Михаил Нестеров - Тайная тюрьма Страница 43

Она запуталась, понимая, что дело не в ней, не в двух парнях, которых она любила, не в коротком списке, озаглавленном ею как «Список в твоем сердце». Противно до тошноты, когда кто-то чужой начинает играть на твоих чувствах. Оценивает их, облагает налогами, вымогает. Что остается? Что там в остатке? Ощущения? Это все, что остается от любви. Как пыль с любимой блузки.

«Оставьте нас в покое! Мы сами разберемся в наших чувствах!» Этот крик, раздайся он вовремя, отпугнул бы всех — Школьника и дипломированных выпускников, стоящих над ним.

Технари, пришло вдруг определение. Они все технари. Они не умеют прикасаться. Они щупают и ощущают. И ведь живут же, паразиты! — выругалась Лолка. Размножаются, гады! «Ты ощущаешь мои ощупывания, бесценная?» — «Еще бы! Вчера ковыряла в носу и ка-ак чихнула! Один в один ощущения».

«Боже, — схватилась за голову Лолка, — как меня накрыло с двойного виски!»

— Аста луэго, Рауль, — попрощалась она с барменом и вернулась в свою комнату. Глянув на кровать, она вынула из шкафа плед и устроилась на софе.

44

Западная Африка

Спецназовцы вытянули притопленный «зодиак». «Могли бы и не топить лодку», — ворчал Николай. Скрываясь в семидесяти метрах от дока, бойцы видели все действия американцев. Они не вошли в док проверить состояние второй десантной лодки. Она выведена из строя, значит, русские позаботились о возможной погоне по реке. Американцы торопились убраться подальше от этого места, где можно было получить сильное отравление.

— Мишка играет по нашим правилам, — заметил Кок, работая ручной помпой. — А куда ей деваться?.. Весельчак, ты так и не опрокинул ее на спину?

— Я бы опрокинул. Если бы хоть изредка надевал килт и кружевное белье.

— Что, серьезно? Она розовая? — Кок недоверчиво покачал головой и выпятил губу. — Вот это клюква!.. Мы пока от поселка топали, разговаривали мирно, ничего «цветного». Я спрашиваю: «Значит, тебя зовут Мишель?» Она: «Я чуть не обоссалась со страху, а вы спрашиваете мое имя. Оно у меня из головы вылетело. Вы-то кто?» Я плечами пожимаю: мол, разве и так не ясно? «Мы — то, что мы делаем», — отвечаю. «Значит, вы классные ребята!»

— Кок, хорош заливать. Она и близко к тебе не подходила.

— Она не отставала от меня ни на шаг. Вопросами донимала: «Парни, вы, случайно, не русские?» Я хмыкаю: «Какие же мы, по-твоему?» Она говорит: «Сейчас объясню, к чему это я спросила. Я знаю несколько слов по-русски: привьет, бльядь, как дьела, Байконур, медведь, реклама». Я остановился, снял черные очки и оглядел ее с головы до ног. «Я бы женился на тебе ради твоего ножа. Классная штука, между прочим. Махнем на мой кортик? Все, кому я показываю свой нож, виснут на нем, как куски говядины».

— И свой язык ей показал?

— Все, бросайте трепаться! — прикрикнул Джеб. — Кок, ты отсек накачал?

— А-то! Ездить можно, не только плыть.

— Тима, что с мотором?

— В норме. Даже карбюратор прокачивать не пришлось.

Он дернул за ручку стартера, и двигатель тут же завелся. Бойцы сели в лодку, и Музаев вывел ее из дока.

Они добрались до поселка, когда джунгли окунулись во мрак.

Полтора километра они пробежали на одном дыхании. «Лендровер» стоял на том месте, где они его и оставили.

— До Джорджа около пятнадцати километров, — подсчитывал Николай, сидя за рулем и бросая взгляд на приборы. — Оттуда до Сансберга сотня. И еще километров семь-восемь до форта. Бензина хватит. По пути подберем Кереку. Думаю, Бабангиду он уже освежевал.

— Мимо постов не гони, — предупредил Блинков. — Будут останавливать, останавливайся. Ждем, разбираемся, подчищаем и едем дальше.

«Лендровер» не проехал и километра, а лобовое стекло покрылось жирной пленкой разбившихся насекомых. Они метались в свете фар и целыми косяками обрушивались на машину. Скоро и свет фар стал тусклым. На окраине Джорджа Николай вышел из машины, протер стекла и фары. На пути к Сансбергу они сделали несколько вынужденных остановок, не встретив ни одного патруля. Скорее всего, думал Джеб, американцы клюнули на приманку.

Он часто оглядывался на Веселовского. Тот держал на коленях ноутбук Мишель Гловер и выискивал в нем цифровые снимки военной базы. Сделать это было несложно. Они находились в списке недавно использовавшихся документов. Весельчак открыл свойства одного графического файла и в них нашел путь к папке, где они хранились.

