Эльмира Нетесова - Выскочка из отморозков Страница 56

— Это был бы самый правильный шаг в вашей жизни, — грустно согласился следователь.

— Ну в чем я виноват?

— В распространении наркотиков!

— Но я не знал!

— „Это не освобождает вас от ответственности.

— Меня подставили!

— Вас никто не заставлял насильно работать на группу преступников! Вы получали большие деньги и могли предположить…

Борьку, испуганного, плачущего и трясущегося, вернули в камеру и следом за ним вызвали на допрос повара.

— Я с этой шайкой-лейкой дел никаких не имел. Готовил холодные и горячие закуски. Кому? Мне все равно. Ни с кем особо не общался. А потом разговорился как-то с соседом, он из бывших крутарей, тот мне подрассказал о Беркуте! Ну, я иногда выхожу подышать воздухом. Кое-что приметил. Предупредил Борьку, чтоб смывался, пока не поздно, и себе стал искать другое место работы. Нелегко это в наше время. Ну а тут шеф вернулся из поездки, на всех наезжать стал, вызвал сначала Борьку, тот ему проболтался о нашем разговоре. Беркут вытащил из кухни меня, начал разборку, а тут ваши. Даже не знаю, кто вызвал.

— Ваша жена, — тихо сказал следователь и добавил: — В отношении вас нам все понятно, кроме одного: как устроились к Беркуту, где с ним познакомились?

— Через газету! Прочел объявление, мол, требуется повар с опытом и стажем в придорожный загородный ресторан. Оплата хорошая, Ну, мы и заявились вместе с женой. Обоих взяли. Платили нам не густо, но и не скудно. С Беркутом виделись крайне редко, общались и того меньше. У него к нам замечаний не было. Все шло тихо, нормально, и не стоило мне учить уму-разуму этого полудурка Борю. Не стоило лезть. Пусть бы пауки грызлись сами. В их делах нормальным людям не разобраться.

— Я понимаю вас, Андрей! Но вы тогдашний, тот, кто пожалел Борьку, захотел вытащить парня из дерьма, — куда лучше и добрее, человечнее нынешнего — правильного, расчетливого, сожалеющего о добре, еще имеющемся в душе. О чем вы пожалели? Что не стали гадом? А зачем саданули Борьке в камере?

— Каждый должен платить по счету за свои ошибки. И Борька не маленький. Уже становится мужиком. Девушка у него имеется. О серьезном думают. Нельзя же ему в отморозках жить все время. Ведь Беркут его за дурака и шестерку держал. Всерьез не воспринимал и в любое время мог подставить…

— Ошибаетесь! Между Беркутом и лопоухим парнишкой нет ничего общего. Как ни глуп, а все ж впрямую его связь с бандой пока не установлена. Следствие только начато. Вам тоже придется немного потерпеть…

В камеру Андрей вернулся совсем другим. Он уже не кидался на Бориса, не материл его, помня, что милицию в ресторан вызвала жена. И хотя следователь не сказал этого в лоб, повар понял, что заведение Беркута находится под негласным, но постоянным наблюдением милиции. Уж слишком быстро приехали сотрудники на вызов.

Борис лежал на шконке, лицом к стене. Он перестал понимать этих людей — за что его матерят и колотят, ненавидят и грозят? Ничего хорошего не ждал от повара, а потому не отреагировал, когда тот вернулся в камеру. Но если Борька мог молчать часами, Андрей так не умел, не любил тишину и спросил:

— Дрыхнешь?

— Иди ты, — услышал обидчивое.

— Меня скоро выпустят отсюда. Кое о чем поговорить надо.

— Уже наговорил. Не о чем мне с тобой трепаться.

— Между прочим, если б ты сразу меня послушал, теперь не канал бы на нарах!

— Чего ж сам застрял здесь?

— А мне бояться нечего. Не связан с Беркутом, как ты, по рукам и по рогам!

— Ни хрена, развяжусь.

— Если получится! Слышь, поверни жопу к стене, слушай, что скажу! — Подождал, пока Борька повернется. — Дави, мол, не знал, что относил, и про наркоту вообще не сек. Стой на том, как бы тебя ни сбивали с толку. Не верь следователю, ему лишь бы дело раскрутить, а тебе выскочить надо поскорее отсюда. Это главное, за что тебя могут сунуть под суд. И еще, нижний зал ты не видел и не знал о нем, охранял как продуктовый склад. Да и то никогда не находился там постоянно. Лишь изредка посматривал — не лезут ли туда бомжи. В основном ты заправлял емкости, сливал бензин, который привозили машины. Этим занимаются все заправщики на станциях. Почему тебе платили столько? Ты себе зарплату не назначал. Работал за двоих — без выходных и праздников. Мыл машины, подметал территорию. Иногда относил деньги. Но не часто. Смотри не вспомни адрес. Никуда не появлялся дважды. Кому отдавал? А тому, кто был на месте из взрослых. Спросит, случалось ли, что по адресу никого не было. Да, конечно! Но вторично туда же не посылали.

