Андрей Таманцев - Точка возврата Страница 41

Снова рассеялся дым, только теперь Боцман уже не рисковал снять противогаз. Майор с Бородой заглушили движки, и тишина ударила по ушам. Если бы чуть ниже нас не бился о камни поток, я бы, наверное, оглох от такого перепада громкости. Майор махнул рукой в сторону КПП. Мы отошли на безопасное расстояние, чтобы не настигли ядовитые газы ракетных двигателей, и сняли проклятые маски.

— Свяжите Козлова, — сказал майор. Связанный Козлов получил следующую инструкцию:

— Ты пошел относить банку на пусковую. На тебя напали сзади, связали. Потом отвели в дежурку, чтобы ты мог отвечать на звонки, если таковые будут. Тебе угрожали оружием, чтобы ты не докладывал о нападении на часть. Но звонков не было. На нападавших были маски, лиц ты не запомнил. Обо мне доложишь все, как было на самом деле. Понял?

— Так точно.

— Я ухожу.

— Господин майор...

— Вот именно, господин майор, а не пан майор. Я ухожу с русской армией. Обо мне не беспокойся.

— Вячеслав Аркадьевич... — простонал Козлов сквозь слезы.

Но мы уже уходили.

Я прихватил семь автоматов — на всех мужиков, включая Дока, когда тот появится. Но Борода взял и восьмой, для Светы. «Хороший подарок для бросившей тебя возлюбленной», — подумал я. Мы набили подсумки и карманы рожками. У остальных автоматов вынули затворы и разбросали среди камней, когда немного отошли от использованного дивизиона. Пятьдесят солдат вполне могли быть подключены к оцеплению, а нам и так могло прийтись несладко: две банды по двести человек были расквартированы как раз по обе стороны от нас. Лыбохорская — между Гребенивом и Тухлей, Ямновская — возле Яремчи.

Солнце еще не взошло, но посветлело, можно было идти. Нужно было идти. Хотя бы удалиться на безопасное расстояние от разгромленного дивизиона. Муха был плох, его несли Боцман и Артист. Они еле ползли, боясь оступиться и уронить раненого. Борода тоже сдал. Последнее время спали мы мало, потом подъем на Горганы, потом пуски ракет, и вот снова поход. Он шел спотыкаясь, то и дело опираясь на правую руку. Левую он держал на отлете, видно, болела она у него. Света бодрилась, но, кажется, и ей было нелегко. Пополнение в виде ракетного майора тоже сдавало. Пока шла боевая работа, он держался, а теперь алкоголь брал свое, майора качало, он брел, понуря голову, бормоча себе под нос что-то несвязное.

Направлялись мы обратно, к Яремче. Нужно было подобраться поближе к дорогам — и для того, чтобы выбраться самим, и для того, чтобы не дать уйти эшелонам с бандитами. Но войско мое откровенно нуждалось в отдыхе. Еще час без привала, и Борода с майором убьются об эти чертовы камни, а Боцман с Артистом уронят Муху. Но нужно, нужно уходить!

Мы доплелись до гребня хребта. Противоположный склон был мало что сплошь из неустойчивых камней, так еще и крутой. Хорошо было бы спуститься, отойти на несколько километров в лес и тогда уж устроить привал. Но спуск не обещал быть легким, и перед ним стоило дать людям отдых. На каменной россыпи нельзя было разбить палатку, негде было найти топлива для костра, но отдыхать надо было здесь и сейчас. Я остановил группу и приказал есть и спать.

Но спокойно уснули только те, кто меньше всего нуждался в отдыхе. Артист с Боцманом соорудили себе из камней более-менее удобные ложа и захрапели. Перед этим они устроили такое же ложе и для Мухи. Муха спал беспокойно, у него, кажется, был жар. Света ворочалась, Борода вообще не ложился, курил. Бывает такое состояние. Вроде бы устал — больше некуда, а спать не можешь от переизбытка впечатлений. Майор отрубился пьяным сном, его все-таки разобрало. Я положил на отдых два часа.

— Борода, — сказал я, — все равно не спишь, подежурь час и разбуди меня. Может, к тому времени успокоишься и тебя сморит.

Через час, когда полумертвый от усталости Борода передал мне дежурство, проснулся и майор. Так тоже бывает: с одной стороны, водка валит с ног, а с другой — в то же самое время не дает нормально спать. Впрочем, майор выглядел неплохо. Он попил воды, закурил и обратился ко мне:

— Крепко мы им врезали, да?

— Не знаю. Не видел этих ракет в действии.

— Я видел. Если, как сказал Кулик, там палаточные городки и легкие деревянные постройки, там никого не осталось.

— А поправку на ветер вы откуда брали? А то Андрей сильно беспокоился.

