Шарип Окунчаев - Месть по иронии Страница 30

— Спасибо тебе, Витя, это было очень интересно. И за уважение к нам. Не каждый это понимает, слишком рьяно СМИ работают, сам видишь, чтобы стравить нас, — сказал Майрбек, — но благодаря таким, как ты, и тем, кто здраво рассуждает, между нами мир и согласие. Так было и так будет, в конце концов, эту землю наши отцы и деды вместе защищали от внешнего врага, и будем защищать впредь, если надо. Родина у нас у всех одна. Кому-то там «наверху» больно не нравится, когда мы хорошо живем. Бог с ними. Более скажу, что нас, чеченцев, всегда ущемляли и ущемляют в оценке нашего достоинства, наших подвигов. Так вот, во время Великой Отечественной войны 36 чеченцев не получили звания Героя Советского Союза из-за своей национальности. Сталин, говорят, просто вычеркнул их из списка представленных к награде. Свыше 200 человек чеченцев и ингушей защищали Брестскую крепость, о них история молчит. Даже после войны все, кого находили там из числа защитников других национальностей, получили награды, а о чеченцах молчат.

Не думаю, что власти этого не понимают и не знают, хоть один из правителей извинился бы перед чеченским народом за несправедливость, за геноцид, в конце концов. Нет, этого делать никто не хочет. Обидно, конечно, пусть нам всем будет судья Всевышний.

Майрбек сделал паузу, все молчали, и получалось, что каждый думал о своем. Он вкратце знал историю Вити, но общаться не приходилось. Знал за что сидел. Витя пользовался авторитетом в поселке еще с молодости, был лидером. По соседству жил у него сотрудник ГАИ, говорят, был отвратительный тип, придирался ко всякой мелочи, да и страшным мздоимцем был. В один вечер, пользуясь вседозволенностью, да в пьяном угаре придрался к Вите, обзывая его бандитом, что он все равно отправит его в места не столь отдаленные. Витя долго терпел, но когда тот стал оскорблять рядом стоящую его девушку, то заступился за ее честь и завязалась драка. Он ударил своего обидчика, тот упал и ударился головой во время падения об бетонный бордюр. В больнице он, не приходя в сознание, на четвертые сутки скончался и вот срок, к счастью, по неосторожности.

— Ну где там шашлыки? А то, я смотрю заговорил вас, — произнес Витя. — Майрбек, давай отойдем, потолковать надо. А вы ребята пока стол накрывайте, подавайте шашлык.

Все зашевелились, практически все было готово.

— Хочу тебя предупредить Майрбек, с этим Вовой будьте осторожны, — отойдя, начал Витя, — он непредсказуемый. С таким человеком надо дистанцию держать. Конечно, не мне вас учить, сами разберетесь, что к чему. Если у него папаша такой, значит, в него и уродился, про мать-то слышал только хорошее. Я тебе как-то говорил, что к этому священнику у питерских есть «предъява», так мне кажется, они ему когда-нибудь припомнят за пацанов, которых он загубил, превышая власть, именно на сыне, скорее, и отыграются.

— Спасибо за предупреждение, конечно. Теперь какие там могут быть отношения. Я еще посмотрю на его поведение, вроде собирается извиниться, но нам от этого не тепло и не холодно. Кстати, я на днях еду в Грозный, так давай вместе поедем, увидишь своих друзей, восстановленную Чечню.

— Спасибо, брат, я подумаю, это интересное предложение, — ответил Витя, — ну пошли теперь к столу.

Ребята еще долго сидели, отдыхали, обменивались впечатлениями, кто-то купался, кто просто лежал и загорал. Время подходило к вечеру и к расставанию. Расул, слушая своих собеседников, а также новых друзей, все думал о своем и той минуте, когда он снова окажется в гостях у Наташи.

«Только бы, — думал он, — она не обиделась за сегодняшнее мое слабоволие. Хотя она и пригласила меня поужинать с ней, а вдруг потом сделала выводы, тем более я приехал сюда на определенное время». Расул осуждал себя, но вместе с тем с головы не выходили те порывы, та сладость ее нежных губ, прекрасное тело, которое он ощутил собственными руками. «Нет-нет, больше этого нельзя допустить. Я, как мужчина, за это отвечаю. Она не из тех, с которой поступают подло, даже в каком-то порыве, где порой мужчина и бессилен. Но на то и мужчина, чтобы контролировать себя в любой ситуации». Сзади подошел Мовсар.

— Ну что, брат, что так сильно задумался, никак о Наташе? — как бы разгадывая его мысли, напрямую задал он свой вопрос.

— Ладно тебе, что о ней думать, — в растерянности ответил Расул, — почему ты спрашиваешь, у меня что на лице это написано? — попробовал вдобавок и пошутить.

