Марина Серова - Старые амазонки Страница 10

— Значит, ничего не было. Вас никто не убивал. Это Наташка все специально придумала, чтобы быстрее замуж выйти за меня. А я поверил. Какой же я дурак, — и он стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Тьфу ты, ты действительно дурак. Тоже мне, красавчик неотразимый. Да я думаю, Наташка за тебя вообще не собирается замуж выходить. Успеет еще.

Похоже, он начал прозревать, потому что очень внимательно опять уставился на меня.

— Ты кто?

— Привидение. Пошли в комнату, мне тоже очень интересно там побывать.

Ты там уже был, а я еще нет.

— Господи, я — идиот, я просто идиот. Я безмозглый дурак:

Я кивала головой в знак согласия. Самобичевание иногда полезно, особенно для таких «центров вселенной». А Вася, видно, прозрел окончательно:

— Вы — Таня, приходили сегодня в общагу?

— Ну да, ты же, по-моему, назначил мне свидание. Вот я и пришла. Куда же ты еще мог меня пригласить, не в общагу же, да и ключики были от квартиры. Я не правильно тебя поняла? Прости. Очень хотелось тебя увидеть вновь.

Вася, прервав мой монолог, уже деловым тоном предложил:

— Ладно, хватит трепаться, пошли в эту комнату, из-за которой столько проблем. Но там, я предупреждаю, нет ничего интересного.

Наконец-то ящик Пандоры откроется, и я даже с некоторым трепетом переступила порог комнаты.

Комната как комната. Ничего особенного, тут стояла самая обычная мебель, даже больше подходящая к образу бабушки. Но здесь явно никто не жил. Я бы сказала, что это кабинет, но зачем вот только баб Маше кабинет? Тоже мне ученый. И я шаг за шагом начала осмотр помещения. Если в других комнатах был идеальный порядок, то в этой он совершенно отсутствовал, и, похоже, не только стараниями Васи. На полу под столом валялась груда старых журналов, я разворошила эту кучу — ничего интересного. В шкафу висела хорошая одежда, вот только я никогда не сказала бы, что Марья Николаевна все это наденет, да и видела я ее довольно часто, ничего подобного на ней не было. Чье же это .тогда все? Письменный стол был закрыт. Вася сидел в углу в кресле и внимательно следил за моими передвижениями. Увидев мое замешательство около стола, он заметил:

— Я открывал, там только фотографии какие-то и все. Я хотела это проверить, но около входной двери послышался шорох. Может, мне это показалось? Я решила особо не задерживаться сейчас здесь, а прийти сюда еще раз, благо Наташка в ближайшую неделю не собиралась тут появляться. Ну а уж за неделю можно раскрыть не одно преступление. Проблема была в том, что я не знала, что искать. Как это ни смешно, но я тоже думала, что здесь хранятся деньги или еще что-нибудь ценное. Но самым ценным в этой комнате были хрустальные вазы, ну и, пожалуй, фотоаппарат. Наверное, хотела подарить его Наташе. На столе лежали клей, ножницы, карандаши, ручки. Я бы могла сказать, если бы не знала, где нахожусь, что это комната ученика. Н-да, бабулька была со странностями. Боясь, что свет в окне привлечет внимание одной из бдительных старушек, я решила закругляться. В следующий раз уже не обязательно будет его включать. Я хорошо смогу ориентироваться и с фонариком.

— Ну что, вы обнаружили много интересного?

— Нет, пока не очень.

— А вы думали, что здесь скрывается убийца?

— Да, именно так я и думала, — парировала я, — а нашла тебя. Может, это все-таки ты сделал?

— Ну да, у вас прямо как в милиции. Кто первый попадет в отделение, неважно, по какому случаю, тот и преступник. А если не сознаешься, то так или иначе заставят это сделать?

— И часто ты оказывался в отделении?

— Один раз, — неохотно ответил Вася, — за драку.

— А откуда же ты это все знаешь?

— Мужики в ментовке рассказывали, пока ждали, когда вызовут.

Я выключила свет, и мы перешли в прихожую.

— Ну так ты мне все-таки скажешь, зачем ты сюда залез?

— Я уже говорил, — буркнул он и отвернулся.

— Хватит, сам сказал, мы не в ментовке. Отвечай нормально. Тоже мне, охотник за сокровищами.

— Любопытно было. Я говорил Наташке, чтоб открыть, она ни в какую. Когда похороним, тогда.

— А ты столько ждал и не мог потерпеть три дня. Вот это ты действительно будешь говорить следователям. Я между прочим, могу тебя туда доставить.

— Я тоже могу.

— Да? Какой смелый. Я живу в этом доме, и у меня есть лицензия частного детектива.

— Ну и что, ордера на обыск нет.