— По рации волну службы полетов поймал. Они каждые пять минут сводку передают. Температуру, видимость и ветер по высотам... Долго мы здесь отдыхать будем?

— Еще часок пусть поспят.

— Правильно, надо сматываться. Пока супостаты очухаются, пока сообразят, что к чему и как, это — минут тридцать. Потом пока решение примут, ну, это быстро — минут десять. Потом пока в машины погрузятся и поедут сюда, это — часа четыре, не меньше, дорога хреновая. Потом будут соображать, в какую сторону мы ушли. Развернутся цепью и двинут.

— Они — это банда, расквартированная в Ямне?

— Она, сука. Они ко мне и ездили учиться.

— И вы их учили работе на «точке»?

— Как же! Были у них свои учителя.

— Иностранцы?

— Точно.

— Я так и знал. А вам, я так понял, надоело служить в Вооруженных силах Украины?

Майор резанул себя ребром ладони по горлу:

— Вот они где у меня, эти Вооруженные силы вильной самостийной незалежной Украины. Дивизион официально расформирован год назад. А точнее, продан УНСО вместе с крепостными. Снабжение нам шло из дивизии. Но это по личной договоренности львовской городской администрации вкупе с паном Задорожным, с одной стороны, и командованием округа — с другой.

— Но доклады в дивизию вы делали?

— По бумагам мы числились в командировке. Взвод охраны и взвод водителей. А дивизиона как бы и не существовало вовсе.

— Что теперь собираетесь делать?

— Пока с вами. А там видно будет.

— Тогда поспите еще полчаса, товарищ майор...

Уже через пять минут после подъема все у нас было готово к спуску. Первым, как всегда, пошел Боцман. Я держал веревку, поскольку закрепить ее здесь было не за что: ближе к вершине крупных камней не стало совсем. Боцман спустился метров на пять, и тут начался обвал. Видимо, он зацепил какой-то камешек, в который сводом упирались другие. Внизу, там, где висел Боцман, грохотало, а подо мной камни все шатались и проседали. Несколько камней сорвалось с края, и я бы вполне мог последовать за ними, если бы не Артист, который вытащил меня за ноги... Наконец осыпь прекратилась. Я не решался подползти к краю — это могло вызвать повторный обвал. Я окликнул Боцмана. Он отозвался. Дескать, жив-здоров, но дальше спускаться нельзя. Камни так и ходят ходуном под ногами. Мы с Артистом, соблюдая максимальную осторожность, подняли Боцмана наверх. Он увернулся от падавших камней, отделавшись мелкими ушибами. Спуск здесь был невозможен.

Противоположный склон ущелья, поднявшись от ручья метров на тридцать, переходил в такую же отвесную непрочную стену, как та, по которой мы только что пытались спустить Боцмана. Мы были зажаты в каменных тисках. Снизу, с того выхода из ущелья, который открывался в долину Прута, к нам уже спешили оставшиеся в живых после ракетного удара бойцы УНСО. Если бы мы пошли по ущелью вверх, то удалились бы в дикие горы, откуда потом неизвестно сколько времени пришлось бы выбираться. Двигаться по хребту обратно к горе Явирнык тоже было опасно — на безлесном каменистом склоне группа будет лишена и маневра, и укрытия. Нас могут обнаружить и уничтожить очень быстро и без хлопот. Нужен был тактический ход, и я его нашел!

— Будем прорываться к Яремче, — сказал я. — Но, к сожалению, не все. С женщинами и ранеными мы будем связаны по рукам и ногам. Муха, тебе со Светой придется отходить в горы. Мы их отвлечем, и у вас будет возможность скрыться. Вам придется сделать круг, выйти к дороге и добраться до города самостоятельно. Надеюсь, это будет не слишком сложно. Остальным — готовность номер один. Спускаемся к дивизиону, седлаем машины, и на них пытаемся прорваться. Все готовы?

Все были готовы, и мы начали поспешный спуск. В ближайшее время в дивизион должны были явиться унсовцы, нам нужно было их опередить. Муха, опершись на Свету, поплелся по склону дальше по ущелью, постепенно спускаясь к ручью, там можно было скрыться среди деревьев.

В дивизион мы успели раньше унсовцев, а вот если бы шли с раненым, то непременно бы опоздали. Наши пленники по-прежнему томились в кунгах. Жаль, что в ближайшие часы их некому будет освободить. Мы завели две пусковые, стоявшие ближе к дороге, и выдвинулись навстречу спешащему к нам и численно нас превосходящему противнику. Встреча произошла буквально в полукилометре от воинской части. Первую пусковую вел майор, место командира занял я, Борода сел в свое любимое кресло заместителя начальника расчета. Я ехал стоя, высунувшись из люка, автомат положил на крышу кабины. Прямо на нас из-за поворота горной дороги выкатил ГАЗ-66, доверху набитый боевиками.