Лев Пучков - Тигр в камуфляже («Блокпост») Страница 49

— Да нет уж — расскажу. — Пульман беспечно отмахнулся от его протеста. — Мне это доставляет какое-то странное удовольствие — даже сам не понимаю, отчего так… Ну, а у вас… У вас просто нет выбора — вы даже уши не в состоянии зажать. Руки заняты.

— Ну — валяйте, — покорился Иван. — А потом башку отрежете? В знак благодарности?

— Что вы, право, — ласково прокудахтал Пульман. — Ваша голова мне еще пригодится… Эмм… Так вот. Один мой приятель — весьма перспективный нейрохирург — придумал очень забавную штучку. Собственно, придумал все я, но, надо признаться, в нейрохирургии я полный профан… А он просто развил мою мысль, апробировал многократно на практике — и знаете, получилось очень даже недурственно. Не буду распинаться — вы ведь тоже профан, — но спешу заверить, что получилось гениальное открытие, равного которому, насколько мне известно, мировая наука пока что не знала. Нет, были жалкие потуги добиться чего-то в этом роде, но — увы… А у нас все получилось просто потрясающе. Но, с другой стороны — мы применяли весьма нестандартные методы, да и база у нас для испытаний — практически без ограничений'… эмм…

— Короче, Склифосовский, — вяло перебил его Иван. — Чего вы там напридумывали? «Олвейз» с турбонаддувом? Или «Тампакс» с реактивными крылышками?

— Короче так короче. — Хозяин кабинета ничуть не обиделся. — Суть такова: на голове отдельно взятой особи, в определенном месте, пробивается дырочка. Ма-а-а-аленькая такая дырень. Затем специалист производит с мозгом кое-какие манипуляции, используя лазерный скальпель — вот он, родимый. — Тут Пульман приблизился к приспособлению конической формы на штативе, от которого отходил толстый пучок с разноцветными проводами, отечески обнял его и погладил по матово отсвечивающей поверхности. — Мне, знаете ли, стоило определенного труда заполучить сие чудо техники. Ну да не в этом дело… в общем, после некоторых манипуляций с серым веществом в голове человечка происходят необратимые процессы. Человек становится роботом, способным действовать по заданной программе. Зомби то бишь, как вы изволили заметить… Ключом к программе является своеобразный код — набор слов, который вводится в подсознание через определенное время после операции.

— Класс, — одобрил Иван, как-то зябко поежившись. — Навертел кучу дырок — и на тебе, взвод биороботов… Или — рота. Только ведь, я полагаю, эти зомби потом помрут в одночасье. Я про такие штуки читывал — они, эти самые зомби, в романах всегда имеют свойство заплетать ласты в самый неподходящий момент. Да и тупые они — ужас! Вон, ваши охранники — тормоз на тормозе сидит и тормозом погоняет.

— Большинство особей из моего персонала обработаны несколько иным способом, — поспешно пояснил Пульман. — Более допотопным, я бы сказал…

Функции их весьма ограниченны, и к самостоятельному существованию они совершенно непригодны. Я уже говорил, что, прежде чем добиться конечного результата, мы довольно долго экспериментировали… В общем, можете мне поверить на слово: последняя модификация зомби, которая получилась в лабораторных условиях, ничем совершенно от обычного человека не отличается.

Со-вер-шен-но! Ферштейн?

— А як же, — мотнул головой Иван, отчего-то внезапно ободрившись.

— Вполне. Однако мне эта сказка ужас как не нравится. Уж если вы рассказываете мне про все это, значит, насколько я понял, хотите….

— Не надо впадать в панику, — недовольно поморщился Пульман. — Поздно. Назад уже никак… Вы лучше послушайте дальше. Итак, вам ввели код, функции вашего грецкого ореха полностью восстановились… А потом вам кто-нибудь звонит по телефону, произносит этот самый код и приказывает: подите туда-то и укокошьте того-то. А потом про все забудьте.

— И что — пойду, укокошу и забуду? Вот так вот — раз-два, взяли…

Да?

— Никаких проблем! — с нескрываемым торжеством воскликнул Пульман.

— Пойдете как миленький. А потом покушаете мороженого и ляжете спать. И никаких излишних угрызений совести — вы просто ничего не будете помнить. Ну и как вам?

— Ненаучная фантастика. — Иван неопределенно пожал плечами. — Верится с трудом.

