Сергей Самаров - Особо секретное оружие Страница 25

– Шумно ходит... – подтверждает мнение Абдукадырова и старый Алимхан.

– С такими воевать приходится... – Талгат этими словами почти на судьбу жалуется. – А где взять лучших? Лучших можно только самому подготовить... Вот этим я и хочу заняться... Здоровья хватило бы, остальное приложится, как говорят русские...

– Русские знают много мудрых поговорок, – соглашается старик. – Если бы они все их использовали в жизни, это был бы великий народ.

– Да... – только и соглашается Талгат, чуть поворачивая голову.

Он не оборачивается. Он ухо разворачивает. Только ухо вместо глаза, потому что ухо и глаз тесно друг с другом сотрудничают, дополняя друг друга. А смотреть глазом – это значит себя выдать, показать свою настороженность и способность к активным действиям. В данной обстановке такое тоже нежелательно, потому что в неожиданности больший процент успеха, нежели в напряженном ожидании.

– Еще камень покатился... – Старик тоже слышит прекрасно, что удивительно для его преклонных лет. – Там у тебя еще кто-то есть?

– Камушек... Маленький камушек, – почти шепчет Талгат. – И катится он не от второго моего человека, а сверху в его сторону. А мой второй человек, похоже, не слышит...

Талгат потирает сначала один локоть, потом второй. Неприятное ощущение – в локтевом суставе словно бы ток пробегает. Совсем это не вовремя. Эти подергивания означают ухудшение самочувствия. Не подошел бы приступ...

– Почему думаешь, что не слышит?

– Иначе подал бы мне сигнал...

– Кто-то крадется?

– Крадется... Федералы в селе давно были?

– Давно... Полтора месяца назад омоновцы приезжали. Это у них называется зачистка, когда все дома переворачивают и даже козье дерьмо из сарая во двор выбрасывают в дворовую кухню. Словно под козьим дерьмом можно что-то спрятать...

– А в округе?

– Я бы слышал...

Новый звук никак не вписывается в окружающую природу. Он здесь откровенно посторонний и чужеродный. Естественная природа такие звуки не производит.

– Что это? – спрашивает Алимхан.

Талгат думает недолго.

– Я бы подумал, что это удар кулаком... Что же там еще может быть?

– Кто там может быть? Здесь не может быть федералов. Они без вертолетов обходиться не могут. А вертолетов давно никто не видел и не слышал. Даже мимо не пролетали.

– Это может быть спецназ ГРУ. Наши парни умеют бегом быстрее любой машины передвигаться. Без троп, прямиком... А вертолет еще в Афгане выбрасывал группы всегда вдалеке от места действия. Эту манеру я хорошо помню...

– Спецназ ГРУ? Они твои парни?.. – В голосе старейшины слышится неподдельное удивление. Талгат даже слегка улыбается от такого вопроса. Улыбается довольно.

– Они мои бывшие сослуживцы. Нас слишком многое роднит, и потому они мне не чужие. Но и свои, вы прекрасно это знаете, могут оказаться по разные стороны фронта. Как я и они сейчас... Кроме спецназа ГРУ, никто не сможет спрятаться так, что их не увидишь и не услышишь. И ни в одном селе не будут знать, что живут под наблюдением.

– Я согласен... У федералов есть хорошие офицеры... Но и ты, наверное, не хуже...

– Я стараюсь...

Фатых подходит, бросает короткий уважительный взгляд на старейшину, ставит перед Талгатом металлический чемоданчик, раскрывает его и подает в руки трубку. Талгат набирает номер и протягивает трубку старому Алимхану. Тот ждет молча, слушая длинные гудки. Наконец ему отвечают. Голос хорошо слышится и Талгату. Он умышленно настроил телефон на громкий разговор.

– Здравствуй, Ахмад.

– Здравствуй, папа! Как ты меня нашел? Этот телефон мало кто знает...

– Мне помогли, сынок... Один хороший человек, которого ты, может быть, помнишь... У него есть твой номер...

– Ты откуда звонишь?

– Со спутникового телефона...

– Понятно. Как твое здоровье? Ничего не случилось?

– Нет, Ахмад, все хорошо, за меня не переживай. Просто у меня есть к тебе просьба...

– Я слушаю, папа.

– Сейчас рядом со мной Талгат Абдукадыров. Помнишь такого?

– Талгат?.. Немного помню... Он лет на десять меня моложе... Я даже слышал, что с ним в Афгане произошла какая-то неприятность...

– Да, Ахмад. Потом его вылечил один психотерапевт... Но сейчас у Талгата снова неприятности со здоровьем. Он просит, чтобы ты его принял...

– У меня, папа, очень напряженный график... Я днем домой вырываюсь только на выходные. Вечером приезжаю, когда уже темно... Даже не знаю, как быть. Чем Талгат сейчас занимается?

