Сергей Москвин - Разрешение на штурм Страница 45

– Что ты так смотришь на меня? – не отрываясь от своего занятия, спросила Ирина.

– Любуюсь, – улыбнулся Егоров.

Это было чистой правдой. В Ирине его восхищало буквально все: стройная фигура, откровенная улыбка, искрящиеся молодым задором глаза, страсть, с которой девушка предавалась любви, и особенно ее искренняя непосредственность. Егоров понял, что уже давно не испытывал к женщине столь сильных чувств...

Когда кофе был выпит и грязные чашки составлены в раковину, что вызвало улыбку Егорова, Ирина тоже с улыбкой спросила:

– Чем ты сегодня думаешь заняться?

– Охранять тебя.

Ирина озорно улыбнулась.

– Здесь?

– Можно и здесь. Но если ты не возражаешь, я бы хотел пригласить тебя в лес, на шашлыки.

– Интересный экспромт, – хитро прищурившись, ответила Ирина.

Егоров виновато развел руками.

– Мы с друзьями еще на прошлой неделе запланировали этот выезд.

Ирина присела на колени Егорова и, обняв его рукой за шею, спросила:

– А кто твои друзья?

– Двое замечательных ребят, которые работают вместе со мной.

– У-у, – Ирина игриво покачала головой. – Ну, если они такие же мужественные и сильные мужчины, как ты, то я согласна.

– Тогда собирайся. В двенадцать мы должны быть на месте. А по пути еще нужно будет забрать моего друга, у которого нет машины.

– Слушаюсь, товарищ полковник!

Ирина направилась в спальню. Но, проходя мимо взломанного кабинета отца, она остановилась и, обернувшись к Егорову, встревоженно спросила:

– Андрей, а эти грабители действительно могут вернуться?

Егоров кивнул головой:

– Если не найдут то, что им было нужно, – могут вернуться.

– Но ведь у меня ничего нет, – испуганно произнесла девушка. – Папа никогда не держал дома секретных материалов. В Сарове с этим было строго. Да он бы и сам никогда не принес домой хотя бы страницу черновика со своими расчетами. Дома папа хранил только письма своих коллег, рецензии да наброски своих научных статей. А в компьютере и на дискетах были только материалы для моей будущей диссертации.

– Очевидно, те, кто стремится заполучить научный архив твоего отца, считали иначе, – сделал вывод Егоров. – И после вчерашней неудачи они вполне могут повторить попытку.

Ирина испуганно захлопала глазами. Егоров подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи.

– Не бойся. Я же сказал, что никому не дам тебя в обиду.

48. Дачный поселок, ближнее Подмосковье.

31 мая – воскресенье 09.00

Прочитав последнее письмо, которое неизвестно за каким шайтаном хранил российский академик в своей квартире, Шах смял его в кулаке и поднял полные бессильной ярости глаза на двух стоящих перед ним людей Самедова, обыскивавших по его приказу корчагинскую квартиру.

– Здесь ни черта нет!

Шах взмахнул рукой, сбросив со стола пачку прочитанных писем, и десятки бумажных листов разлетелись по воздуху, устлав пол кабинета в самедовском коттедже. Шах был в бешенстве. Всю ночь, не сомкнув глаз, он просматривал «улов» из квартиры Корчагина, и что в результате? Ничего!

– Здесь одни поздравительные письма да какие-то черновые записи, не имеющие никакого отношения к тому, что меня интересует! – повторил Шах. – А в компьютере и на дисках и вовсе какая-то чушь! Где архив?! – рявкнул он, в упор глядя на потупивших взоры взломщиков.

– Мы взяли все, что ты сказал, Али: процессор, дискеты, все бумаги, – произнес один из них.

– Там больше ничего не было, – добавил другой.

На счету у обоих были десятки квартирных краж и ограблений. Самедов рекомендовал обоих, как лучших специалистов, и, привлекая их к делу, Шах рассчитывал, что в розыске архива Корчагина наконец будет поставлена точка. Но, вопреки его ожиданиям, результат оказался нулевым.

– А, может, вы плохо искали? – ледяным голосом произнес он.

Знающим Шаха моджахедам было хорошо известно, что после заданного таким тоном вопроса тот, кому он адресовался, мог, в прямом смысле, потерять голову. Грабители из группировки Самедова познакомились с Шахом только вчера, но тоже почувствовали повеявший на них холод могилы.

– Клянусь, Али! Все осмотрели!

– Каждый ящик проверили! Все вещи перетряхнули! – поддержал подельника второй взломщик.

– Тогда где чертежи, где расчеты, где формулы? Кто мне ответит?!

– Хозяйку бы надо спросить, – судорожно сглотнув, произнес один из грабителей.

– Точно, уж она-то должна знать! – воскликнул другой.

Шах задумчиво прикрыл глаза. Последняя мысль показалась ему здравой. Дочь академика наверняка знает, где ее отец хранил свой научный архив.

Он вновь взглянул на исполнителей.

– Поедете туда со мной и заберете девчонку. После того как я ее допрошу, она ваша.

Оба грабителя расслабленно улыбнулись. Похищение людей для обоих было делом привычным, а на этот раз обещало еще и удовольствие.

