Андрей Таманцев - Чужая игра Страница 7

— А что, если они со мной и говорить не захотят? — спросил продавец.

— А ты постарайся... Если чеченцы к нам в Успение приедут, получишь еще столько же.

Я направился к своей машине, а продавец немедленно начал приводить в порядок покореженную дверь.

Вернувшись на берег, я рассказал Боцману и Артисту обо всем, что мне удалось выжать из хозяина палатки. Реакция ребят была точно такая, как я и ожидал, обдумывая по дороге складывающуюся ситуацию: оба немедленно захотели поехать к магазину и встретить чеченцев прямо там, у мухинского «жигуленка». Я их понимал, но идея выйти на прямой контакт с десятком вооруженных «духов» не казалась мне плодотворной.

— Во-первых, слишком много всяких «но», — остудил я ребят. — Во-вторых, это ни к чему не приведет. Ну даже если накостыляем мы чеченцам за милую душу, то парням это не поможет! А потом, где гарантия, что нам расскажут, куда они Дока с Мухой утащили?

— Как это — не расскажут, — психанул Артист. — Да я из них самолично всю душу вытрясу!

— Может быть, у тебя это и получится, Семен... А если эти, посланные за нами сами ничего не знают? Где нам тогда ребят искать? Нет, тут надо действовать наверняка...

У меня уже сложился план дальнейших действий, но я заранее был готов к тому, что ребятам он может не понравиться, и поэтому подводил к нему издалека. Все дело было в том, что я по-прежнему оставался командиром своей группы — группы отличной, лучшей в мире, но, во-первых, совершенно невооруженной. Во-вторых, — группы, оказавшейся здесь ради рыбалки, а вовсе не ради того, чтобы кто-то из моих орлов отправился вот так, ни с того ни с сего, на тот свет. В ушах у меня так и звенели слова боцмановой Светки: «Митя — он у нас с сыном единственный...»

— Так что ты надумал? — не выдержал, поторопил меня Боцман.

— Чеченцы сами нас привезут к ребятам, — ответил я. — Надо только помочь им в этом.

— Это как же? — поинтересовался Артист.

— А мы позволим им взять нас в плен. Помашемся с ними немного для виду, потом они нас повяжут и отвезут куда нам и надо. А уж там...

— Это-то как раз понятно, — сказал Артист, — но скажи, ты уверен, что твой план реальнее моего?

— Да. По крайней мере, так хоть появляется шанс остаться в живых...

— Ладно, командир, тебе решать... — согласился Артист.

— А ты, Митя? — спросил я у хмуро молчащего Боцмана.

— Я — как прикажут... Надо сдаться этим чурекам, — значит, сдадимся... — ответил он и тоскливо вздохнул.

Тоже, значит, не лежала душа.

Мы уселись рядом с остывшей ухой и стали ждать гостей.

— Едут! — первым заметил их Артист и указал на легкий столб пыли, движущийся в нашу сторону.

К нашему импровизированному столу, обдав пылью и нас, и нашу уху, лихо подкатила белая «Волга». И тут же из нее высыпало пятеро «чехов», одетых в камуфляж. При виде их наглых бородатых рож у меня сразу аж руки зазудели от желания сбить с них эту спесь — не зря говорят, что кулаки, мол, иногда чешутся...

Я поднялся с земли. Артист и Боцман встали рядом со мной — теперь мы все трое прикрывали друг другу спины. Кто-то считает — пассивная позиция. Я повторюсь: драться не входило сейчас в наши планы, как бы ни чесались у нас кулаки. Нашей целью была оборона.

А дальше началось то, что началось. Откуда-то сзади, из-за пригорка, выскочила еще одна машина — «Жигули» — и точно так же, как и «Волга», окутав нас клубом пыли, резко затормозила перед самым брезентом с разложенной на нем едой и посудой. Из машины вылезли еще пятеро.

— Боцман, — шепнул я, — только не перебарщивай...

Начать махаловку спровоцировал их Артист.

— Эй, ты, поосторожнее там! — сказал он одному слишком резвому «чеху», наступившему на наш стол грязным сапогом.

А спустя мгновение бородач пнул наш котел с ухой ногою, и когда она, аппетитно паря в воздухе, разлилась по брезенту, это послужило сигналом перестать изображать удивление от неожиданного визита, а начать действовать: ведь такого хамства настоящий мужчина прощать не может, потому что после такого любые разговоры — всего лишь бесполезное занятие.

