Сергей Алтынов - Десантура разминается Страница 25

– А ты представь, что я Черный Салих. Тебе легче будет!

Некоторое время Петр молчал. Юра тоже. Однако оружия оба не опускали. Возможно, и в самом деле пытались представить, что перед ними враг не меньший, чем кровавый Салих-Гинеколог. Фантазия им обоим явно отказывала.

– Я знаю даже больше, чем ты думаешь, Петр, – продолжил Николай, – знаю, кто тебе сейчас позвонил. Это ведь полковник Гнедич. Валерий Арнольдович. Вы должны были выполнить некое ответственное задание. Но в последний момент ваш командир был арестован. Теперь он на свободе, задание вы отправляетесь выполнять немедленно. Я случайный лишний свидетель... Тебе придется убить меня, Петр.

Водорезов сейчас сильно рисковал, но, видя замешательство Ручьева, пытался сыграть именно на этом. Он вспомнил слова генерала Прохорова про «кодекс чести» ликвидаторов – никогда не стрелять в своих.

– А ведь Гнедич хотел тебя в отряд взять. Только ему плохую рекомендацию о тебе дали, – покачал головой Петр. – Сказали, что ты чистоплюй. Снайпера чеченского, дескать, поймал и отпустил. А нам такие...

– Правильно, я не каратель, – кивнул Водорезов. – А снайпер тот был четырнадцатилетним парнишкой, который трясся от ужаса, столкнувшись с моей разведгруппой. И, между прочим, дал нам ценные, правдивые сведения. А ты, Ручьев, выходит, только убивать и научился?

– Эх, знал бы ты, Коля... – начал было Петр, но тут же осекся, взглянув на часы. – Время, черт его дери!

Водорезов связанными руками утер пот со лба.

– Отпустить его надо, – неожиданно подал голос охотовед. – Прав он. Твою группу, Петр, кто-то надежно прикрывает. Иначе командир с тобой на связь не вышел бы.

– Согласен, – уверенно кивнул Ручьев.

– А вот его явно хотят ликвидировать! Помнишь, что он про стрельбу в отделении говорил?

– Как случайного, но много знающего свидетеля, – вновь согласился Петр.

– Так пусть идет на все четыре стороны, – подвел итог Юра. – Он в одну, ты, Петр, в другую. Кто выживет, тот за остальных свечки и поставит.

– Отпустишь его спустя час после того, как уеду! – принял окончательное решение Петр и ободряюще подмигнул Водорезову. – Ты уж извини, подполковник...

Вечером того же дня Алла Григорьевна возвращалась с работы на редкость в испорченном настроении. До женщины-милиционера Любы она не дозвонилась, поэтому разговор мог состояться лишь завтра. Никто более Аллу не беспокоил, не тревожил. До дверей квартиры тоже никто не провожал. Придя домой, Алла немного передохнула, затем достала из буфета бутылку пятизвездочного сорокадвухградусного коньяка и налила себе рюмку. Хотелось расслабиться, хоть на какое-то время все позабыть или взглянуть на происшедшие с ней события более снисходительно, без нервов и переживаний. После пары глотков Алла почувствовала некоторое облегчение. Развернула вечерний номер газеты «Наша столица». И на первой же странице увидела следующее. Огромные красные буквы – «Внимание! Разыскивается опасный преступник! Всем, кто знает о его местонахождении, немедленно сообщить по следующим телефонам...» С фотографии же на Аллу смотрел никакой не опасный преступник, а не кто иной, как ее новый знакомый и заступник Николай. Благодаря которому теперь приходилось расслабляться крепкими напитками. Алла встряхнула головой, отложила газету в сторону и тут же до дна осушила рюмку. Затем вновь взяла бутылку и налила себе еще в буквальном смысле шесть капель. Но не успела она их выпить, как за спиной послышался очень знакомый голос:

– Алла Григорьевна, не пугайтесь! Я вошел без стука, так что извините.

Обернувшись, она увидела человека с фотографии в вечерней газете. Того самого опасного преступника, которого надо было немедленно задержать!

– Слежки за вашей квартирой нет, – произнес Николай, положив на столик рядом с рюмкой запасные ключи от Аллиной квартиры. – Извините, в прошлый раз прихватил. Можно сказать, машинально... Коньяк любите?

– С вами и самогон полюбишь! – только и произнесла Алла.

– Между прочим, очень даже не вредный напиток, – пожал плечами Николай, – если в меру.

– Вы меня пришли защищать или убивать? – Слегка захмелевшая женщина решила разговаривать в открытую.

Она напрочь забыла, что с прошлого раза они уже были на «ты».

– Не понял, – произнес в ответ Водорезов.

– Читайте! – Алла протянула ему газету.

Возможно, будь она трезвой, Алла не решилась бы действовать столь провокационно. Но уж очень ей хотелось поскорее расставить все точки над «i».

