Андрей Таманцев - Псы господни Страница 58

Ну что ж, дело теперь за тем, чтобы использовать это время по-своему. Дудчик дважды «кликнул» по панельке Интернет и вошел в соединение с сетью. Стуча двумя пальцами по клавишам, он набрал затверженный еще на квартире в Кунцеве электронный адрес аналитического центра МИ-6 в Лондоне.

Соединившись, он написал всего два слова:

«Здравствуйте! Дудчик».

В течение пятнадцати минут, пока дежурный офицер вызывала переводчика и полковника Диксона, на экране висело слово: «Wait» — «Ожидайте».

«Здравствуйте, Виталий Петрович. Мы слушаем вас. Где вы?»

«В Чехии».

«Информация находится при вас?»

«У меня есть единственный расшифрованный документ, который я подготовил сегодня для Али Амира. ZIP-дискета с остальной информацией находится у него. Я перешлю вам этот документ в качестве жеста сотрудничества». — И Дудчик отправил расшифрованный файл по электронной почте.

«Благодарим вас. Мы проверим достоверность этих сведений. Где вас содержат?»

"Местечко Домбровица на берегу Иизеры. Двухэтажный зеленый дом на холме. Адрес не знаю, имени хозяина не знаю. Во дворе спиленное дерево с гнездом аиста.

Флюгер в виде черной кошки".

«Каково количество охраны?»

«Два охранника — Ахмад и Джамал. Сам Амир».

«Не предпринимайте самостоятельных действий. Можно ли связаться с вами по нашей инициативе? Ваша охрана не заглядывает в „почтовый ящик“?»

«Посылайте письмо свободно, они еще ни разу не заглядывали в компьютер без меня».

«Где хранит дискету Амир?»

«Носит ее в левом нагрудном кармане. Не забывайте, что вся информация зашифрована».

«Нам это известно».

Под начальником Главного штаба РВСН генерал-полковником Степаном Андреевичем Прохоровым качалось не кресло, а сам мир. В отставку он, пожалуй, подал бы и сам, чтобы не расхлебывать всю эту кашу, но его сейчас никто бы и не отпустил.

Практически ему было дано понять, и не намеками, а с употреблением самых что ни на есть армейских выражений, что он будет разжалован и отдан под суд военного трибунала, если сведения о боевом управлении ракетными войсками попадут на Запад.

Степан Андреевич подозревал, что вся эта история закончится не судом, а больничной палатой, на которую его свалит инфаркт или инсульт. Однако кондрашка пока его не хватал, и он метал громы и молнии, требуя от своих подчиненных изобрести какое-нибудь чудо, которое спасет положение. Страх и трепет царили в штабе.

Ситуация же никак не прояснялась. Дудчик не находился, сведения нигде в мире не всплывали, «чуда» подчиненные создать пока могли. Эта неопределенная и нервозная ситуация тянулась день за днем, разряжаясь только регулярными вызовами на ковер и последующими репрессиями по отношению к нижестоящим.

В субботу по правительственной связи позвонил старинный знакомый по службе в Узбекистане Закирджан. Когда Союз распался, он быстро сделал стремительную карьеру в национальной армии и догнал по званию старшего приятеля. Закирджан теперь тоже был генерал-полковником у себя в Узбекистане. Степану Андреевичу было не до приятелей, но тонкий намек на некую помощь заставил его ухватиться за соломинку и пригласить Закирджана назавтра к себе.

Беседа между ними предполагалась в сауне, причем привезенный Закирджаном специалист, обильно потея, сначала проверил баньку на наличие «жучков» и, к удивлению и возмущению начальника Главштаба, нашел их целых два. Генералам пришлось уйти в желтеющий понемногу лес, потому что доверять собственной бане Прохоров уже, оказывается, не мог.

— Послушай, дорогой, — сказал Закирджан, придерживая его за локоть. — Не падай духом, твоей вины здесь нет. Подлец-полковник оказался предателем, ну и пусть его ловят контрразведчики.

— Что толку, что не виноват. Был бы человек, а статья для него найдется, — буркнул Прохоров, который не раз замечал в своей жизни, что рок предпочитает выбирать жертвы именно среди невинных. — Есть для меня статья — «Преступная халатность», под которую подпадает и все, что сделал, и все, что не сделал.

— Ты ведь знаешь, что эта информация ушла к одному из исламских лидеров?

— У тебя что — есть сведения? — встрепенулся Прохоров.

Закирджан не торопился выкладывать все, что знает, он спросил:

— Ты пошел бы на какие-то уступки, если бы с предложением уладить эти дела негласно обратились именно к тебе?

— А разве у меня есть выбор?

