Марина Серова - Музей восковых фигур Страница 10

Эли хладнокровно насадил голову маркиза де Лонэ с кровоточащей раной на острие пики и, кровожадно рассмеявшись, произнес:

– Вот он – главный трофей сегодняшнего дня!

Высоко подняв жуткий предмет над головой, Жакоб вышел из крепости, сопровождаемый горожанами. При виде этого зрелища толпа радостно закричала:

– Да здравствует революция!

Весь вечер и полночи голову коменданта, защитника Бастилии, носили по улицам Парижа, потакая животной страсти горожан.

Город ликовал. Он был празднично освещен, как в те самые дни, когда коронованные особы восходили на престол. На этот раз Париж радовался событию резко противоположному – освобождению от власти короля.

Когда страсти немного поутихли и голова стала ненужной обузой, ее просто-напросто выбросили на свалку. Толпа проследовала дальше, и никто не обратил внимания, что к жуткому трофею приблизился какой-то человек и, подобрав отрубленную голову, завернул ее в тряпицу.

Париж не спал в ту ночь. Одни праздновали победу, другие беспокоились за себя. Особенно переживали сторонники монархии. Они не принимали участия в событиях последних дней и опасались, как бы ненависть простого народа не обрушилась на них.

В дверь дома, в котором находился Музей восковых фигур доктора Куртиуса, постучали. Нежданному посетителю пришлось стучать еще и еще, прежде чем его услышали.

Мадам Страсбург приблизилась к входу и спросила:

– Кто там?

– Мне нужен господин Куртиус, – был ответ. – Или мадемуазель Страсбург…

– Чего вы хотите от моей дочери?

– Не бойтесь, мадам. Откройте, я не сделаю ничего плохого. У меня есть кое-что для доктора.

Дверь тихонько приоткрылась, и в дом прошмыгнул невысокого роста человек с редкими сальными волосами и маленькими бегающими глазками. Он держал в руках некий предмет, словно это была величайшая драгоценность.

Навстречу гостю вышел доктор Куртиус. За ним следовала Мари.

– Меня зовут Огюстен Лавуш, я держу лавку на улице Лавуазье. Посмотрите, что я принес…

Лавуш положил прямо на пол завернутый предмет и развернул тряпицу.

Взору доктора Куртиуса, Мари и ее матери предстал жуткий предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался отрубленной головой человека некогда благородной наружности. На блеклой коже и черных волосах запеклись пятна крови, закрытые глаза были как бы вдавлены внутрь, рот немного приоткрыт, обнажая кончики верхних зубов. На правой щеке была небольшая выпуклость, напоминавшая родинку.

– Кто это? – с ужасом в голосе произнес доктор Куртиус.

– Маркиз де Лонэ, человек, который не хотел сдавать Бастилию, – горестно произнес Лавуш. – Я прошу вас, доктор, сделайте так, чтобы этот герой остался в истории Франции.

Скульптор кивнул.

– Мари, займись этим. Сделай слепок. Поторопись, нужно будет убрать голову, чтобы никто не узнал о том, что здесь произошло.

Мари переложила то, что осталось от маркиза де Лонэ, на чистую тряпицу и положила на рабочий стол. Затем начала приготовления.

– Что творится на улицах? – спросил доктор Куртиус Огюстена Лавуша.

– Толпа беснуется! Так они выражают свою радость, эти бедняки.

– Как вы думаете, королю ничего не угрожает?

– Не знаю, – покачал головой Лавуш, – эти убийцы способны на все.

Мари сделала слепок и позвала лавочника.

– Надо убрать это. – Она показала рукой на голову несчастного маркиза.

– Куда?

– Следовало бы похоронить, как положено по христианскому обычаю.

Лавуш встревоженно смотрел на обитателей дома.

– Идти сейчас на кладбище? Побойтесь бога, господа! Я не могу этого сделать!

– В самом деле, – произнесла мадам Страсбург, – нельзя ли решить это другим способом?

Мари была неумолима:

– Если голову маркиза найдут у нас, то убьют всех.

Доктор Куртиус вздохнул.

– Увы, мы сильно рискуем. Народ против короля, значит – против тех, кто поддерживает монархию.

Не говоря ни слова, Мари ушла и вскоре вернулась с плетеной корзиной в руках. Она аккуратно завернула останки в чистую тряпицу и положила на дно корзины.

Мадам Страсбург прошла на кухню и принесла несколько пучков спаржи, которую еще не успели обработать.

– Положи это сверху.

Мари сделала так, как посоветовала мадам Страсбург. Теперь страшная ноша была скрыта от постороннего взгляда.

– Пойдемте, господин Лавуш.

Мари с лавочником вышли из дома и направились в сторону кладбища Пер-Лашез. Навстречу им попадались компании горожан, которые шумно праздновали свою победу. Вино и свобода пьянили людей. Они были так разгорячены, что не могли позволить пройти мимо двум прохожим, торопливо шагавшим по улицам Парижа.