Алимхан бросает на Талгата короткий взгляд.

– Он тебе сам сейчас скажет.

И передает трубку Талгату.

– Здравствуй, Ахмад.

– Здравствуй, Талгат. Мне сейчас будет трудно тебя узнать. Я помню тебя только мальчишкой. Ты живешь в селе?

– Я живу в горах...

– Не понял? То есть... Кажется, понимаю... Ты...

– Да... Именно... И потому я могу обратиться за помощью только к знакомому...

– Но ты же знаешь, что я полковник медицинской службы... Служу, кстати, в том же ведомстве, где когда-то служил и ты...

– Это говорит только о том, что ты порядочный человек... Я верю тем, кто служит в ГРУ...

– Хорошо... Что с тобой?

– На меня временами нападает полный ступор. Просто застываю и могу целый час простоять без движений.

– При этом понимаешь, что с тобой происходит?

– Полная амнезия...

– Какой диагноз тебе ставили?

– Посттравматический невроз.

– Невроз можно вылечить в обычных обстоятельствах.

– Меня и вылечили... Но сейчас это возвращается...

– При каких обстоятельствах началось возвращение?

– Полгода назад... Я встретил здесь, в горах, офицера спецназа, с которым вместе участвовал в операции тогда, в Афгане, когда все со мной и случилось... Воспоминания...

– Которые необходимо стереть из твоей памяти...

– Да, необходимо...

– Но это в состоянии сделать любой сильный гипнотизер.

– Я не могу обратиться к незнакомому человеку...

– Как же нам быть... Я не могу пригласить тебя к себе. Мы живем в военном городке, а ты сам, как бывший офицер, знаешь, что это такое...

– Это я помню...

– Вот что. Через три дня я буду по делам в Москве... Сможешь прилететь?

– Смогу.

– Прилетишь, позвони мне вечером на сотовый телефон. Записывай номер...

Ахмад называет номер. Талгат повторяет и прочно записывает себе в память одиннадцать цифр. Он никогда не забывает, что следует запомнить.

– Спасибо, Ахмад, я обязательно позвоню... Ты будешь еще говорить с отцом?

– Как он выглядит? Как здоровье?

– Я ему завидую.

– Я жду его в гости. Больше разговаривать не могу. Ко мне пришли... Попроси за меня извинения... Скажи, что я очень его жду... Если нужны деньги на дорогу, я пришлю. Как соберется, пусть обязательно звонит, а то может не застать меня на месте...

Талгат укладывает трубку в пластиковый мягкий держатель и поворачивается к старому Алимхану. Тот слушал весь разговор и сейчас кивает.

– Спасибо тебе, Талгат, что дал возможность поговорить с сыном.

– Это вам, Алимхан, спасибо, что дали мне возможность надеяться на выздоровление.

Талгат говорит, а сам одновременно нажимает несколько кнопок, стирая из памяти телефона все номера, по которым осуществлялась связь. И кивает саудовцу. Фатых тут же складывает телефон и начинает еще более неуклюжий, нежели был спуск, подъем по тропе.

– Ты не боишься за него? – глазами вбок показывает Алимхан.

Талгат недобро усмехается.

– На все воля Аллаха... Если он сам не заметит опасности, он мне не нужен... Убивать могут многие. Я же подбираю в свой отряд тех, кто способен выживать. Наемникам платят большие деньги. И пусть они сами заботятся о своей безопасности.

– Ты любишь своих земляков?

– С ними трудно управиться даже мне, но если бы мне позволили выбирать по национальности, я предпочел бы отряд, состоящий только из ичкерийцев. У них в крови опыт сотен предков-воинов, и от этого никому невозможно отмахнуться.

– Кажется, за нашими спинами раздался еще один непонятный звук...

– Да... Похоже, там уже все кончено. Звук пришел прямо с того места...

Алимхан кивая поднимается, опирается на свой тяжелый посох...

– А сам что собираешься делать?

Талгат рассеянным взглядом осматривает ближайший склон.

– Вы сами, Алимхан, видите, как опасно сейчас гулять в одиночестве... Я хочу немного проводить вас по дороге. Ваш друг заждался вас...

– Он подождет... Говори, что придумал...

– Пока еще ничего не придумал. Но мне надо сменить место. Чтобы и они сменили. Тогда я, может быть, смогу определить их количество. Не думаю, что их много, иначе они уже окружили бы нас и попробовали захватить...

– Я старый мирный житель. Мне они ничего не сделают. А у тебя борода не менее седа, чем у меня... Понимаешь?

– Понимаю... – Уверенности в голосе Талгата не много, и старейшина тоже понимает почему.

– Здесь не место для стыда. Это военная хитрость...

– Мы подумаем за те несколько десятков шагов, что остались до большой скалы. Оттуда они нас не увидят...