– Вот оно как, – быстро просмотрев глазами объявление о розыске, проговорил Николай. – Знаете, Алла, когда разыскивают опасных преступников, тем более вооруженных, – Водорезов кивнул на собственный пистолет за поясом (Юра таки смилостивился, вернул его), – обычно на всех вокзалах и в метро выставлены усиленные вооруженные наряды милиции. А их, знаете ли, нету... Стало быть, меня хотят найти, а вот задерживать не торопятся. Понимаете?

– Не совсем, – берясь за рюмку, ответила Алла.

– Я пока что тоже. А вот пить вам сегодня больше не надо.

Добавлять, что он терпеть не может пьяных (а также курящих) женщин, Водорезов не решился. Это было бы не очень вежливо, все-таки в этой квартире он был гостем. Ко всему прочему, Николай тоже запамятовал, что они еще в прошлый раз перешли на «ты».

Водорезов не ошибался! Наблюдатели Казакова в самом деле потеряли его из вида, как только он вышел от Сократа Ивановича и спустился в метро. Теперь нужно было во что бы то ни стало определить его местонахождение. Для этого Казаков и дал срочное объявление в вечерних газетах и новостях. Задерживать же Водорезова фээсбэшник не торопился.

Петр Ручьев успел на авиарейс, летящий в Солнцедарск. Сейчас они вместе с Гнедичем (он же Шварц-младший) спускались по трапу Солнцедарского аэропорта. Внизу их уже встречал сдержанно-радостный Крафт.

– Вагин с машиной ждет, – кивнув за взлетное поле, пояснил Крафт.

Уже в дороге, сидя на заднем сиденье рядом с командиром, Крафт поинтересовался:

– У вас в Москве какая-то заминка вышла? Не позвонили в оговоренное время?

– Закрой рот, молодой, – ответил за командира Петр. – Все у нас в порядке. Никаких отклонений от заданного курса. Ясно?

– Так точно, – отозвался лейтенант Красов.

Джип-внедорожник, которым управлял Вагин, тем временем поравнялся с железнодорожным полотном и остановился.

– Через пятнадцать минут московский поезд будет проходить здесь на малом ходу! – кивнув на часы, произнес Гнедич. – Теперь, Вагин, полный ход! Встретимся на тридцать втором километре!

По земле стелился белесый туман. Неудивительно, что в это утреннее время поезда на этом участке дороги сбавляли ход.

– Чего Вагина в водители определили? – спросил вопреки субординации Петр, когда внедорожник скрылся из виду.

– Чтобы госпоже Семенцовой башку не открутил раньше времени, – произнес Гнедич и тут же усмехнулся. – Шутка! Крафту пора работать по-взрослому! Сегодня ты, Михаил, у нас номер один!

– Так точно, – повторил Крафт.

Между тем из тумана послышался шум приближающегося поезда.

Крафт, Гнедич и Петр, переодетые в форму путейских рабочих, бежали почти что вровень с тихо идущим поездом.

– Эй, командир! До тридцать второго кэмэ подбрось! – окликнули они высунувшегося из кабины локомотива помощника машиниста.

Тот, переглянувшись с помощником, кивнул:

– Прыгайте.

«Путейцы» не заставили себя ждать.

– Четвертый вагон, – шепнул Крафту Петр.

Тот ответил понимающим кивком головы. В отличие от Гнедича и Петра полномочный представитель Ширмана, госпожа Семенцова, отправилась в Солнцедарск поездом, причем помимо ее купе «фирмой» были выкуплены билеты на весь четвертый вагон. Вместе с Семенцовой ехала охрана, и не два человека, как предполагалось вначале, а целых пять.

Поправив на голове форменный железнодорожный берет, Крафт нажал на дверную ручку и шагнул в коридор четвертого вагона. В ту же минуту перед ним возникла высокая плотная фигура.

– Вы куда? – спросил охранник.

– Да так... – передернул плечами Крафт, изображая недалекого, нагловатого парня. – А чего, нельзя, что ли?

– Вагон-ресторан закрыт, – произнес охранник, загораживая собой узкий вагонный проход.

Между тем из дверей одного из купе показался еще один. Что-либо сказать в ответ Крафт не успел. Послышался хлопок, и охранник с дыркой во лбу стал заваливаться на ковровую коридорную дорожку. Это Петр сразил его из-за крафтовской спины. Сам Крафт выхватил собственный пистолет и бесшумным хлопком уложил поперек коридора очередного телохранителя, высунувшегося из купе. «Этих „власовцев“ валить без всякой пощады и жалости!» – вспомнил Крафт слова командира. Бывшие офицеры, перешедшие в охрану к наркомафии, вызывали особую ненависть. Предатели всегда хуже явных врагов...