– Эй, красавица! – Мари схватил за руку человек с длинным кинжалом за поясом. Его черная патлатая борода была мокрой от пролитого вина. – Выпей с нами, отпразднуем победу!

Мари попыталась высвободиться.

– Пустите меня, сударь, мне нужно идти.

– Видно, у тебя есть причина, чтобы гулять так поздно ночью, да еще с корзиной в руках. Покажи-ка, что у тебя там?

Пятерня пьяного парижанина принялась шарить по корзине. Мари похолодела.

– Спаржа? – гремел пьяный голос под смех товарищей. – А там что? Вилок капусты?

Положение спас Лавуш. Он выскочил вперед и воскликнул:

– Сударь! Давайте выпьем с вами за победу народа над тиранией!

Пьяный горожанин тут же согласился и отпустил Мари. Та поспешно отошла подальше и стала ждать Лавуша.

Тот нескоро отвязался от назойливых «победителей» и присоединился к Мари, вытирая губы руками.

– Черт бы их побрал. Они ведь могли обнаружить, что за ноша при нас.

Пришлось пройти большое расстояние, прежде чем ночные путники оказались у кладбища Пер-Лашез и принялись стучать в кладбищенские ворота, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Что вам нужно? – послышался голос. – Нечего делать, так идите на улицы! Там сегодня весело!

Это был кладбищенский сторож, рослый мужчина сорока пяти лет с глубоко посаженными глазами и колючим взглядом.

– Сударь, простите нас, – произнесла Мари. – У нас к вам дело…

– Что за дело может быть в такой час?

Мари протянула человеку за кладбищенской оградой деньги.

– Здесь сто ливров…

Сторож внимательно посмотрел на мужчину и женщину.

– Что вам нужно? Что это за деньги?

– Нужно похоронить вот это…

Лавуш держал корзину, а Мари, убрав пучки спаржи, вынула из корзины предмет, завернутый в тряпицу.

– Что это?

– Герой, умерший без покаяния…

Сторож развернул сверток.

– Чьи это останки?

– Маркиза де Лонэ…

Человек за кладбищенской оградой молчал:

– Уберите деньги. Я сделаю все, что нужно.

– И как можно быстрее, – горячо проговорил Огюстен. – Не дай бог, чернь узнает об этом. Тогда нам всем несдобровать.

– В таком случае мне нужен помощник…

– Я готов.

Сторож открыл калитку, пропуская Лавуша.

– Проходите, мадемуазель…

Мари решила остаться снаружи.

– Я побуду здесь и подожду Огюстена. Не хочу ночью быть на кладбище.

– Не стоит женщине оставаться одной на улице в такой час.

– Не беспокойтесь за меня. Делайте свое дело.

Мужчины скрылись в темноте, а Мари оглянулась по сторонам и перекрестилась.

Париж продолжал праздное буйство. То и дело вдалеке раздавались выстрелы, от раскатов которых Мари вздрагивала.

Мимо торопливо шел поздний прохожий. Мари проводила его взглядом и отвернулась.

Внезапно человек изменил направление и поспешил прямо к Мари.

Женщина в ужасе отпрянула, когда он приблизился вплотную.

– Что вам нужно?!

– Деньги! Если есть кошелек, давай его сюда!

В руке незнакомца сверкнул нож.

И вдруг Мари узнала голос. Даже столько лет спустя она вспомнила его интонации и манеру говорить.

– Это вы!

Рука с ножом опустилась вниз.

– Что значит – вы?!

– Вы забрали у нас деньги по дороге из Версаля в Париж! Восемнадцать лет назад! А потом убили своего сообщника!

Человек отпрянул назад, а затем взмахнул ножом.

– Больше об этом никто не узнает!

Мари закричала и вцепилась в кисть руки, державшую обнаженный нож. Затем она вцепилась зубами в руку, словно кошка, которая терзает сладкую рыбину. Нож упал на землю, человек сбил молодую женщину с ног и набросился на нее, пытаясь дотянуться до горла.

Мари отталкивала от себя лицо человека, черты которого скрывала ночь. Она пыталась оторвать его от себя, но безуспешно. Она почувствовала, что теряет сознание, когда вдруг еще издали послышался голос Огюстена:

– Эй! Что здесь происходит? Мадемуазель Мари!

Человек отпустил женщину, обдав ее лицо зловонным дыханием, и исчез в темноте. Мари поднялась с земли, прижимая руки к груди.

– Что произошло?! – Огюстен тяжело дышал.

– Вы были правы, Огюстен. Мне не стоило оставаться здесь одной.

Глава 9

Предварительно я решила свериться с моими костями. Насколько удачным окажется мой поход на улицу Новокузнецкую, дом сорок пять, квартира двенадцать?