Всю дорогу от самедовского коттеджа до известного им дома на Ленинском проспекте они представляли себе, как и в каких позах будут использовать хозяйку ограбленной квартиры. Что с того, что та, наверняка, заявила об ограблении в милицию? Ну, заявила и заявила. Охрану-то к ней милиция после этого не приставит. А раз так, значит, никуда девчонка от них не денется. Все это диктовало конкретную логику действий. И, когда через два часа Шах на черной «Ауди» подъехал к дому Ирины Корчагиной, сидящий рядом с ним на переднем сиденье грабитель нетерпеливо распахнул дверь машины:

– Ну, мы пошли.

– Сидеть! – резким окриком остановил его Шах. – Пойдете, когда я скажу.

Шах достал мобильный телефон, набрал номер квартиры Корчагиных, но услышал в ответ одни протяжные гудки.

– Девчонки нет дома. Будем ждать.

49. Подмосковный лес

31 мая – воскресенье 13.30

Сидя на стволе поваленного дерева Егоров с улыбкой наблюдал, как Ирина ест зажаренное на углях мясо. Она ела очень аккуратно, – сняв с шампура очередной кусок шашлыка, обмакивала его в стоящую перед ней пластиковую тарелку с острым соусом и затем откусывала мелкими кусочками. Правда, за то время, что она возилась с одним шампуром, Егоров успел съесть два, а Ватутин с Чигориным уплели даже по три.

Сейчас Вадим настраивал захваченную из дома гитару, а Александр саперной лопаткой ворочал в костре остывающие угли, чтобы дожарить на них два последних шампура. Решив, что один из шампуров готов, он снял его с костра и протянул Ирине.

– У вас уже все остыло. Вот, возьмите свежий.

– Что Вы, Саша, – Ирина вежливо улыбнулась. – Я столько не съем. Мне и этого много.

– Так пропадет же мясо, – обиженно заметил Ватутин.

– Не знаю, как насчет мяса, а вот водка точно пропадает, – отложив в сторону гитару, Вадим поднялся на ноги. – Андрей Геннадьевич за рулем. Сашке в ночь на дежурство. Так что придется нам с Вами, Ирина, исправлять положение.

Наполнив водкой до половины два пластиковых стаканчика, Вадим протянул один из них Ирине.

– Будем.

Покосившись на Егорова, Ирина залпом выпила водку и, зажмурившись, тут же закашляла.

– Наш человек! – удовлетворенно констатировал Вадим и сейчас же снова наполнил ее стаканчик.

– Нет-нет! Мне уже хватит! – запротестовала Ирина.

Но Чигорин остался непреклонен.

– Теперь на брудершафт, – объявил он.

– Давайте, Вадим, я Вас лучше так поцелую, – взмолилась Ирина.

Егоров решил, что ему пора вмешаться.

– Кончай девушку спаивать.

– Вы нам лучше что-нибудь на гитаре сыграйте, – поддержала Егорова Ирина.

– Желание начальника и женщины – закон, – ответил Вадим.

Он поставил бутылку на землю, взял в руки гитару и, пройдясь по струнам, затянул жалостливым голосом.

Подполковник Матвей Сухостроченко прибыл поездом в город МосквуПолучить повышение досрочное и в столице пожить наяву.А Москва, словно девка бесстыжая, предложила свое сатисфе,Расстелив одеяло лоскутное кабаков, казино и кафе.Подполковник вошел в заведение под названьем «Последний приют»,Где под вечер всегда подполковников с нетерпением любят и ждут.Официантка с глазами и талией обдала ароматом «Шанель»,А Матвей вспомнил жинку Наталью и вонзил в себя первый коктейль.

Ирина слушала Вадима с вытаращенными от изумления глазами. Она и представить не могла, что сотрудник ФСБ в свободное время может распевать блатные песни.

– Опять затянул своего Трофима, – неодобрительно заметил Егоров, решив, что подобный репертуар не годится для Ирины.

Но Ватутин, слушающий песню с явным интересом, тут же возразил ему.

– Да ладно Вам, Андрей Геннадьевич. Нормальная песня.

– И между прочим, поучительная! Так как предупреждает об опасности «медовых ловушек», – поддержал друга Вадим и продолжал.

Вдруг гитара взорвалась аккордами, и на сцену с блестящим шестомВышла женщина с пышными формами и порочно очерченным ртом,И скользя по шесту ягодицами, как по ветке лианы питон,Вдруг сняла с себя лифчик батистовый и швырнула ему на погон.Подполковник бывал в ситуациях и умел распрядиться собой,Но сейчас находился в прострации, выбивая морзянку ногой.А пред ним максимально приближенно, так сказать, возле самых зрачков,Колыхалися груди бесстыжие с механизмом взведенных сосков.Как потом говорили в милиции, подполковник творил чудеса,Разорвал на себе амуницию и метался в армейских трусах,Официанток хватал за округлости, предлагая случайную связь,Позволял себе всякие глупости, безмятежно шутя и резвясь.А на утро, икая отчаянно, подполковник просил пистолетИ, страдая похмельным раскаянием, беспрестанно ходил в туалет.А за темным тюремным окошечком, чуть припудрив помятость лица,Просыпалась Москва понемножечку, не заметив потери бойца.

Ударив последний раз по струнам, Вадим оборвал песню и назидательным голосом произнес: