Михаил Серегин - Вольный стрелок Страница 39

Судя по всему, Михаил Борисович так и поступил.

Влад легко взлетел на высоченную чугунную ограду. Главное, чтобы тут не было собак. Хотя именно на этот случай он помазался особым составом, вызывающим у лучших друзей человека стойкую приязнь, доходящую до умиления и соплей.

Гормональное средство все-таки.

Ну, так и есть. Из-за деревьев вынырнул огромный сторожевой пес, за ним еще один. Медленно приблизившись к Владу, псы обнюхали его, не выказав при этом ни малейшей враждебности и не подав голоса.

Лишь второй сначала глухо зарычал, обнажив мощные желтоватые клыки, но потом завилял хвостом и потерся о Владимира боком так, что будь тот послабее или попросту нетверд на ногах в связи с празднованием первого дня весны, то наверняка бы упал на землю.

Влад почесал за ухом у дружелюбно глядящего на него пса и двинулся дальше к дому.

Спереди особняк Лукинского казался абсолютно безжизненным — ни в одном из окон не горел свет, а поблескивающий в лунном свете прогал застекленной веранды на втором этаже казался угольно-черным.

Зато с другой стороны три окна из пяти были ярко освещены, горел свет и в фигурной беседке, венчающей навершие особняка.

Интересно.

Вот с неосвещенной-то стороны сам бог велел пробраться.

Влад вынул нож и, периодически используя его на манер альпенштока, с обезьяньей ловкостью полез по отвесной стене, используя для опоры малейшие выступы и неровности. Для человека, сдававшего обязательный зачет по альпинизму сначала на Памире, а потом и в Гималаях, это не представляет особого труда.

Он добрался до веранды и завис на одной руке, выбирая наилучшую опору для ног, чтобы затем выполнить несложную работу по открыванию здоровенной, метра полтора шириной, створки рамы.

…Нет, открывать хлопотно, легче вырезать стекло. Вот если бы оно было бронебойное, тогда пришлось бы помучиться или изыскать иные пути к проникновению в дом.

Привычная рука легко взрезала обжигающе-холодную поверхность, и уже через две минуты он влезал внутрь, исполнив весь процесс совершенно бесшумно. Потом вставил фрагмент стекла обратно и аккуратно закрепил его прозрачной клейкой лентой особого образца так, что простой наблюдатель и при дневном свете едва ли заметил бы, что стекло было вырезано.

Он осторожно миновал веранду и вошел в комнату. Оказалось, что это не комната, а длинный коридор. В конце его по левой стороне он увидел неплотно прикрытую дверь, из-за которой в неосвещенный коридор выбивалась полоса яркого света и слышались голоса. Влад подошел ближе и прислушался.

— Говорил тебе сразу — не рыпайся, — говорил хрипловатый мужской голос. — А теперь Султан злой, у него, по ходу, гемор на геморе и гемором погоняет.

— А что я могла сделать? — отвечал высокий женский голос. — Ты сам виноват.

— Че ты там проквакала, е-мое? — возмутился мужчина. — Меня, значит, подстрелил какой-то ублюдок, так я еще и виноват?

— А кто тебя просил оставаться в ресторане? — отпарировала девушка. — Конечно, ты и виноват, и никто больше.

— Ах ты, сука…

— Я-то, может, и сука, да только виноваты в том такие вот паршивые кобели, как ты! А тот парень, который тебя подстрелил.., так ты ему в подметки не годишься по всем статьям!

— Че, уже легла под него, шалава? — прохрипел агрессивный хлопец.

— И в этом отношении он тоже лучше тебя. Намного.

— Ну ничего, — в голосе мужчины прозвучала явная угроза, — ты у меня тут посидишь, а потом и одумаешься, корова безмозглая.

— А ты-то.., тоже мне нашелся.., мыслитель.

Владимир осторожно прислонился виском к прохладной стене и бесшумно выдохнул. Он понял, какого человека обсуждали эти двое.

Этим человеком был он сам, Владимир Свиридов.

А люди за дверью — соответственно Наташа и ее бывший ухажер, а теперь, по-видимому, тюремщик Дмитрий Архипов.

* * *

— И что теперь со мной будет? — после длительной паузы спросила Наташа.

— А это один Султан знает. А ты сама виновата.., нечего было с этим козлом.., как его там, Гапоненкой, что ли, связываться.

Влад облизнул губы. Вот это уже куда интереснее, чем сравнительный анализ сексуальных возможностей его и Архипа. Значит, милейший Алексей Алексеевич в самом деле заказывал ему Лукинского не как случайный недоброжелатель, а на правах, так сказать, друга семьи.

