Евгений Сухов - Венец карьеры пахана Страница 48

Половина всех пропавших алмазов практически были идеальными. Имели цвет «два», при чистоте тоже «два». Лучшего расклада просто невозможно придумать, и это при том, что у алмазов имеется девять цветов и двенадцать степеней чистоты. Другая половина алмазов имела надцветы от желтого до коричневого. Такие камушки ничуть не хуже, они просто немного иные и рассчитаны на чудаков, которых всегда было предостаточно среди богатеев. Хочется кому-то желтый алмаз — пожалуйста! Надо коричневый? Извольте! Встречаются даже черные алмазы, но это уже глубокая экзотика.

Кроме размеров, алмазы должны иметь еще богатую историю. Например, такую же, как у алмаза «Шах» или, к примеру, «Тифанни».

Чем отличается алмаз от бриллианта? Количеством граней: у алмаза их всегда меньше семнадцати. Алмаз превращается в бриллиант только при наличии бриллиантовой огранки. Взять хотя бы тот же самый «Шах», подаренный русскому царю Николаю I. Вещь красивая, уникальная, да и камушек не из малых, но называть его бриллиантом нельзя, а все потому, что число отполированных граней у него непростительно мал о . Однако подобная печаль совершенно не отражается на его стоимости. Трудно даже представить, за какую сумму может зашкалить цена, если, предположим, выставить его на аукционе. Он может стоить сто миллионов долларов, а может, и сто пятьдесят.

С эстетической точки зрения «Шах» неказист, ограничен поверхностями спайности, отполирован только частично. Свет в нем должным образом не играет, алмаз похож на прозрачный булыжник. Для изысканных эстетов этого маловато, но если придать ему полную бриллиантовую огранку, он, конечно же, выиграет с эстетической точки зрения, но из него уйдет главная составляющая — история! Это уже будет совершенно другой камень, следовательно, цена его в сравнении с первоначальной будет несоизмеримо меньше.

Генерал Яковлев с улыбкой подумал о том, что еще месяц столь усиленной работы над драгоценными камнями и можно стать экспертом. Говорят, хорошие геммологи зарабатывают не меньше генералов. Так что если придется уходить из ФСБ, то вторая профессия обеспечена.

Вчера вечером у Яковлева с женой состоялся любопытный разговор. Заметив интерес мужа к драгоценным камням, она на полном серьезе поинтересовалась, а не собирается ли он купить ей какое-нибудь украшение? Ведь скоро очередная дата со дня их свадьбы. Яковлев только улыбнулся. Видимо, придется подарить жене колечко с крохотным бриллиантом.

Странное дело, но в эти папки почти никто не заглядывал, а ведь в них масса интересного. Вот конверт из плотной бумаги. На нем проставлена фиолетовая печать, она малость размазана. Не исключено, что лет шестьдесят назад какой-нибудь сотрудник ставил на этот пакет кружку с чаем. Вот отсюда и разводы.

Буквы на печати можно разобрать с трудом, так они смазаны водой и стерты временем. Взяв со стола лупу, Яковлев попытался прочитать текст на печати и удовлетворенно хмыкнул. Оказывается, конверт был прислан из канцелярии НКВД. Интересно, что может содержать послание? Открыв конверт, он вытряхнул из него содержимое. Совершенно коротенькое письмецо, направленное на имя начальника управления, напечатанное на стандартном листочке, и теперь уже изрядно пожелтевшее от времени. «Подготовить для премьер-министра Великобритании У. Черчилля подарок. Желательно, чтобы это был драгоценный камень». Коротко и со вкусом. Такие просьбы не остаются без внимания. Наверняка где-нибудь рядышком должен находиться и ответ. Прежние служаки отличались невиданным педантизмом, каждая бумажка у них была пронумерована и подшита в полном соответствии с классическим принципом: «Больше бумаги — чище зад». Остается только посмотреть, где именно находится ответ.

Разложив папки на столе, Яковлев принялся самым тщательным образом пролистывать документы. Возможно, что это дело и не генеральское — дай приказ, и подчиненные тотчас приволокут любой листочек. Но Виктор Ларионович ощущал потребность покопаться в этом самому. Совершается некое таинство, когда переворачиваешь бумаги более чем полувековой давности.

А вот это, кажется, и есть то, что нужно!

Любое письмо, посланное в центр, не только нумеруется, но и копируется. Это было отправлено на имя начальника отдела, занимающегося вывозкой алмазов по ленд-лизу. Некто Блюм Герасим Петрович. После срыва операции по доставке алмазов он не пробыл долго на своем месте, сначала его отправили в отставку, а позже арестовали и загнали куда-то в лагеря, где он и сгинул. Вполне банальная история. В то время умели не только награждать, но и строго спрашивать.