— Здорово! — не мог удержаться Веселовский. — Вот это план она нам подвезла! Какие четкие картинки... Надо ей кличку дать «Наземный спутник».

— Ты не любуйся картинками. Туши компьютер, батарейку посадишь. Сколько там осталось?

— Сорок два процента. Больше часа проработает.

45

Веллер снял трубку телефона и без колебаний набрал номер директора. «Узнает он меня по голосу?» — равнодушно подумал майор.

Он посмотрел на свое отражение в кофейнике и в первую очередь увидел сдвинутые к переносице брови и резкую складку. Его подбородок чернел колючей щетиной, словно он не брился неделю. Припомнил, что волосы у покойников растут сумасшедшими темпами.

— Сэр... — Веллер решил не называть свое звание и должность — все это осталось на развалинах лаборатории. — Доброе утро, сэр. — Сейчас он точно сориентировался: в Вашингтоне было около одиннадцати. — Это Кристофер Веллер. — Он выдержал паузу, подумав, что вытягивает из директора ответ.

— Слушаю вас, Крис. Надеюсь, с вашей подопечной ничего не случилось.

— Жива-здорова. У нас проблемы другого характера. — Веллер выдержал паузу. — Сэр, «Икс-Рэй» уничтожена. Есть многочисленные жертвы. Мы ликвидировали русскую диверсионную группу, но... сами понимаете, от этого не легче.

— Я ничего не понимаю, — тихо и с трудом выговорил Питер. — Я вас отказываюсь понимать.

— Господин директор, диверсия тесно связана с русским капитаном. Я допрашивал его. Он косвенно подтвердил свою связь со второй диверсионной командой. Обезвредив одну группу, мы ослабили направление, связанное с охраной лаборатории. Русская разведка этим воспользовалась. Или строила на этом диверсию.

— Не городите ерунды! Это похоже на паршивый боевик. Здесь кроется что-то другое. Усильте охрану базы, — отрубал Шейлер. — Прочешите всю прилегающую местность. Ищите следы, указывающие на деятельность диверсионной группы.

«Ты сам-то понимаешь, чего требуешь? — едва не сорвалось с языка начальника базы. — На то они и диверсанты, чтобы не оставлять следов». Хотя последняя команда русских так наследила, что Веллер запутался в этих следах. Они вывели его на другое направление. Здесь попахивало тонким расчетом.

— Я требую, чтобы вы еще раз допросили капитана.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Веллер.

— Не кладите трубку. Какие работы ведутся на уничтоженном объекте?

— Воздух, земля и река отравлены в радиусе минимум двух миль. Находиться там небезопасно даже в противогазах. Можно будет обследовать лабораторию после сильного дождя. Это все, сэр?..

— Ждите борт. В течение двенадцати часов мы подготовим спецкоманду с необходимым оборудованием и снаряжением.

46

Веллер не собирался топить Абрамова в чане с водой, вешать на него электрические провода. Он избрал другой вид допроса. Хотя бы потому, что решил для себя нечто важное.

Майор отпер дверь своего трейлера, сбросил грязную одежду и шагнул за шторку душевой кабинки. Он долго, очень долго стоял под теплыми струями, задрав голову и закрыв глаза. Одевшись, он вынул из кобуры пистолет, сделал неполную разборку и протер чистой салфеткой вначале магазин, потом затвор, возвратную пружину. Собрав оружие, он заткнул его за пояс и прикрыл майкой. На повторную встречу с Абрамовым он оделся легко: брюки, майка, кепи. Посмотрев на фотографию своей невесты, Веллер вышел из трейлера и быстрым шагом направился к локальной зоне.

В первом боксе он отдал команду охраннику:

— Принеси стул в эту камеру и оставь меня наедине с заключенным.

Майор не мог не заметить перемен в облике русского разведчика. Тот сгорбился, сидя на краю металлической койки, однако взгляд его был ясным.

— Переживаете?

— Вы не ответили на мой вопрос. Она жива?

— Кого вы имеете в виду?

— Не прикидывайтесь дурачком, майор, этот образ вам не к лицу. Вы видитесь мне умным человеком. Вы назвали имена... ладно, поиграем в открытую. Вы назвали имена близких мне людей. По вашим словам, девушка стала причиной их гибели. Она жива?

— Боже, Алекс, вы печетесь о ней так, будто она беременна и собирается сделать аборт. Или упоминание о роскошных ножках Мишель возбудило вас? Хотите, я приведу ее... У вас приятная улыбка. Мишель Гловер тоже умеет улыбаться. Когда я впервые встретил ее, она тут же расстегнула мне ширинку. Не знаю, может, журналистка соблазнила ваших бойцов, и это привело к трагедии. Но черт с ней, ею скоро займутся всерьез.