— Это не я связывалась, а вы полезли не в свое дело!

— Да че бы ты сейчас делала, не скажи Султан забрать тебя у Гапоненки? Разделал бы тебя работодатель твой под орех и сбагрил чуркам под видом какой-нибудь там Мэрилин Мурло.

— А где он сам-то, твой Султан? — презрительно спросила Наташа. — Что, на новую наложницу и взглянуть недосуг, не говоря уж о чем-то более реальном?

— Он на даче кувыркается. Ты что, думаешь, у него одна такая?

Из этой части диалога Свиридова привлекли два момента. Во-первых, Архип назвал Гапоненкова «работодатель». То есть получается, что Наташа работала в модельном агентстве «Сапфо»? А во-вторых, замечательно конкретное указание, где в данный момент находится Султан, то бишь Михаил Борисович Лукинский. На даче.

Этот вариант тоже вскоре следует отработать. При определенных обстоятельствах, естественно.

Тем временем за дверью замолчали. То ли выговорили все накипевшее, то ли посчитали за лучшее не распространяться касательно своих мыслей о ситуации при человеке, которому определенно сложно было доверять. Потом послышалось негромкое ворчание, словно ленивый пес протестует против экспроприации у него лакомой кости, но к активным действиям не переходит, почитая это слишком большой нагрузкой для своего разморенного ничегонеделанием организма.

Очевидно, это Архип бормотал сквозь зубы рекомендации к дальнейшему поведению Наташи, то ли собираясь уходить, то ли погружаясь в дрему.

Через некоторое время выяснилось, что верны оба предположения, потому что послышались медленные шаркающие шаги, словно идущий с большим трудом переставлял свои нижние конечности, и из-за двери показался отчаянно зевающий с риском вывихнуть себе челюсть Архип.

Свиридов отступил в тень большого выступа в стене, являющегося частью полукруглой арки.

— Дверь закрыть или как? — процедил Архип.

— Не надо, не убегу. Мне что, охота лишний раз натыкаться на этих ублюдочных псов?..

— Ты про кого, про собак во дворе или про Тумбу с Савелием в прихожке? — насмешливо осведомился Архип, проявляя пусть рудиментарное, но какое-никакое чувство юмора.

— Про всех! Ладно, Дима, иди, что ли, отсюда. Я уже на тебя в свое время нагляделась.

— Да я тоже, знаешь ли, причем во всех ракурсах — и раком, и по курсу! — И Архип, пожав плечами, захохотал своей достойной пера Михаила Жванецкого шутке. В самом деле, отчего пареньку не порадоваться собственной эрудированности и интеллектуальности? Где он только таких умных слов нахватался?

Перестав оглашать коридор раскатами своего троглодитского смеха, Архип вынул из кармана связку ключей и, повертев ее на пальце, серьезно проговорил:

— А закрыть я тебя все-таки закрою. Уж больно у тебя друзья веселые парни.

После того как бандитская ипостась Цербера удалилась, Влад приблизился к двери и извлек набор отмычек. Замок примитивный, а Наташа таки может быть полезна.

Влад внезапно вспомнил ее глаза, светлые, глубокие, полные какой-то неизъяснимой грустной иронии, и ему нестерпимо захотелось увидеть ее воочию. Он даже улыбнулся свой бесхитростной мысли. Неужели он, бывший киллер «Капеллы» с до неузнаваемости деформированным сознанием и мироощущением, еще способен испытывать нечто подобное?

Или он уже перестал быть тем, ушедшим в неоглядную и, как надеялся он, безвозвратную даль подернутого кровавой дымкой прошлого? Неужели три года этой новой жизни, пусть, казалось бы, не многим отличающейся от старой, но, по существу, совершенно иной — неужели они ослабили или вовсе оборвали нити, соединявшие его с суперкиллером АС-13 под кодовым наименованиям «Стрелец»? Оборвали так, что он и не понял, не почувствовал, что же, собственно, произошло?..

А теперь между ним и этой девушкой была только дверь с элементарным комнатным замком, который он, одолевавший за десять минут швейцарские суперсейфы с пожизненной гарантией, вскрыл бы за несколько секунд одной булавкой или даже канцелярской скрепкой.

И эти несколько секунд истекли.

…Она сидела на кровати, сжав голову обеими руками и неотрывно глядя на тусклый огонь ночника. Влад только успел подумать, почувствует ли она его приближение, потому что нормальный человек не смог бы распознать этого на слух, как она обернулась.

— А это еще что за цирковой номер «Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход»? — саркастично протянула Наташа, в упор глядя на него. В ее голосе послышались нотки раздражения, и она негодующе шлепнула ладонью по простыне.