— Так и меня здесь нет. Проходила мимо, смотрю, свет пробивается, а в квартире никто не живет, в привидения я не верю, да они и свет не будут включать. Тогда что же это? Ограбление? Вот тогда ты, пожалуй, действительно во всем признаешься. И наша доблестная милиция раскроет еще одно убийство, повысив тем самым процент раскрываемости своего отдела. Ну как? Перспективка устраивает?

— Нет, не устраивает.

— Говорить будем?

— Будем. Только вы все равно не поверите.

— А ты говори правдоподобнее, может, я и проникнусь доверием.

Он молча полез в карман и достал два презерватива.

— Ты мне это предлагаешь?

— Нет, я показываю то, зачем я сюда приходил.

— Не поняла.

— Я прекрасно знал, когда квартира оказывалась пустой.

— Ну и что?

— Я встречался здесь с моей подружкой.

— Что? И собирался жениться на Наташе?

— А что тут такого? Она очень хорошо подходит на роль жены и матери. К тому же такое приданое, — он обвел руками вокруг себя. — А Наташа еще и здоровая. А сейчас, между прочим, дети все больные рождаются. А у меня все будет классно: мальчик и девочка. Но зато любовница из нее никудышная. Что я могу поделать?

— А ты не пытался с ней об этом поговорить? Литературу почитать вместе… Сейчас этого добра полно.

— А зачем? Это уж или дано — или нет.

— Ну, в общем, ладно, это ваши проблемы. Сами их и решайте.

— А вы Наташе не расскажете?

— Я же сказала: это ваши проблемы… Пока постараюсь тебе поверить (придумать такое, по-моему, трудно). Все равно никуда не денешься, если что.

Ладно, выходим, ты первый, а потом я.

Выключив свет, я открыла «глазок» и, насколько это возможно, осмотрела площадку. Похоже, никого, и Васька благополучно выскользнул. Но шагал он, как слон. Подождав минут пять, я осторожно приоткрыла дверь — тишина и покой.

Бесшумно закрыв квартиру, я поднялась к себе. Приняв душ и смыв с себя весь грим, я ощутила ужасную усталость. День сегодня действительно был тяжелым, и даже не верится, что еще прошлую ночь я провела в домике на турбазе. Завтра предстоит много работы, и выспаться было просто необходимо.

Утром, вскочив довольно рано, я даже удивилась, почему это телефон молчит. Но я зря так подумала. Только я зашла в ванную, как он проснулся.

— Мишка? Ты чего это в такую рань?

— Привет, во-первых, очень уж хочется узнать, как ночные успехи?

— Да ничего особенного, но я зайду туда еще раз. Сейчас даже сама удивляюсь, почему не осмотрела все более детально. Но у меня есть оправдание: мне мешали.

— Кто?

— Угадай. Ладно, все равно не угадаешь: Вася Сидоров — друг Наташи Никифоровой.

На другом конце трубки воцарилась тишина.

— Алло, Миша, ты слушаешь меня?

— А что он там делал? — наконец проговорил он.

— Клад искал.

— Я серьезно.

— И я тоже серьезно, правда, потом он показал два презерватива и сказал, что у него там изба-свидальня.

— То есть?

— Ну, с девочками он там встречался, пока никого не было.

— Во дает, а?

— То-то, это тебе не мелочь по карманам тырить.

— Пора и нам побеседовать с этим донжуаном. Где он живет, в общаге?

— Так точно, товарищ капитан. Только сначала давай съездим к Наташкиным родителям. Я думаю, что с представителем официальных органов они будут охотнее разговаривать.

— Согласен. Ты хочешь это сделать прямо сейчас?

— Да, пока они еще на работу не ушли. Может, успеем.

— Хорошо, я к тебе иду.

— Да ладно уж, сиди, заеду сейчас. Тут, кстати, недалеко.

— Тогда жду, — согласился Мишка.

Быстро допив кофе, я рванула к Мишкиному дому, и минут через десять мы уже подъезжали к квартире Никифоровых. Наш звонок, вероятно, прервал разговор, потому что, открыв дверь, мужчина — наверное, Наташин папа — продолжал что-то говорить, но увидев нас, осекся.

— Простите, вы к кому?

Мишка достал свое удостоверение. Внимательно изучив его, мужчина молча посторонился, но сделал это с явной неохотой.

— Оксана, к нам гости, — крикнул он в кухню. Квартирка действительно была маленькая, особенно по сравнению с трехкомнатной квартирой Марьи Николаевны. Можно понять обиду сына. Из кухни выглянула очень интересная женщина и с любопытством оглядела нас.

— Проходите на кухню. Места, как видите, у нас очень мало. Господа из милиции, — обратился он уже к жене.

Она тяжело вздохнула.

— Прошу, садитесь, вы по поводу Марьи Николаевны?

— Вы не ошиблись.

— И после смерти она не оставляет нас в покое.