Павел Стовбчатый - В бегах. Цена свободы Страница 40

— Подойди поближе ко мне, — позвала Нина, и я медленно пошел к ней, поняв, что она хочет что-то сказать, поговорить со мной. — Войди внутрь и посмотри. Раз эти придурки такие умные, — она специально говорила громко, чтобы ее слышали все, — будем говорить с тобой. Входи, — кивнула она на дверь. — Не бойся, там никого нет.

Я взялся за ручку, оглянулся на стоящих поодаль Гену и мента — они во все глаза таращились в нашу сторону, а у Графа «заходила буграми» спина — и потянул дверь на себя. Она снова заскрипела. Сделав шаг через порог, я очутился в будке. Конечно, она была пуста. Первое, что мне бросилось в глаза, так это паутина. Я не заметил никаких пауков, но паутины было столько, что в ней мог бы запутаться и медведь. И это после пребывания здесь Нины, которая, как я понял, уже смахнула часть «ткани», прокладывая себе путь в центр, к столу! Людей здесь не было, почитай, лет пять, факт. Я почти не дышал, стоял и рассматривал сказочную избушку как зачарованный. Пыль, стол, лавки, печь, деревянный сундук, настил от стены к стене под самой крышей, похожий на деревянные «сталинские» нары, оставшиеся еще на старых уральских пересылках и «кичах». Небольшой шкаф в одном из углов со странной резьбой на дверцах. Его уже открывали, она. Я повел головой и вдруг увидел что-то блестящее. Свет от окошка — оно было совсем крохотным, там, где я и предполагал, — едва пробивался сквозь завесу паутины, и потому в будке было довольно темно. Дверь за мной закрылась, мне пришлось присматриваться и здорово напрягать глаза. Подойдя поближе к одной из стен, туда, где блестело, я протянул руку и коснулся чего-то холодного, металлического, висевшего на стене. «Ба! Да это же крест», — догадался я, обследовав пальцами вещицу. И крест внушительный, сантиметров под тридцать — тридцать пять! Я рванул его на себя, и он подался, отделился от стенки в два счета. И как только он очутился в моих руках, я понял, что держу в руках золото. Дьявол не убедил бы меня в том, что это бронза или медь. Черта с два! Самое настоящее золото! Я рванулся назад и резко толкнул ногой дверь. Не выходя из будки, глянул на крест. Факт! Этот крест стоил целую кучу денег. Что на нем было написано, я не разобрал. Дверь подалась назад, но я не дал ей закрыться, подобрав какую-то ветку у порога, подсунул ее к косяку. Осталась щель, так-то оно лучше, теперь можно что-то рассмотреть. Вспомнив о шкафе, я подскочил к нему. Секунда — и две его дверцы распахнулись настежь. Книги, железные цепи, несколько резных шкатулок, высушенная трава. Ни посуды, ни белья, ни фотографий, словно здесь когда-то обитали аскеты. На одной из полок лежали пачки с патронами, что-то еще. Несколько запыленных тетрадей и карандаши. К шкатулкам уже прикасались, пыль сдута. Я взял одну и чуть не выронил ее из рук. Почти до самого верха она была набита монетами царской чеканки. Я даже попробовал одну на зуб, не так для проверки металла, как ради собственного удовольствия, на память. «Так вот что увидела здесь девка!» — мелькнуло в моем мозгу, прежде чем я услышал ее голос. Эта зараза уже звала меня назад, не дав как следует обшарить будку. А ведь есть еще сундук, закутки, вторая шкатулка, настил! Честно говоря, мне не хотелось выходить из этого «золотопыльного логова», но делать было нечего. Я вышел и пошел прямо на нее, прикидывая в уме, на сколько тысяч зеленых потянет все виденное мной добро. Странно, что нет икон. А ведь должны были быть, должны. А может, здесь обитали какие-то староверы? Точнее, их отпрыски. Но откуда патроны и ружье? Впрочем, сейчас ничего не разгадать, рано. Лучше подумать о другом: как вырваться из плена без несчастья? Вот это проблема, все остальное — зола.

— Видел? — очень тихо спросила Нина, когда я остановился в трех метрах от нее.

— Крест и одну из шкатулок видел, — ответил я ей.

— А сундук? В сундук не заглядывал? — зашипела она.

— Ты ж позвала, не успел. А что там? Могу посмотреть.

— Там — тряпки и разный хлам, а под ним!.. — Стерва округлила глаза и раздула ноздри, словно кобыла. — Кусочками с ноготь, много. Самородки или как их… Кусочки.

— Золото?!

— Да. — Она быстро перевела взгляд с меня на стоящих под прицелом, желая убедиться, что они ничего не услышали. Но они стояли далековато и вряд ли могли что-то слышать. Во всяком случае, ее шепот не слышали точно. В этом я был уверен.

