Евгений Сухов - Слово Варяга Страница 42

Уверенным быстрым шагом он направился вдоль дома. Затем остановился на углу, словно кого-то поджидал, и, посмотрев на часы, повернул на соседнюю улицу.

Чертанов хотел пойти следом, как вдруг в противоположном конце двора, там, где разросся боярышник, заметил какое-то шевеление. Ему даже показалось, как в глубине кустов что-то сверкнуло. Так блестеть может только циферблат часов. С минуту он всматривался в заросли, надеясь различить в них силуэт человека, но тщетно.

Наверное, показалось!

Михаил поднялся и устремился за Умановым. Он опасался, что тот затеряется в одном из многочисленных дворов, но Уманов шел не спеша, будто специально дожидался Чертанова. Михаила обожгла мысль, а что, если так оно и есть?

Уманов свернул в переулок. Стараясь не отстать, Чертанов держался на значительном от него отдалении. Уманов ни разу не обернулся, и его беспечность была просто непонятна. Наконец он нырнул под арку и затерялся в темноте двора.

Чертанов, чуть выждав, последовал за ним. Неожиданно справа совсем рядом возник какой-то неясный силуэт человека в темном колпаке с прорезями для глаз. Отпрянув, Михаил невольно задержал взгляд на больших прорезях, через которые были видны неподвижные глаза. За спиной раздался какой-то шорох, и в голове беспокойным колокольчиком прозвучало — опасность! Повернуться Чертанов не успел, чьи-то крепкие руки обхватили его и сильно стиснули горло. А человек в маске, стоящий напротив, уверенно сделал шаг вперед и протянул руку.

— Спи, сын мой! — миролюбиво сказал он.

Чертанов попытался освободиться, но тут в носоглотку ударила сильнейшая струя эфира. У него едва хватило сил, чтобы приподнять руку, после чего темнота вжала его в землю и не позволила более двинуться.

Пробуждение было тяжелым. В голове стучало. Полное впечатление, что под черепную коробку забралась бригада лесорубов и наперегонки принялась вырубать все, что встречалось на их пути.

Помещение, в котором он оказался, было просторным, в нем царил полумрак, в дальнем конце комнаты полыхала тусклая лампа, отбрасывая длинные тени на неровный дощатый пол.

Чертанов лежал на каком-то возвышении, очень напоминавшем помост, сколоченный из толстых досок. Пахло струганым деревом и смолой. Михаил попытался пошевелиться, но не смог. Руки и ноги были крепко обмотаны скотчем. Горло пересохло, и очень хотелось пить.

— Проснулся, сын мой? — услышал он какой-то утробный неестественный голос, раздававшийся откуда-то из-за спины.

Повернувшись, Михаил увидел человека, лицо которого было скрыто огромной маской в виде морды какого-то диковинного зверя.

— Кто ты?

— Жрец… А точнее — твоя смерть! Разве ты меня не помнишь? — удивленно спросил он. — А ведь мы с тобой уже встречались, в церкви, у дороги.

— Кто ты такой? Чего тебе надо?

— А-а, — довольно протянул жрец, — вспомнил, стало быть. Много ты мне неприятностей в тот раз доставил. Вот и наступил час держать ответ. А потом, это твой день: Юпитер приближается к Земле и требует новой жертвы.

Голос жреца был изменен маской, но интонации были знакомыми. Вот только где Михаил мог его слышать?

Чертанов попытался пошевелить руками. Но запястья были крепко стянуты — никакой возможности для маневра.

— Ты знаешь, кто я?

— А как же! — голос жреца прозвучал едва ли не обиженно.

— Ты хочешь убить меня?

Жрец подошел ближе. Несмотря на полумрак, Чертанов сумел рассмотреть его глаза.

— Мы никого не убиваем. Мы не убийцы! Мы приносим в жертву. Для того чтобы наше общество процветало, его нужно подкармливать кровью, и желательно такими крепкими мужчинами, как ты.

В маске в области рта были установлены звуковые мембраны, отчего смех жреца звучал особенно зловеще.

— Что за бред!

— Это не бред, — спокойно сказал жрец, вытаскивая из-за пояса кинжал с тонким, хорошо заточенным лезвием. — Такова реальность. И тебе придется смириться с ней и достойно встретить небытие.

Чертанов лихорадочно искал путь к спасению. Важно заговорить этого ненормального, установить с ним контакт. Обычный психологический прием. В этом случае они будут не жертва и предполагаемый убийца, а знакомые.

— И в чем же суть вашего общества?