— Это ничего, — обнадежил хозяин кабинета. — Привыкнете. Самое главное — никаких отличий от обычного человечка. Едва заметный шрам на голове — при наличии волос его практически невозможно обнаружить даже в ходе пристального осмотра. Вот тут у меня кудесник один есть — так тот, когда черепа долбит, такие страшные шрамы оставляет — за версту видно. А лазером — любо-дорого. Это очень важно… Так вот — до того как мы разработали этот новый способ, я прибегал к даче элементарных установок — с обычным погружением пациента в гипнотическое состояние. Это было очень ненадежно и требовало колоссальных психофизиологических нагрузок с моей стороны. Во-первых, далеко не все в равной степени подвержены гипнотическому воздействию. А те, кто подвержен, требуют постоянного внимания и корректировки поведения — упустишь кого, так сразу начинает коленца выбрасывать… Во-вторых, любой хороший специалист, приведя твоего пациента в необходимое состояние, может произвести раскодирование — это делается элементарно, дорогой мой…

— Не надо деталей, — поморщился Иван — действие вчерашних пилюль постепенно проходило, вместе с тем начала слегка побаливать голова. — И так ясно, что дырявить башку гораздо продуктивнее, чем просто чары наводить…

Только для чего это вам? Вы что — готовитесь к ограблению штатовского Резервного банка?

— Да ну, что за бред. — Адольф Мирзоевич презрительно махнул ладошкой. — Какой, в задницу, банк… Власть я люблю. Власть, батенька, явление страшно заразительное. Единожды вкусив, бросить неимоверно трудно. Вот как вы думаете — кто у нас в области имеет самый больший вес?

— Как у всех — губернатор, — не моргнув глазом, выдал Иван. — Ну, или, может, вор в законе, который общак держит. А на худой конец — глава самой боеспособной и крупной бандгруппировки. Вот хотя бы Вовец… Нет, Вовец не потянет — судя по всему, он под вами ходит… Значит, губернатор. Так?

— Не так, — скромно потупился Пульман. — В этой области я самый главный. Как скажу, так и будет. Вот она — власть. И знаете, я ведь совсем недавно стал тем, кем являюсь. А до этого был простым психотерапевтом — без малейшего намека на улучшение положения. Маленький, гаденький, противный такой… да сами видите — вот он я. Что может заставить окружающих уважать и бояться такого типа? Да страх, естественно, деньги невероятные, мощный интеллект — в общем, обычные составляющие власти. Вот так, друг мой…

— Ясно с вами, — несколько обескураженно пробормотал Иван. — Навертели дыр и теперь рулите всеми как хотите. Собираетесь, наверно, расти в масштабах? На общероссийский рынок, по-видимому, желаете выбираться. А то — нет движения, нет и жизни… Не так ли?

— Да так, конечно, так, — согласился Пульман, улыбнувшись догадливости и видимой покорности собеседника. — Но насчет общероссийского масштаба — пока рановато… Пока у меня трудности с самим процессом. Ну, в самом деле: не могу же я хватать всех подряд и оперировать?! Тут обыкновенного офицера спецназа пришлось добывать ценой напряжения всех имеющихся сил и средств, кровавыми потугами… А представьте, что будет, ежели я, допустим, выкраду кого из аппарата Президента?! Да и потом: нерентабельное это предприятие. Они там в последнее время меняются как перчатки. Этак и разориться можно, если всех подряд зомбировать, по графику… Нет, у меня несколько иные планы.

— А ну да, ну да, конечно, — с заметной ехидцей поддержал Иван. — Проще, естественно, самому президентом стать — чтобы не ковыряться с этими, которых как перчатки. Только я даже отдаленно не представляю себе — как это у вас получится. Выборы, господин хороший, выборы… Вы же не сможете навертеть дыр в головах ста пятидесяти миллионов избирателей? Пупок развяжется! А без этого, хороший мой, у вас столько времени уйдет, чтобы нарисоваться как следует да завоевать неистовую любовь телезрителей — как раз помрете от старости. Или вы, между делом, и эликсир молодости изобрели до кучи?

— Для человека, которому через полчаса вопреки его воле будут делать операцию на мозге, вы ведете себя слишком игриво, — протокольным голосом осадил своего собеседника Пульман, — видимо, обиделся чуток. — Или вам настолько осточертела жизнь, что все равно?

— Вы мне ничего не соврали — насчет процедуры зомбирования? — деловито уточнил Иван. — Зомби последнего поколения ничем не отличается от нормального человека… Верно?

— Не соврал, — насторожился Пульман. — А что, собственно…

— А то, — беспечно перебил Иван. — Вы меня выпустите отсюда, отпуск мой закончится, и я опять укачу в горы. Так что не знаю, за каким бритым лобком вам втемяшилось в башку меня зазомбировать, но добывать меня вам придется, ой, как трудно! Не проще, чем в этот раз. Чего ж бояться? Или вы будете мне башку долбить без наркоза?