Михаил Нестеров - Мужская работа Страница 48

Хотя «немного» – сильно сказано. Им предстояло проехать по этим зыбучим пескам около пяти километров. Сейчас «ГАЗ-66» шел параллельно дороге, ведущей в Эн-Наджаф, но двумястами метрами в стороне и не включая огней; его выдавал лишь надрывный рев двигателя. Юсуп в основном ориентировался по огням на дороге, находящейся слева от «шишиги», – ночь, а на этом разбитом шоссе движение было таким же интенсивным, как днем: десятки военных и полицейских машин сновали по дороге, блокируя все возможные выезды из песков. Хайдар при помощи «Главеров» лишь на короткое время сбил преследователей со следа, но и это время виделось сейчас драгоценным; ночь близилась к концу, скоро рассвет, и «шишига» будет у сотен военных как на ладони.

– Давай, давай, Али-Баба, – Алексей крепко сжимал в руках автомат, – еще немного.

Юсуп в очередной раз покосился в левое окошко; в стекле, как светлячки, отражались огни машин.

– Вот мы разбудили их! – ворчал он, еле-еле справляясь с рулем. Нагрузка на руки была велика, как на старом «ЗИЛе». Ныли и готовы были лопнуть плечевые мышцы, ладони, наверное, были в синяках. Разведывательный рейд, совершенный накануне Юсупом, Плутом и Моджахедом, дал некоторое представление об этом сложном участке, однако сейчас Али-Баба не видел его, вел «шишигу» вслепую. Пока что на пути не попалось ни одного крутого бархана, песок стелился волнообразно, попадались твердые, словно заветренные участки, на которых «шишига» шла как по асфальту, но они были короткими, и машина, как в болото, снова ныряла в пески и каким-то чудом избегала столкновений с брошенными нефтяными трубами.

Хайдар частенько бросал взгляды на спидометр – сколько проехали, однако главным ориентиром станет небольшой поворот на шоссе: хочешь не хочешь, но придется брать ближе к дороге. Возможно, думал капитан, команде помогут военные машины, порой ослеплявшие глаза. С одной стороны, хорошо, что их так много, а с другой, если транспортное средство диверсантов будет обнаружено, бойцам несдобровать. Просто тяжелым боем не отделаешься, да и вступать в бой с такими огромными силами равносильно самоубийству. Единственный вариант – разбиваться на мелкие группы и уходить, но придется брать на себя по два-три заложника. «Ети их мать!» – выругался Алексей.

– Сколько прошли, Али-Баба?

– Проползли! – Юсуп насилу удерживал руль в руках, машину постоянно клонило вправо. Но пока она шла. Как на плохоньких гусеницах, но ползла на северо-восток, прямо к живописным берегам Евфрата. Однако не река являлась целью диверсионной группы Хайдара – если все пройдет удачно, до Евфрата они не доедут порядка пятнадцати километров.

Где-то здесь, пытался определить Али-Баба. Совсем неподалеку то место, где он с товарищами повернул назад, разведав один из основных отходов группы. А может, чуть дальше.

– Поворот, гляди! – Юсуп смертельно устал вести машину, и желание поскорее доехать и бросить ее ко всем чертям едва не привело к ошибке: он оторвал руку от баранки и показал направление. «Шишига» тут же наказала за беспечность, вильнув в сторону и зарываясь правыми колесами в песок. Али-Баба отреагировал мгновенно: он довернул руль в сторону заноса, немного давая газа, потом выровнял машину рулем и постепенным сбрасыванием скорости. – Поворот, – повторил он, мысленно прочитав короткую молитву на фарси.

– Сворачивай через сто метров, Али-Баба.

– Знаю.

Капитан до боли в глазах всматривался в ползущие по дороге огни. Действительно можно было заметить их плавное движение в сторону и как бы под горку, после чего они двигались по прямой. Однако в душу вкралось сомнение – тот ли это поворот? Может, на пути в Эн-Наджаф есть еще один, который он не запомнил? Но нет, впереди показались огни селения Эс-Амара – несколько десятков домов; рев военных машин всполошил жителей, и почти во всех окнах горел свет.

Али-Баба словно отмерял расстояние шагами: он круто свернул вправо ровно через сто метров. «Шишига» накренилась на бархане и едва не сползла с него на левый борт. Однако водитель снова выровнял строптивицу. Еще немного, думал Юсуп, и можно будет включить хотя бы ближний свет. Насколько же легче будет...

