Ольга Володарская - Свидание с небесным покровителем Страница 10

Город, из которого был родом Габриель, находился в Западной Украине. Он был небольшим, старинным и отдаленным от остальных населенных пунктов. Основной его достопримечательностью была древняя крепость. Во время войны в ней располагался штаб абвера, и в ее огромных сырых подвалах содержались сотни заключенных. Казнили их во дворе, а хоронили на пустыре за монастырскими стенами. Вырывали огромную яму и сваливали в нее трупы. Когда яма заполнялась, ее закапывали, а заключенных гнали рыть другую.

Земля в их городке была пропитана трупным ядом. А стервятников было столько же, сколько в других населенных пунктах галок или голубей. Весной, когда цвели фруктовые деревья, никому не приходило в голову восторгаться прекрасным зрелищем, потому что на всех ветках сидели эти мерзкие птицы.

Габриель рос очень болезненным и странным мальчиком. Родился он недоношенным, слабым, плохо реагирующим на внешние раздражители. Врачи сначала сомневались в его жизнеспособности, а чуть позже в полноценности. Но ребенка выходили, и он оказался вполне нормальным. Разве что немного отставал в развитии и очень плохо ел. А еще совсем не плакал.

Ходить Габриель начал в полтора года. Говорить в три. Но, научившись этим детским премудростям, в отличие от других ребятишек не носился как угорелый и не болтал без умолку. Как правило, он сидел на подоконнике и смотрел вдаль, а в разговоры вступал лишь в тех случаях, когда кивком головы или жестом нельзя было ничего объяснить. Эдакий маленький сфинкс: неподвижный и молчаливый. Оживал Габриель только тогда, когда отец приносил в дом забитых кур. Обезглавленные птицы, сваленные в углу кухни, вызывали у мальчика небывалый интерес. Он спрыгивал с подоконника и крутился возле них, трогая окровавленные шеи маленькими ручонками, и все спрашивал у отца, долго ли они умирали и было ли им больно.

Друзей у Габриеля не водилось. Он был абсолютно одиноким. Причем по своей воле. В детский садик он не ходил по причине слабого здоровья, так что с ровесниками общаться мог только вечерами, но вечерами он на улицу выходить боялся. А все из-за стервятников. Однажды мама, заметив, с каким интересом пятилетний Габриель наблюдает за тем, как переодевается его старшая сестра, взяла его за руку, отвела на пустырь и строго сказала: «Будешь пялиться, я тебя тут оставлю, чтобы стервятники выклевали тебе глаза!» Впечатлительный мальчик сразу же представил, как это произойдет, а потом – как он будет жить слепцом, и так испугался, что стервятник стал постоянным участником его кошмаров.

А вот сама крепость его совсем не пугала. Она его завораживала! Другие дети играли на развалинах, бесцеремонно выламывали камни из стен, писали на них матерные слова. Те, кто постарше, наведывались в крепость, чтобы, скрывшись от глаз взрослых, заняться сексом. Естественно, и игруны, и хулиганы, и малолетние любовники там же справляли нужду, разводили костры и мусорили. И только Габриель никогда не позволял себе ничего подобного. Когда он попадал на развалины (его приводила туда сестра: девушку заставляли сидеть с братом, а ей хотелось позаниматься сексом с кем-нибудь из парней), то находил укромное местечко, садился на прохладные камни и все ждал, когда же с ним заговорят души давно умерших узников…

Про души узников он часто слышал от матери. Она считала, что они живут в проклятом месте, поэтому часто молилась, чтобы скверна не прилипла к ней и ее детям. Часами она просиживала перед иконой, беззвучно шевеля губами и крестясь. Но все равно чувствовала, что ее молитвы не помогают. У дочери на уме один блуд, а что на уме у сына – одному богу известно… Или дьяволу! В городе, где сжили со свету такое огромное количество людей, балом точно правит сатана.

В школу Габриель пошел в восемь лет. Он отлично писал, читал и считал, однако учился слабо. Поведение у него также хромало. Хотя он не был ни хулиганом, ни непоседой, ни грубияном, но мог посредине урока подняться из-за парты и выйти из класса, не обращая внимания на окрики учителя. А еще он часто притаскивал в школу дохлых птиц или животных. Укладывал их на парту и рассматривал, что приводило в ужас и одноклассников, и педагогов.

Отучившись в восьмилетке, Габриель пошел работать. Отец устроил его к себе в коровник (он трудился там наладчиком дойных аппаратов, а сына взяли на должность скотника), рассудив, что из парня все равно толку не выйдет, а тут хоть деньги будет в дом приносить. Габриель отработал лето, но осенью вернулся в школу. За два месяца, проведенные на скотном дворе, парень твердо уяснил, что хочет для себя совсем другой жизни, а для этого нужно учиться. И учиться не просто хорошо, а блестяще, чтобы поступить в вуз какого-нибудь крупного, а главное, далекого-далекого города.