Я ринулся на ближайшего же бородача и, не мудрствуя лукаво, провел левый отвлекающий, а когда «чех» немного сдвинулся в сторону, без особого усилия влепил ему правой прямо в солнечное сплетение. Но влепил качественно: чеченец захрипел, согнулся в три погибели, затем упал на бок и покатился по земле к брезенту, давя приготовленную нами закуску. Пока первый падал, я успел достать боковым ударом локтя в челюсть второго противника. Его голова мотнулась, широко разбрызгивая кровавую слюну, он дико завыл, отступая от меня назад, и мне стоило большого усилия сдержать себя и не добить его до конца. На меня уже летели еще двое. Но это ничего, главное, что они пока не схватились за оружие. В чем тут дело? Не успели еще сообразить, что к чему? Не ждали отпора? Или среди них нет настоящих вояк, а так — одни пастухи, как любит говорить генерал Шаламов?

Я увидел краем глаза, как Боцман схватил за шкирку одного из нападавших и с размаху въехал лбом ему в рожу. Тот упал, и Димка потянулся за следующим. Семен, крутясь как юла между трех нападавших на него чеченцев, устроил целое представление, развлекая себя, раз не имел права оттянуться по полной: он умудрялся отбивать удары всех троих и одновременно наносить им довольно ощутимые, обидные удары — в нос, ниже пояса...

Среди чеченцев, как правило, не встречалось хороших рукопашных бойцов, это я знал по своему боевому опыту. Они могли хорошо знать различные виды стрелкового оружия и отлично стрелять из него, некоторые из них неплохо разбирались в подрывном деле; единицы владели холодным оружием и всеми теми штуковинами, которые использует в своей работе спецназ, ну а в единоборстве они, конечно, нам явно уступали. Да в принципе им это умение не было нужно: им хватало умения сбить «стингером» или «иглой» вертолет, подбить из РПГ танк или бээмпэшку, поставить фугас, снять зазевавшегося солдата из снайперской винтовки или умения владеть своим «калашом» не хуже, чем столовой ложкой... Даже пресловутым профессионалам-наемникам, которые со всего мусульманского мира съезжались на заработки в Чечню, далеко было до настоящих диверсантов, какими были мы. Поэтому, положа руку на сердце, нам троим не составило бы труда справиться с десятком пусть даже и вооруженных «чехов», если бы не та задача, которую мы перед собою поставили.

Так что приходилось себя сдерживать: я, к примеру, каждый раз, когда мог навечно вырубить любого из своих противников, или останавливал уже идущий в цель удар, или просто не наносил его, уходя в глухую защиту.

Видя, что нарвались на серьезное сопротивление, нападавшие решили изменить свою тактику. Они отступили на несколько шагов и встали вокруг нас полукругом, перекрыв нам возможность отхода к моему стоящему неподалеку «патролу». Все это они проделали в абсолютном молчании. Слышно было только мычание одного из них — того, кого приложил, насадил на калган, как говорили раньше дворовые специалисты, Боцман. Видимо, он сломал ему нос. Один из бородачей нырнул в «Волгу» и появился оттуда, держа в руках какой-то продолговатый предмет, похожий на толстое и короткое ружье. Я знал эту штуку: такие ружья на Западе используют егеря, чтобы ловить дичь; в напоминающем гранатомет стволе размещается капсула с прочной капроновой сетью три метра на три. На тыльной стороне капсулы — небольшой пороховой заряд, позволяющий выстреливать эту сеть метров на двадцать — тридцать. После выстрела капсула разваливается, сеть расправляется в полете и накрывает того, на кого было направлено ружье. При определенной сноровке такое ружье может быть чрезвычайно эффективным.

Что и было нам продемонстрировано. Ну что ж, мы ведь знали, на что идем. Первой жертвой стал я. Меня накрыло сеткой, и она сковала мои движения почти полностью. Единственное, что я мог, топтаться на месте, пытаясь достать висящий у меня на поясе нож, чтобы разрубить им путы. Но пока я топтался, меня, беззащитного, сбили с ног. Боцман и Артист еще отбивались от нападавших, стремясь прийти ко мне на помощь, но бородач перезарядил свою пушку — и моя участь постигла сначала Боцмана, а потом и Артиста, который, впрочем, успел хорошо достать двоих боевиков. Связав и от злобы испинав ногами до бессознательного состояния, нападавшие побросали нас в багажники машин и, как я и планировал, отвезли туда, где мы встретили наших друзей и откуда, как я уже рассказывал, сбежали на белом джипе хозяина виллы.

Как позже выяснилось, Док и Муха сразу поняли, что судьба вынесла их на боевиков — но, увы, это знание помочь нашим ребятам никак не могло...

Муха под сочувственным взором Дока стоял у витрины небольшого придорожного магазинчика на развилке и с сомнением разглядывал лежащий перед ним хлеб, по которому лениво ползали жирные, одуревшие от майского солнца мухи.