Моя Оборона! Лихие 90-е - Артём Март Страница 25

— А если никто не загонит шар? — Спросил я.

— Тогда каждый останется при своем.

— Я согласен.

Косой улыбнулся, вроде бы добродушно, но глаз, как обычно, придал его улыбке жуткий вид.

— Считай, что я промазал, Витя. Твой ход.

Хмыкнув, я взял кий, намазал мелом. Что ж, дают — бери, бьют — беги. Я пристроился за красным шаром, приготовился для удара. На самом деле, я не сильно рассчитывал на победу. Больше на то, что мы оба промажем. Удар и правда был сложным.

Выдохнув, я ударил кием.

— Косой? А ты че тут делаешь? — Раздался за спиной хриплый старческий голос.

— Жду вас, Марат Игоревич.

Внезапный звук чужого голоса заставил меня вздрогнуть. Кий ушел чуть-чуть вниз и в сторону, щелкнул по шару, который немедленно слегка закрутило и отправило наискось. Мы с Косым застыли в ожидании, что же будет дальше.

На первый взгляд казалось, что я промазал, потому как шар пошел правее. Все очень удивились, когда красный шар ударил белый по касательной, заставив того помчаться вдоль бортика. Белый шар проскочил боковую лунку и закатился в противоположную угловую.

Поднявшись от стола, я улыбнулся Косому.

— Новичкам, как говорится, везет, — пробурчал он недовольно. Мне показалось, что он даже скрипнул зубами от злости.

Я взял деньги с бортика бильярдного стола, показал бандиту и сунул в карман. Косой на мгновение кисло скривил рожу, но быстро заставил себя улыбнуться. Только непокорный глаз дрожал зрачком в глазнице.

Вот так наша с Косым бильярдная дуэль, в виде последнего удара по последнему шару, и завершилось. Прошла, пока Кулым — худощавый, болезненного вида старик, шел от входа к двери своего кабинета.

— Кончайте там, — глянул он нас с Косым. Потом взгляд его на удивление живых глаз коснулся меня. — Это были вы?

— Мы, — кивнул я.

Кулым был худым и низкорослым. Однако совершенно точно он не родился таковым. Изможденная его фигура стала результатом преклонного возраста. У Кулыма было треугольное морщинистое лицо, испещренное оспинами и старческими пятнами, по-стариковски крупный нос. Белые волосы, открывающие лысину спереди, на затылке были слегка отросшими.

Носил Кулым светлый деловой костюм и черную рубашку с серебряным узором на воротнике. На необычно, для такого сложения, больших морщинистых ладонях пальцы блестели перстнями.

— Проходите, пацаны, — хрипло сказал он, открывая дверь в свой кабинет. — Переговорим.

— У Седого к тебе послание, — выступил вперед Косой. — Это срочно.

Кулым посмотрел на него, сузив глаза. На удивление светлые и ясные, полные интеллектом, они будто бы не подходили такому старому лицу.

— Если такое срочное, что ж он сам не пришел?

— Неотложные дела, Марат Игоревич.

— Значит, не такое и срочное, — сухо ответил Кулым. — Ну, пацаны? Что стоите?

Женя встал, бросил на меня озабоченный взгляд. Потом пошел в кабинет. Я потопал следом. Прежде чем дверь за нами закрылась, я успел оглянуться и увидеть лицо Косого. Зрачок полумертвого газа дрожал, а на смугловатом лице выступил бронзовый румянец. Губы под усами сжались добела. Косой был в бешенстве.

Кабинет Кулыма больше напоминал библиотеку и совершенно не вписывался в общий интерьер остального Грааля. Это место пылало вычурной, почти цыганской роскошью: мебель красного дерева, красное дерево на стенах, золотые статуэтки в нишах книжных шкафов, старинные книги, соседствующие рядом с ними.

Кулым разместился за массивным столом, который казался большеватым для усыхающего старика. Нас пригласили сесть в удобные кожаные кресла.

— Марина исчезла шесть часов назад, — начал Кулым, когда мы поздоровались и познакомились. — Утром, как обычно, мой человек отвез ее в институт, а забрать уже не смог. Марина исчезла в перерыве между занятиями. Эти ушлепки как-то умудрились похитить ее прямо со двора института.

Голос Кулыма звучал тихо и хрипло, но был басовитым и низким.

— Я отправил своих людей искать ее почти сразу, как узнал, что случилось. И они не смогли найти. Тогда объясните, как вы, сука, умудрились вытащить ее из граблей Михалыча?

Договорив, Кулым вытащил из кармана пиджака пейджер, который я отдал набриалиненному парню. Стал мять его в больших пальцах.

Мы с Женей переглянулись.

— В общем, так было дело, — сказал я и повел рассказ обо всем, что случилось с того момента, как я перепутал третий подъезд с шестым.

Кулым слушал внимательно и не прерывал. Он опустил голову немного вперед, чтобы, казалось, не нагружать глаза лишней информацией, а только слушать. Однако у старика мог быть просто слабый слух.

— Складно базаришь, — откинулся он на кресло, когда я закончил. — Очень складно. Не подкопаешься. Да и докапываться, если честно, не хочется. Вы, ребятки, вдвоем сработали лучше, чем десяток моих пацанов. Хвалю.

— Ну, тут всю работу Витя сделал, — монотонно проговорил Женя. — Я так был. На подхвате.

Кулым зыркнул на меня.

— Да ладно тебе, Жень, — отмахнулся я.

— Кремень ты, пацан, — качнул головой Кулым. — Таких щас хер встретишь. Молодец. Значит так. Я привык хорошо платить за хорошую работу.

Он нагнулся боком, открыл дверцу своего стола. Я услышал, как затрещал замок сейфа, скрипнула дверца.

— Вот, — он бросил на стол пачку зелени. — Тут шесть кусков. За то, что Марину доставили невредимой.

В следующее мгновение к одной пачке добавилась другая.

— А это еще шесть, за информацию. — Кулым показал сжатый в крупных пальцах пейджер.

Мы с Женей снова переглянулись. Я встал и подошел к столу. Молча взял деньги.

— Можете идти, — отпустил нас Кулым. — У вас там какие-то дела были. Да? Надеюсь, бабки компенсируют затраченное время.

Попрощавшись, мы пошли, было к выходу, но старик остановил:

— Слышь, пацаны. А вам работа не нужна? Мне б такие как вы пригодились.

— Извините, — обернулся я. — У нас правило с бандитами не работать.

Кулым хмыкнул, а потом хрипло рассмеялся.

— Ну да. Знаю-знаю. Седой мне уже рассказывал.

Женя удивленно поднял брови, посмотрел на меня. Я же не удивился. Кулым понял, кто мы такие еще, когда мы с Женей ему представились.

— Я ценю людей, которые не отрекаются от своих принципов ради денег. Давайте, пацаны. — Добавил Кулым.

* * *

— Это было невежливо с твоей стороны, Марат Игоревич, — сказал Косой, — заставлять человека, у которого к