Чертанову удалось слегка приподняться, теперь он оказался в полусидячем положении. В спину ему упирался какой-то заточенный штырь. Потрогав его пальцем, Михаил убедился, что тот достаточно острый, чтобы разрезать скотч. Конечно, в один момент это не получится, слишком много слоев, но если беседа затянется хотя бы на несколько минут, то есть шанс уцелеть.

— Мы будем руководить миром, — без пафоса, словно сообщал очевидное, возвестил жрец. — Мы давно готовим себя к этой миссии, и у нас для этого имеется все!

Чертанов наклонился и заглянул в его глаза, пытаясь отыскать в них признаки безумия. Может, это один из клиентов Дмитрия Степановича? Мало ли таких больных, одержимых манией величия? Но глаза жреца оставались, как и прежде, совершенно спокойными.

Вновь прозвучал зловещий смех.

— Что ты на меня так смотришь? Пытаешься понять, в своем ли я уме? Смею тебя разочаровать, я — не сумасшедший! Так что ты умрешь от руки здорового человека.

— Что-то не слышал я о вашем обществе. Оно что, тайное?

Жрец вновь неприятно расхохотался:

— А ты, оказывается, любопытный! Мы действительно создали тайное общество, в этом нет ничего удивительного. Любое настоящее общество начинается именно с подполья. Вспомни первых христиан в Древнем Риме! Это тоже было тайное общество. Власти считали его очень опасным и вредным. Мусульманство также зарождалось как тайное общество. Это сейчас, в наше время, мусульманство и христианство — две величайшие религии, но так было не всегда! Сначала пробивается росток, а только через десятки лет, а то и столетия, созревают плоды! Арабы и сейчас считают иудеев самым настоящим тайным обществом, цель которого — завоевать весь мир!

— Но ни в одной из этих религий не совершаются человеческие жертвоприношения!

Жрец расхохотался:

— Право, ты меня рассмешил! Человечество только тем и занимается, что одних членов общества приносит в жертву другим! Вспомни всех этих смертников, шахидов, камикадзе, убивая себя, они отнимают жизни и у других!

Чертанов приподнялся, продолжая перетирать скотч о прут. Теперь он почти сидел и хорошо мог рассмотреть маску жреца. Харя была очень старой, Михаил готов был поклясться, что сделана она была из множества скальпов. Волосы, свисавшие от самой макушки, придавали ей жутковатый вид. Чертанов пробовал пошевелить руками, до полного освобождения еще далековато, но пальцы уже слушались.

— Это религиозные фанатики, — попытался Чертанов поддержать разговор.

— А где их нет?! — воодушевленно отозвался жрец, продолжая поигрывать ножом. — В основе любого тайного общества лежит религия. Но разница в том, что в начале своего зарождения она доступна лишь избранным и только много позже — миллионам людей! То, что раньше казалось отвратительным, со временем становилось нормой. История знает немало таких примеров. Еще недавно кое-где самым достойным занятием считалась охота за головами. А в Полинезии, чтобы пройти первую ступень посвящения и стать членом тайного общества, нужно было пойти на детоубийство и стать развратником. Так что нет ничего удивительного в том, что самые грешные натуры впоследствии становились столпами общества.

— Но мы же не дикари! — воскликнул Чертанов.

— Верно, — охотно согласился жрец. — Не дикари! А потому сначала мы должны убедить в своей правоте окружающих. Тебе приходилось слышать о скопцах?

— Немного.

— Это тоже тайное общество. В XVIII веке секта скопцов была чрезвычайно популярна. В нее входили не только мужчины, но и женщины. В его рядах были даже высочайшие сановники того времени. С годами это общество так разрослось, что стало угрожать устоям государства. Скопцов преследовали, ссылали в Сибирь, в монастыри. Но у каждого скопца была колоссальная вера в свою непогрешимость, и когда такого фанатика ссылали в монастырь, то через год там все становились кастратами! Если же его отправляли на дальнее поселение, то и там все мужчины принимали скопчество. Каково? — восторженно спросил жрец. — Вот это сила убеждения! А теперь приготовься умереть!

Жрец поднял нож. В его облике не было ничего зловещего, вот только маска… А так обыкновенный костюм темно-синего цвета, из-под которого выглядывала серая однотонная рубашка. Одна пуговица расстегнута, а на шее блеснула золотая цепочка, на которой был нацеплен какой-то небольшой брелок. Всмотревшись, Чертанов увидел, что это перевернутый крест, на котором распята собака.

Страха Чертанов не почувствовал. Лишь к горлу подкатила обыкновенная тоска, что жизнь заканчивается вот так бездарно. Обидно было, что не сумел вовремя распознать опасность, и вот бесславная кончина на дощатом помосте. Чертанов с тоской подумал о том, что ему не хватило всего лишь пары минут для того, чтобы срезать скотч.