— А почему? Я знаю, где некоторые живут, — вспомнил Борька.

— Не проболтайся! Иначе тебя убьют еще до суда. У наркомафии руки длинные. От нее не смоешься. Они и Беркута распылят по перу, если высветит. С ними упаси Бог связаться. Любыми путями открещивайся. И в лицо не помнишь, кому отдавал пакеты, никто из них тебя не благодарил и не оплачивал доставку. Сколько свертков доставил? Говори, что пять или шесть, не больше. Поймут, будто имелся другой поставщик. Меньше вопросов к тебе. Пусть другого ищут.

— А если спросят, когда относил, отвечу, что не помню, но месяца за два до того, как нас взяли. Раньше не посылали меня, — соображал Борька.

— Молодец! Чую, выкрутишься! — обрадовался Андрей.

В это время, как и предположил повар, следователь

допрашивал Беркута. Тот сидел насупившись, думал о чем-то своем, далеком от милиции и этого, такого знакомого, кабинета.

— Ну что ж, Вова, не сумели вы оценить свою волю. И снова занялись прежними делами. Или забыли, что такое зона? А может, не мыслите иной жизни?

— Не берите на испуг. Я не новичок. Но в этом случае, вы промахнулись. Никогда не сумеете доказать прямой моей вины. Да и не виновен я ни в чем!

— Как вам удалось стать хозяином колонки?

— Детский вопрос! Были б деньги! Нынче хоть в Думу! Да не наскреб. Не то поцеловали б меня в задницу. Заимел бы себе иммунитет депутатский и забил на всех на вас!

— Ишь как занесло! Да кто тебя в Думу-то изберет? — возмутился следователь, глядя на свалявшегося, обросшего мужика.

— А что, там лучше сидят? Да иди на хрен! Коли я помоюсь на все места, подстригусь, побреюсь и прибарахлюсь, даже лучше нынешних смотреться буду. Не веришь? А зря! Я свое докажу. Там, в Думе, два моих корефана. Ты глазом моргнуть не успеешь, как меня велят отпустить, а уголовным делом, которое завел, вытрешь свою голодную задницу. Потому заранее говорю: не старайся и не копай. Нет смысла!

— Вот когда я получу такое распоряжение, тогда другое дело. А пока ответьте на мои вопросы. — И начал допрос: — Кто поставлял вам героин?

— Ни в зуб ногой о наркоте! Вы у меня в кабинете нашмонали? Нет! А я могу отвечать лишь за то, что является моим!

— Вы единоличный владелец бензоколонки и здания, где располагаются службы?

— Да! Все, что на первом этаже, мое, — усмехнулся Беркут криво.

— А внутренний двор, нижний, подвальный, этаж?

— Не мое! Там свои хозяева. Проверьте по документам. Я не использовал те площади, они не принадлежали мне. Там свои владельцы.

— Ладно. Но в вашем кабинете при обыске найден героин. В пакетах.

— Подбросили! Старый прием.

— Охотно поверил бы. Но на пакетах отпечатки ваших пальцев. Их никак не подбросят, не научились. Так где вы взяли наркотик? — повторил вопрос следователь.

— Я героин последний раз держал в руках лет семь назад. После того завязал с ним, слышите? И не клейте мне чужие грехи. Как могли мои отпечатки оказаться на пакетах, если я три месяца не снимаю перчаток? Все руки, вернее, кожа покрылась экземой. Эту болезнь подхватил в лесу, от какой-то заразной травы. И вот уже сколько времени гноится кожа. Я лечу, но бесполезно. Болезнь заразная, потому перчатки не снимаю.

— Не спорю, но на пакетах отпечатки именно ваших пальцев. Идентифицировали эти с прежними. Вот и спорьте теперь с кем хотите. Но ни один юрист вам не поверит. Дактилоскопическая экспертиза, как понимаете, не требует много времени, и ее заключение всегда принимается за доказательство.

Ерунда! Пусть хоть кто-нибудь подтвердит, что принимаю героин, сижу на игле!

— Это не обязательно, хотя кровь на анализ еще возьмут. И все же кто был поставщиком?