В этой истории вообще было много странного — как правило, пропадали те люди, кто хоть как-то был связан с поставками алмазов союзникам.

Развернув бумагу, генерал прочел: «Для подарка премьер-министру Великобритании У. Черчиллю был отобран алмаз в 58 каратов. Цвет — „три“, чистота — „два“. Камень был изъят у ювелира Д. Зальцера. По утверждению ювелира он уникален, имеет собственное имя „Султан“ и занесен в каталог самых больших алмазов мира. „Султан“ приготовлен для отправки вместе с остальными алмазами, предназначенными для расчетов по ленд-лизу».

Генерал-майор закрыл папку и задумчиво откинулся на спинку стула. Интересно, сколько же может стоить такой алмаз?

Глава 19 ИГРЫ В ВЫСШЕЙ ЛИГЕ

Саакян Армен Назарович был из той категории людей, которые предпочитают проводить свободное время в родных стенах. Для него самый приятный отдых состоял в том, чтобы запрятаться куда-нибудь в уголок тенистого сада, устроиться в гамаке с бутылкой красного сухого вина, и потихоньку, поглядывая на небо, получать от вина удовольствие. Самый большой вояж, который он позволял себе, так это — выбраться к друзьям за город и за шашлычком поговорить о прожитом.

Уже который год он намеревался съездить к брату в Тегеран, но всякий раз откладывал поездку в самый последний момент, ссылаясь на какие-то важные причины. Но всем окружающим было известно, что причина была одна — нежелание покидать насиженное гнездо.

Однако это никак не сказывалось на работе. Под рукой он всегда держал расторопных курьеров, которые по одному движению его царственной длани могли слетать в любую точку планеты. Так что его приезд в Екатеринбург был в какой-то степени подвигом. Значит, произошло нечто такое, что вынудило его сорваться с насиженного места и, пренебрегая давними привычками, отправиться в путешествие.

Да, в этот раз старый Армен приехал сам.

Встретив отца в аэропорту, Арсен с удивлением увидел, что у того не было с собой никакого багажа. Он не взял даже легкого дипломата, которым люди командированные отличаются от обычных пассажиров. Арсен был уверен, что отец не захватил с собой даже обыкновенной зубной щетки, видимо, полагая, что туго набитого кошелька вполне достаточно, чтобы приобрести себе все самое необходимое.

Где-то отец был прав.

Уже в аэропорту Арсен хотел заговорить с ним о главном, догадываясь о причине его приезда, но отец, устало смежив веки, произнес:

— Все потом. Давай сначала доберемся до места.

Чувствовалось, что он крайне устал от многочасового перелета и хотел только покоя. Арсен впервые видел отца в таком состоянии. Старый Саакян как будто бы враз постарел лет на десять, и в груди Арена болезненно защемило. Кануло в Лету то время, когда он считал отца богом, но сыновняя любовь от этого не стала меньше.

Они подошли к машине. Арсен вправе был рассчитывать, что отец одобрительно отзовется о его новом внедорожнике «Лексус», но тот, не проявив даже малого интереса к машине, плюхнулся в мягкое кожаное кресло, словно это была не дорогая иномарка, а арба с соломой.

Арсен за время недолгого пути не проронил ни слова, лишь поглядывал в зеркало заднего вида — как там отец? И видел его, сосредоточенного и задумчивого. Нельзя сказать, чтобы старик был хмур. Просто видеть его таким было немного непривычно.

Арсен привез его в свою роскошную четырехкомнатную квартиру, мимоходом шугнул Лариску, женщину, с которой он жил последние полгода, вышедшую по обыкновению его встречать. Кто знает, как отец отнесется к русской женщине? Но старый Армен молча перешагнул порог, даже не остановив взгляд на роскошной мебели, будто бы входил не в шикарную квартиру, а в обыкновенный амбар, и, повернувшись к сыну, стоявшему в дверях, негромко обронил:

— Коньяк есть?

В баре у Арсена стояло восемь видов коньяков, рассчитанных на самых разнообразных людей и на самые различные случаи. Но не станешь же пить сладковатый «Камю», когда тревоги раздирают душу, здесь требуется что-нибудь порезче. Но Арсен прекрасно понимал, что речь шла именно об армянском коньяке, звездочек эдак на пятьдесят. В отношении к спиртному отец был большим патриотом.

Достав рюмочки, небольшие, граммов на тридцать, Арсен поставил их на стол. Отец любил пить именно из таких. Вот так понемногу, подливая себе по граммам, мог выпить целую бутылку. Сын аккуратно налил коньяк. Питие коньяка для отца было всегда чем-то вроде священнодействия. Подержит рюмку в руках, взболтнет разок, посмотрит, какой цвет, оценит прозрачность напитка.