Желание уехать из «проклятого места» до того лета как-то не возникало. Габриель всю жизнь провел в родном городке и слабо представлял, каков мир за его пределами. Конечно, в журналах и по телевизору он видел другие места: и дальние страны, и близкие союзные республики; и столицы, и маленькие поселки. Там все было другое и казалось ненастоящим. Будто не документальные кадры смотришь, а постановочное кино. И вот когда Габриель проработал в коровнике месяц, отец «выбил» для сына бесплатную путевку в Киев. Парень не очень-то хотел куда-то ехать, исторические и культурные ценности украинской столицы его не прельщали, но из дома вырваться хотя бы на пять дней мечтал давно. И дело было в матери. С возрастом она стала невыносимой, а ее религиозность маниакальной. Если кто-то из домашних поступал непотребно, она принималась вразумлять грешника не словами, а делом. Сколько раз она кидалась на подвыпившего отца! А дочь-блудницу запирала в погребе, чтобы не дать ей распутничать. Габриелю тоже доставалось. Хотя за ним явных грехов не водилось, мать видела в его скрытности, молчаливости, странноватом поведении нечистые помыслы и, стоило ему погрузиться в привычное задумчивое состояние, била его по лицу.

В общем, Габриель поехал. На автобусе до районного центра, потом электричкой до областного, а там – поездом до столицы. Едва сев в него, уставший Габриель уснул, проснулся уже в Киеве. Разбуженный попутчиком, открыл глаза, выглянул в окно и…

Глазам не поверил. Высокие, необыкновенной красоты здания, мосты, храмы, лабиринты улиц, потоки машин, толпы людей, сочная зелень обширных скверов… И на деревьях ни одного стервятника! Ну просто другой мир! Другой, но настоящий…

Четыре дня пролетели как один миг. Габриель наслаждался всем, а особенно походами по музеям. В нем проснулся интерес к истории, архитектуре, искусству. Это в «проклятом месте» его нечем было разбудить, одна достопримечательность – старая крепость, да и та разрушенная и загаженная, а тут куда ни глянь – исторические ценности, шедевры архитектуры, произведения искусства.

В родной городишко Габриель вернулся другим человеком. Никто, правда, этого не заметил, и желание парня вновь взяться за учебу расценили как придурь не вполне нормального человека. Да только ему было на это плевать.

За два года из троечника Габриель превратился в лучшего ученика и окончил школу с медалью. Но надо заметить, что блестяще он успевал только по гуманитарным наукам, а пятерки по точным ему ставили скорее за усидчивость. Получив аттестат и корочку золотого медалиста, Габриель начал готовиться к поступлению в институт. Отец не мог нарадоваться, он всегда мечтал, чтоб кто-нибудь из его детей получил высшее образование и стал, к примеру, агрономом. А лучше врачом. Однако Габриель его разочаровал, он выбрал совершенно неподходящую специальность, а именно: искусствоведение (врачом Габриель стать не отказался бы, а лучше патологоанатомом, но он понимал, что ни за что не сдаст математику). Отец недоумевал: зачем мужчине иметь диплом искусствоведа? Куда он с ним устроится по окончании вуза? В музей, что ли? Так в их городке таковых не имеется…

Тогда отец Габриеля еще не знал, что его сын не вернется на свою малую родину. Более того, он даже не приедет навестить своих родных. И писем им писать не будет. И не узнает, что его мать в порыве религиозной экзальтации забьет блудницу-дочь до смерти, отца доведет этим до сердечного приступа, а сама закончит свои дни в сумасшедшем доме…

Марго

Распрощавшись с мужем, Марго вернулась в бунгало, включила телевизор и прилегла на диван. Вообще-то она дала себе зарок сразу после еды не принимать горизонтального положения (врач-гинеколог ругал ее за стремительный набор веса и велел худеть), но постоянно его нарушала. Дома еще как-то держалась, находя себе занятия: посуду помыть, пыль протереть, Митины вещи аккуратно сложить, но в «Эдельвейсе» все бытовые проблемы решались без ее участия, и Марго разленилась. И главное, как быстро – за какие-то сутки!

По телевизору шел фильм «Забытая мелодия для флейты». Марго любила его и с удовольствием стала смотреть. Однако не прошло и пятнадцати минут, как ее сморило. Марго выронила пульт, засунула ладони под подушку и погрузилась в сон.