Андрей Дышев - Стоять насмерть! Страница 45
Андрей Дышев - Стоять насмерть! читать онлайн бесплатно
Встретили, подумал я и ощутил странное чувство скрытой тревоги.
Глава 2
Локтев был на совещании у командира дивизии, и я прождал его больше часа. Потом я увидел его тяжеловесную фигуру в конце коридора; он шел в мою сторону, широко размахивая руками, вынуждая встречных офицеров прижиматься к стене и отдавать честь каким-то притесненным нелепым движением, в котором было не столько стремление приветствовать начальника, сколько желание не обратить его внимание на себя. Я подумал, что Локтев не узнает и вообще не заметит меня – начальникам его ранга свойственно не обращать внимания на такую мелочь, как штабные клерки, тенями снующие по коридорам, а я в своем камуфляже вполне смахивал на такую мелочь. Но Локтев, поравнявшись со мной, узнал меня и отреагировал так, словно мы в последний раз виделись только вчера.
– Прилетел все-таки, – пророкотал он, на мгновение остановившись рядом и не подав руки, затем повернулся к двери своего кабинета и бросил через плечо: – Зайди!
Он вошел в кабинет, воздух в котором от кондиционера был сырым и холодным, сел за стол, наполовину заставленный телефонами, схватил со стола пачку сигарет, но она оказалась пустой, и Локтев со злостью швырнул ее в мусорную корзину.
– Ну зачем ты приехал? – громко спросил он, не глядя на меня.
– У тебя, наверное, неприятности, – предположил я.
– Да какие, к черту… – начал было он заводиться, но осекся, поднял трубку, приказал подать к КПП машину, впечатал трубку в гнездо с такой силой, что аппарат чудом не раскололся на части, и, наконец, пристально посмотрел на меня: – Сколько тебе лет, Кирилл?
– Тридцать четыре.
– Тридцать четыре, – повторил он, покачивая тяжелой крупной головой. – Возраст, когда жизненный опыт потихоньку начинает перерождаться в мудрость… Пива хочешь? – Он опустил руку под стол и вытащил оттуда темную бутылку и стакан. – Теплое, правда. Зато «Бавария». Тут все пьют баварское пиво и смирновскую водку. Не то что мы пили в афганскую войну – вонючий шароп и спирт, который покупали в вертолетном полку. Не забыл?
Я не притронулся к стакану, через край которого медленно переваливала пышная бородатая пена.
– Обиделся, – решил Локтев. – А напрасно.
Он поднялся из-за стола, подошел ко мне, обнял за плечи.
– Ты, Кирилл, хороший парень, но…
Он не договорил. Или не подыскал подходящего слова, или не захотел показаться слишком грубым. Мы вышли в коридор. Я шел следом за Локтевым. Встречные офицеры снова шарахались в стороны. Я шел за ним, как за бульдозером.
Во внутреннем дворике Локтева дожидался «УАЗ». Я сел на заднее сиденье. Минут двадцать мы кружили по городу, который отчасти был мне знаком. Дорогой Локтев молчал, лишь изредка и односложно говорил водителю, в какую сторону сворачивать. Машина на высокой скорости покачивалась, будто раскаленный на солнце асфальт стал прогибаться под колесами. Я думал над тем, какие слова готовит мне Локтев и что я отвечу ему. Настроение, с которым я входил в штаб, сменилось чувством легкого разочарования. Я надеялся в лице Локтева обрести союзника, а на деле выходило, что этот человек наверняка станет мешать мне.
Мы остановились у сквера, откуда веяло влажной прохладой фонтанов, рассеивающих между деревьев водяную пыль. Локтев, похоже, был здесь не первый раз. Он снял кепи, кинул ее на сиденье и уверенно пошел по тропе к пруду. Мы сели за столик под полосатым зонтиком. Пара лебедей, дремавших на середине пруда, бесшумно устремилась к нам. Пригнув голову, в тень зонта вошел официант.
– Здравствуйте, товарищ полковник! – сказал он Локтеву.
– Привет, Сафар! – кивнул Локтев.
– Кушать будете? Плов, шашлык?
Локтев вопросительно глянул на меня. Я отрицательно покачал головой.
– Не надо, – сказал он официанту. – Только чай и сигареты. У тебя есть хорошие сигареты?
– «Бонд», «Кэмел»?
Я наблюдал за Локтевым. Не знаю, насколько я изменился за время, прошедшее после нашей совместной службы в Афгане, но Володю Локтева трудно было узнать. Годы, трудности, лишения, переживания – ничто так не меняет людей, как власть.
– У меня мало времени, – сказал он, когда официант отошел, – поэтому я хочу, чтобы ты еще раз внимательно выслушал меня, еще раз хорошо обо всем подумал, а потом уже принимал окончательное решение. Мы с тобой два с половиной года утюжили животами афганскую землю, не щадили себя и делали все, что от нас требовалось. Ты помнишь, о чем мы тогда мечтали? Вернуться в Союз и первым делом вымыться в тазу с шампанским. Ты помнишь, какие наивные были у нас мечты? Мы думали, что дома станем национальными героями. А о нас вытерли ноги. То же будет и с теми, кто сейчас подставляет головы на границе. Но этих парней пока еще не предавали по-крупному, и они верят, что вернутся со щитами и пройдут через Триумфальную арку.