— Конечно, написано. Она только что мне звонила, спрашивала скоро ли мы завершаем свой пикник. Сказала, что ждет на ужин. Это она тебя ждет, ей, видимо, неудобно тебя беспокоить, или посчитала, что это не скромно. Только мой тебе совет, брат, не обижай ее. Она меня тоже приглашает, но я не пойду, сами посидите, но ты недолго. Папа нам дал немного слабину, потому что выходные и ты здесь. Так как завтра рабочий день, то он будет контролировать, чтобы вовремя домой пришли.

— Почему так говоришь? Вместе и пойдем в гости, тем более тебя она также пригласила, вместе и домой поедем, — высказался Расул.

Он отчетливо понимал, что им одним есть о чем говорить и что третий лишний. Вместе с тем он думал также, что будет лучше, если они с Мовсаром будут вдвоем, он будет собранным и не даст воли эмоциям.

— Ладно, пусть будет по-твоему, но я пораньше уйду, — согласился Мовсар.

На этом они и остановились.

Пока они разговаривали между собой, ребята все встали и начали расставаться. Долго прощались, многие обменялись телефонными номерами. На пляже также людей почти не осталось, все разъехались, учитывая, что для многих завтра рабочий день.

Наташа встретила дорогих гостей, угостила их ужином, затем посидели, разговаривали о разном, рассказали несколько анекдотов. Правда она и виду не подала, что хочет уединиться с Расулом. Он тем временем стал, наоборот, сильно волноваться и размышлять, что она на самом деле выходит в обиде на него.

— Ну, ребята, мне пора ехать, — сказал Мовсар, прервав разговор, — вы, если хотите, можете посидеть, а мне пора.

— Нет, мы пойдем вместе, — Расул также встал, — спасибо за угощение, все было очень вкусно.

— Вам спасибо, что пришли, — ответила она, — я очень рада, что вам понравилось. Приходите, всегда вам рада. Мне тоже рано вставать, завтра первый рабочий день. Ваха сказал, чтобы завтра выходила. Правда, дома боюсь одна оставаться, пойду ночевать к тете Дусе, она меня ждет. До свидания!

Наташа также сильно волновалась, но изо всех сил старалась, чтобы это волнение ребята не заметили. Самое главное, что ее беспокоило, она почувствовала какой-то холод со стороны Расула. «Неужели подумал обо мне плохо? Я сама виновата, что не остановила его, это мне урок на будущее. Неужели ребятам рассказал? Ну это вряд ли. Нет-нет, не хочу об этом думать. Пусть все идет своим чередом. Завтра поговорю с ним. Хотя о чем?» — с такими мыслями она справилась по дому и пошла к тете Дусе.

Перемирие

Эгоизм — это вата, заложенная в уши, чтобы не слышать людского стона

По-разному в народе говорят: «Понедельник — день бездельник» или «Понедельник — день тяжелый», особенно если выходные прошли весело. Потому что начинать рабочую неделю всегда трудновато, то есть необходимо немного сосредоточиться.

Сам день выдался чуть пасмурным, до этого стояли чудесные солнечные летние дни, можно сказать, стояла настоящая жара. Сама природа как будто бы сыграла на руку отдыхающим. Да в том числе и многим труженикам, которые старались не упустить летние дни на сельскохозяйственных работах. Недаром в народе также говорят, что летний день всю зиму кормит.

В этот день Расул встал раньше обычного, сам того не понимая, душа была не спокойна. Да и ночь была бессонной.

Вышел на улицу и сел на скамейку. Веяло приятной прохладой. Небольшой ветерок, который дул, это, видимо, начало работы природных явлений для сбора туч. Хотя отдыхающим и было хорошо от такой погоды, но многие хотели дождя, да он был необходим. Специалисты села понимали, что еще немного такой погоды и пахнет засухой и потерей урожая на полях.

На улице началось движение, люди начали ходить, машины ездить, а где-то далеко был слышен и шум тракторных моторов. Рабочая неделя вступала в свои права, если не брать во внимание тружеников села, для которых каждый день рабочий. Где-то часто стали гавкать собаки, видимо, давая знать своим хозяевам, что они члены семьи и пора кормить верных «друзей», стоящих на страже их покоя.

Домочадцы только приходили в себя, и до завтрака еще было времени предостаточно. Вчера вечером Расул звонил матери, та хворает, даже «скорую» вызывали. Хотя его просят не волноваться, но он же знает, что это чисто для его утешения.

«Надо ехать домой, — подумал он. — А что, Майрбек по делам собирается ехать домой, как бы туда и обратно, вот и я с ним поеду. Надо сегодня переговорить с Ашотом, затем и с Вахой, по идее я уже готов и экзамен выдержать, так как самостоятельно более недели работаю. Точно, так и поступлю. Как быть с Наташей? Она, конечно, расстроится, но потом у меня просто не будет времени съездить на побывку, вечером схожу, переговорю. Дома также предстоит трудный разговор, узнаю мнение матери о Наташе. Она, наверно, уже в курсе всего, что здесь происходит, в том числе и наших отношений с Наташей. Самое интересное, это узнать мнение Раисы Антоновны, она-то уж точно скажет, как мне поступить».