— Что ты хочешь? Только говори без этих блядских выкрутасов и понтов, я не сегодняшний, — опередил я ее своим вопросом, зная, что она уже думает, что сказать, точнее, как преподнести мне то, что уже созрело в ее башке. Подыгрывая стерве в ее спектакле и не желая нарушать сценарий раньше времени, я тоже говорил тихо, как она.

Но девка молчала и упорно сверлила меня взглядом, словно я был неким философским камнем, в котором крылись все тайны мира. От этого напряженного, что-то взвешивающего взгляда мне стало не по себе. «Как бы она не сорвалась с поводка сдуру», — подумал я. От золота «крыша» едет влет, не о чем и базарить. Возомнит, что она королева, отхватившая полцарства, и — каюк. Перешмаляет всех за здорово живешь! У нее она и так едет, поехала, видно как на ладони.

Я вспомнил об автоматах и «глушаке», лежавших за будкой. Был шанс, был! Выходя из будки, я мог резко рвануться в сторону и, в принципе, успеть подхватить с земли хоть что-то. Риск, и немалый, но шанс был. Хотя она могла достать меня раньше. Реакция у нее, как я заметил, хорошая. Возможно, не убила бы насмерть, но нейтрализовала бы точно. Калибр солидный, заметил. Конечно, я прекрасно сознавал, что «куш» здесь ломится весьма и весьма солидный — врать о сундуке ей не было смысла, но все дело в том, что я не особо думал о деньгах — не тот момент.

— Так что там? Я жду, — еще раз обратился я к Нине, которая по-прежнему молчала. И говорил я не пискляво, не заискивающе, а как положено по жизни — уверенно и с достоинством. Как в зоне, когда ты говоришь пусть и с авторитетом, козырным, но явно бесом и фраером по закваске. Одуванчиком, волею судьбы очутившимся на гребне волны. Его плачевное будущее — как на ладони, но ему мнится другое. Ему кажется, что он все время будет расти, в то время как он уже давно падает. Многие из настоящей братвы видят такую «дичь» за километр.

— Такой случай выпадает один раз в жизни. Мне выпал, и я его не упущу, — сказала девка. Начала издалека, молодец. Сама серьезность и деловьё, нечего сказать! — Но нас слишком много, — продолжила Нина. — Дело даже не в дележе, а в том, что про избушку и золото станет известно властям. Ты понимаешь, что я имею в виду? — спросила сучка.

— Еще бы. Что имею, то и введу, — пошутил я. — Въезжаю малость.

— Не паясничай, давай говорить серьезно, если хочешь говорить, — приструнила меня шельма.

— Я не паясничаю, шучу. Слушаю тебя внимательно, говори.

— Я и говорю — нас слишком много…

— И?

— Нужно решить этот вопрос. Деликатный вопрос… — протянула она, покачивая головой.

— И решить его должен я, не так ли? Я правильно тебя понял, Нинок?

— Твои проблемы, я тебе сказала, — отрезала девка. — Ты же убийца, какая тебе разница? Тебе не привыкать… Извини, но сама я никого не убивала, — как бы оговорилась она. — Оружия ты не получишь, но солидную долю я тебе обещаю. Ты пойдешь на Свердловск, как хотел, я вернусь назад. И все умерло между нами. Подумай, я тебя не тороплю. — Она снова замолчала.

Ее слова не явились для меня неожиданностью: банальная ситуация, банальное предложение. При виде золота так поступают девяносто девять процентов людей. Потому-то золото и остается до сих пор золотом. Я мог не опасаться за свою жизнь, видел, что она меня действительно отпустит, если я сделаю то, что она хочет. Даст не много, но отпустит на все четыре стороны, не захочет мараться кровью. А если не сделаю? Что ей остается и как она поступит? Неужели предложит сделать то же самое Графу? Было бы интересно посмотреть, да. И ее шок после отказа. Гена и подполковник не в счет, на них она не поставит ни в жизнь. Но что она планировала прежде? Сказала же сначала, чтобы подполковник вязал только нас, сказала же. А потом, с ними? Я прямо спросил ее об этом, и она тут же пояснила, что сначала действовала спонтанно, безо всякого плана. Спешила обезвредить нас, а те — дело третье, уж как-нибудь. Верилось, скорее всего она говорила правду.

— Ну а сейчас? Ты что же, хочешь, чтобы я порешил всех голыми руками? Как ты себе это представляешь, интересно?

— Сперва свяжи их, свяжи, — зашипела гадюка. — Потом все обсудим и решим. Чего ты? Я тебя не обману, мне хватит, — убеждала она меня.

— Хватит, факт. Не допрешь даже. Тебя заклинило, понимаю, но подумай о том, как ты будешь выбираться отсюда. Мне действительно все равно и плевать, как ты изволила заметить, однако есть и нюансы…

— Какие?! — запальчиво воскликнула Нина. — Говори, быстро, они уже начинают нервничать, что-то заподозрили. Могут и побежать.