Он замолчал, ожидая, пока официант расставит на столе чайный сервиз, блюдце с колотым сахаром, массивную хрустальную пепельницу, сигареты, спички. Локтев кивнул, поторапливая, коснулся пальцами его спины.
– Но ты ведь уже не можешь этому верить! – продолжил Локтев, когда мы снова остались одни. – Только кретин может второй раз подряд наступить на грабли. Улетай отсюда как можно быстрее, возвращайся домой, требуй, вырывай, отбирай то, что тебе положено, то, что ты давно заслужил! И ради бога, не пытайся посмотреть на гильотину снизу и, тем более, смазывать ее шарниры.
Он говорил не о том. Но я молчал, не перебивал, как он и просил. Локтев тоже замолчал. Кажется, он понял, что в нашем случае надо либо говорить откровенно, либо не говорить вовсе.
– Ну, что ты молчишь? – не выдержал он.
– Ты же сам просил.
– Я не о том! Пей чай, а то остынет.
Я плеснул в пиалу немного рыжей водички. Разве это чай, думал я, покачивая пиалу в ладони. И что они находят в этой несладкой горячей воде с привкусом соломы? Часами пьют и ведут разговоры. И Локтев привык к этому обычаю – не мог обойтись без пиалы с чаем. А может быть, этот ритуал – всего лишь вспомогательный инструмент восточной хитрости и лицемерия? В любой удобный момент можешь замолчать, поднести ко рту пиалу, сделав паузу, чтобы обдумать следующую фразу?
Я поставил пиалу на стол. Я мог обойтись и без нее.
– Если тебе неприятно говорить о наркотиках, – сказал я таким тоном, словно речь шла о контрабандных сигаретах, – то каждый из нас останется при своем мнении.
Локтева распирало от возмущения и, кажется, от бессилия. Он посмотрел по сторонам и процедил сквозь зубы:
– Ты можешь не орать, как на футболе?
Он закурил, при этом так яростно стиснул зубами фильтр, что тот в конце концов оторвался, и Локтев в сердцах швырнул сигарету на пол.
Я невольно поставил его перед выбором: быть со мной, как того требовало наше боевое братство, или же отказаться. Если бы Локтев сейчас сказал, что, мол, прости, Кирилл, но мне надо подумать о семье, о старшем сыне, которому пришло время поступать в институт, о жене, которой надо лечиться в санатории с минеральным источником, мое мнение о нем не изменилось бы ни на йоту. Собственно, получив письмо, я был готов к такому ответу и хотел от Володи только одного: чтобы он поставил меня на должность в разведроту и предоставил возможность командовать группой солдат на прикрытии границы.
Локтева терзала совесть. Он машинально выпил весь чай, крикнул Сафару, чтобы тот принес еще, да не эту ослиную мочу, а покрепче, затем повернулся ко мне и неожиданно буднично спросил:
– Тебе жить надоело, Кирилл?
Я отрицательно покачал головой.
– Как раз наоборот.
– Тогда в чем же дело?
– Я хочу, чтобы меня оставили в покое. А для этого надо разворошить весь этот поганый муравейник.
– А по силам ли тебе это, Кирилл? Не много на себя берешь?
– Мне ничего другого не остается.
– Разве ты не можешь вернуться в свой курортный рай и обо всем забыть?
– Не могу. Уж слишком часто они напоминают о себе. Терпение лопнуло.
Локтев смотрел на меня с недоверием.
– Интересно, – произнес он, с прищуром глядя на меня. – И как же это они напоминают о себе?
– А ты выслушаешь не перебивая? – усмехнулся я и подробно рассказал Локтеву о последних событиях, которые произошли со мной в Крыму. Чем дольше я говорил, тем все более мрачным становилось его лицо.
– Вот что, – глухим голосом сказал он, когда я замолчал. – Ничего ты не добьешься. Тебе просто оторвут голову. Я уже писал – это не твое дело.
– Я знаю столько, сколько не знают ни милиция, ни фээсбэ.
– Это твоя беда, а не преимущество.
– Я буду мстить, – упрямо повторил я. – По-другому уже не могу. Теперь в этом смысл моей жизни.
– Да брось ты! – поморщился Локтев, словно я наступил на его мозоль. – По-другому не могу, смысл жизни! – передразнил он меня. – Ты как Павлик Морозов размышляешь!.. Ну что? Что тебе известно? Что из Грозного в Афган летают самолеты и сбрасывают какие-то ящики? А кто это видел? Кто это докажет? Какой-то малознакомый тебе парень, которого, кроме всего прочего, давно хлопнули? Что еще тебе известно? Что через Пяндж сюда, а потом в Россию идет поток наркотиков? Нам это давно известно, мы перехватываем банды и находим у них наркотики.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.