Хайдар снова вернулся к мыслям об интенсивности движения на шоссе. Ни в самом Багдаде, ни в любом другом городе Ирака не действовал комендантский час. Возможно, эту меру введут, когда на столицу упадут первые американские бомбы. А пока Саддам и его окружение проявляли завидное хладнокровие, они просто перегруппировали свои войска: самые преданные командиры и их подчиненные охраняли жизненно важные объекты и самого Хусейна. Американские и английские газеты кричали, что вокруг Багдада, как при наводнении, возводятся укрепления, что подчиненные Саддама повсюду роют траншеи. Однако это было далеко от правды. Более справедливой была местная газета «Бабиль»: «Если Багдад чем-нибудь и наводнен, то лишь американскими шпионами». И русскими диверсантами, которые совершили нападение на одну из главных резиденций Саддама Хусейна. На их поимку были брошены огромные силы.

Али-Баба взял намного левее: когда он наконец-то включил ближний свет, то первый ориентир – четыре брошенных нефтяных насоса – показался далеко в стороне; к насосам вела едва приметная и заметенная песком дорога, проходившая через деревушку Эс-Амара. Далеко, но в то же время близко, ибо возле насосов можно будет бросить «шишигу». Необходимо бросить ее.

Заложники снова почувствовали себя обреченными; они замечали все, что творится вокруг, кое-кто из них уже начал мыслить стратегически. Но вот стратегии в действиях диверсантов они не видели. Но ее видел Хайдар, спрыгнувший с подножки «ГАЗа», едва тот остановился.

Алексей подозвал Плута.

– Стас, остаешься с ними, – кивнул он на темный силуэт машины, из-за борта которой торчали головы химиков. – Выводи их в пески – метров на двести.

– Ладно, – с небольшой задержкой отозвался боец.

– Чтобы потом не терять время, подготовь ПЗРК, его возьмем с собой. И заминируй «шишигу», понял?

– Не рано? – спросил Хитрук.

– В самый раз. Разминировать мы ее всегда успеем.

Пятерка спецназовцев во главе с командиром в быстром темпе удалялась от временной стоянки. Хайдар ориентировался на местности так, словно накануне производил разведку. Тому способствовала разветвленная сеть брошенных, едва просматривающихся дорог. Главная вела в селение, другие, порой замыкающиеся на бетонированных площадках этой уничтоженной в 1998 году буровой, уходили в сторону от шоссе. Почерневшие насосы и грунт до сей поры сохранили следы сильного пожара. Можно было увидеть и другой ориентир – десятки сгоревших БТРов; это кладбище образовалось семью годами раньше и полукилометром восточнее Эс-Амары. И оно было далеко не единственным в Ираке.

Из памяти еще не стерлись марш-броски группой на сто пятьдесят – двести километров с ориентировкой по топографической карте и компасу, засады, марши в обратном направлении, минуя засады и ловушки условного противника. Марш-броски на пятьдесят километров в гражданской одежде, имея из вооружения только нож, минимум пищи и снаряжения, когда ставилась задача в одиночку проникнуть на объект, снять часового, захватить радиостанцию, связаться с Центром, передать ранее добытые сведения, прибыть в указанный в Центром район, найти спрятанное плавсредство, совершить переход по реке и прибыть в свою часть.

А сейчас диверсанты выступали командой: шесть человек – это огромная сила, способная держать в напряжении полк противника. И как раз в это время невидимая связь, налаженная между Хайдаром и Полиной Ухорской, девятым, а сейчас седьмым членом его команды, обрела реальные черты: сигнал рации понудил Алексея ответить подполковнику, которая находилась в сотне километрах отсюда. «Сказал же ей, что связь односторонняя», – скривился капитан. Он вынужден был ответить по обстановке и никчемной дурацкой инициативе Ухорской лезть не в свои дела. Хайдара не волновало, переживает ли она за бойцов, в спину которых дышали элитарные подразделения ВС Ирака, – в первую очередь она мешала.

– Попали мы... Пробуем уйти, – с небольшим перерывом выговорил Хайдар. – На связь больше не выходи! Отбой!

Алексей прервал связь в тот момент, когда далеко позади метнулся в темное небо грозовой всполох, а земля под ногами заходила ходуном.

Тяжело раненный Аль-Хадиси надолго потерял сознание. Он не задохнулся от едкого дыма лишь по той причине, что очаг возгорания был незначительным, а дым быстро выходил через дверной проем.

Сколько он находился в беспамятстве, майор определить не мог, но первая мысль, коснувшаяся его сознания, была по-прежнему злой и до некоторой степени наивной: он полагал, что маленькая группа Хайдарова все еще находится в бункере – взятые в плен диверсанты были главным козырем Аль-Хадиси. Они могли опрокинуть плаху, уже поджидавшую майора; они же могли расколоться на допросе и назвать истинное число группы. Мертвые не смогут опровергнуть его слова, они лишь подтвердят его правоту. А тех, кто покинул территорию резиденции, живыми брать не будут.