— Выбор всегда есть. Ты можешь пойти к своему начальству и переложить решение на него. Оно пойдет к еще более высокому человеку, а тот связан по рукам и ногам и не обладает оперативными сведениями, а главное — реальной властью на местах, чтобы решить нужный вопрос. Ты же знаешь, что не все вопросы можно решить наверху.

Прохоров понял, что ему бросают спасательный круг, но и платить за этот круг придется будь здоров.

— Где информация и Дудчик? С кем надо иметь дело? — Это был главный его вопрос.

Вместо ответа Закирджан протянул ему несколько листков и фотографию. Прохоров увидел на ней Дудчика, сидящего за компьютером и вдохновенно работающего перед монитором, на котором находилось изображение карты. Внизу на фотографии стояла автоматическая календарная отметка: полдень позавчерашнего дня. На листиках были распечатки оперативных карт из «списка Дудчика».

— Тебя что — послали посредником? Так Дудчик у вас?

— Нет, Степан Андреевич. Узбекистан не похищал твоего человека. Это сделал знакомый одного моего знакомого из-за границы, а теперь этот знакомый попросил меня поговорить с тобой.

— Я внимательно слушаю.

— Мой знакомый не собирается передавать эти сведения Западу. А ведь для тебя самое опасное — именно это. Я прав?

— Так точно.

— По-настоящему эта секретная информация представляет интерес только для Америки и ее союзников. А мой знакомый ведет против США свою священную войну — газават.

Поэтому можешь не волноваться, он не отдаст им ваши секреты, иначе американский империализм только усилится за счет ослабления России.

— Я могу преподнести эти слова своему руководству? — Прохоров упорно спрашивал о главном.

— Ну, конечно сможешь, дорогой. И все доказательства представишь. Надо только продумать, как это сделать.

У Прохорова появилась надежда тихо уйти на пенсию с полным содержанием и сохранением дач и привилегий, мечта эта стремительно крепла в нем — а вдруг удастся удержаться на посту, а вдруг он станет настолько необходим, что его назначат командующим?.. Поднаторевший в интригах человек быстро делает из соломинки смертельное оружие.

— Что хочет этот человек для своего газавата от меня? Ядерную боеголовку? — Прохоров боялся услышать «да», потому что это единственное, что никто не смог бы осуществить.

— Нет, Степан Андреевич, этот человек — реалист и хорошо понимает, что возможно, а что — нет.

«Слава богу», — промелькнуло в мозгу у Прохорова.

— Для руководства он предъявит — через тебя — в основном политические требования. Сейчас он находится в относительной политической изоляции. Он хочет укрепить свои позиции за счет сближения с Россией. Естественно, тогда он будет принят и у нас, и в Таджикистане, и на всем Ближнем и Среднем Востоке, отчего положение его станет намного более авторитетным. Это официальная версия. За эти уступки он даст гарантии вашему правительству, что стратегические сведения не будут разглашены.

— Он выдаст Дудчика?

— Конечно, о чем разговор.

— Это хорошо. Сам Дудчик никому не нужен, но это — вопрос принципа.

— Он это понимает.

— Хорошо. Что он хочет еще? Узбек сморщил лицо в улыбке:

— Ничего особо невероятного. К примеру, содействие в приобретении по остаточной стоимости нескольких грузовых и штурмовых вертолетов — Ми-8, Ми-24. Они нужны в азиатском регионе.

Прохоров выжидательною молчал.

— РПО «Шмель», к примеру, «Иглы» или «Стрелы» для вертолетов. Несколько вагонов обычного стрелкового вооружения, АГС «Пламя», модули «Гроза».

Прохоров кивал, что-то прикидывая для себя.

— Интересуют его крупнокалиберные снайперские винтовки В-94, «Клин», «Гюрза», «Бердыш». Автоматы АКС-74 с ночными прицелами НСПУМ, бесшумные ПБС. Да мало ли что. Это уточнить нетрудно в рабочем порядке.

— Что еще? — Прохоров понимал, что все это мелочи.

Узбек наконец произнес главное:

— С-300.

— Вы с ума сошли!

Узбек рассмеялся мелким смехом:

— А господин Бен Ладен почему-то так не считает. Ты поинтересуйся у себя, может быть, все же это подходящая цена?

Нифонтов остановил магнитофон, который прокручивал этот разговор, и растер уставшее лицо ладонями.

— Что это значит, Александр Николаевич? — спросил Голубков. — Они что, действительно сошли с ума и думают, что смогут получить С-300?

— Это значит, Константин Дмитриевич, что они догадываются или знают истинную ценность захваченных сведений. Тебя не удивило, как легко я получил санкцию на слежку и прослушивание этих старых П...НОВ?