Марина Серова - Старые амазонки Страница 11

— Вы не ошиблись.

— И после смерти она не оставляет нас в покое.

— Михаил, Татьяна, — представил нас Мишка.

— Меня зовите Оксаной, а это — Володя, как вы уже догадались, мой муж и ее сын;

Кухонька была маленькой, и мы еле разместились.

— Что вы хотите узнать? И почему милиция?

— По поводу смерти Марьи Николаевны заведено уголовное дело.

Оксана совсем не удивилась.

— Вы не удивлены?

— А чему удивляться? В ней было много плохого, может, кому-то и надоела.

Я посмотрела на Мишку.

— А кому она могла надоесть? Как вы думаете?

— Я ничего не думаю. Может, Наташкин хахаль ее и убил.

— А зачем ему это?

— Кому же хочется в общаге жить, когда квартира сама в руки плывет.

— А вам эту квартиру не хотелось?

— Конечно, хотелось побольше, но у меня есть, — Оксана обвела кухню взглядом, — это она своему сыну отказала в жилплощади.

Владимир отвернулся. Видно, этот разговор поднимался в семье довольно часто.

— А почему вы ту квартиру не разменяли?

— Тогда все сложнее было. Сразу порицание общественности. Как же, мать из ее собственной квартиры выгоняют.

— Вы поддерживали отношения с матерью? — обратился Мишка к Владимиру.

— Заходил иногда — проведать, починить, помочь.

— А мужа у нее не было?

— Нет, они развелись очень давно, я еще совсем маленький был, по-моему, он ей изменял. Она не любила об этом говорить.

— И как вы общались?

— Не очень. Она всегда спрашивала, не развелся ли я еще. Поэтому я редко туда ходил.

— Баба Маша не любила вас? — спросила я Оксану.

— Она меня терпеть не могла. Все время говорила, что я — ведьма, сына приворожила. На костре меня надо давно сжечь.

— А вы?

— А что я? Сначала огрызалась, потом надоело. Никогда не испытывала ни малейшей любви к ней. Она и паспорт Володькин прятала, когда мы жениться собирались, а потом меня на смотрины водила к своим подружкам. А я, как бычок на веревочке, плелась за ней.

— И как подружки?

— Ужасные, такие же, как она. Глазки у них хитрые. Я до сих пор помню, а сколько уж лет прошло.

— А потом вы встречались с ее подругами?

— Нет, я в тот дом не хожу, а баб Маша к нам не ходила. Хорошо хоть Наташку прописала. Я была очень удивлена. Квартира-то не приватизирована, пропала бы сейчас.

— Давно она ее прописала?

— Года четыре уже будет, точно не скажу.

— Простите, — вклинился Володя, — мне пора идти. Я опаздываю, но если нужен конкретно я, то мы могли бы встретиться вечером.

— Я думаю, вы можете идти, — отпустил его Мишка.

— А кто же ее убил? Как вы думаете?

Оксана внимательно посмотрела на меня.

— Знаете, иногда мне самой хотелось это сделать, но не смогла бы никогда. К тому же какая-никакая, а родня. Надеялась, что сама умрет, у нее же астма. Сейчас я не чувствую жалости. Мне только интересно, кто это все-таки сделал.

— Вы хотели, чтобы ваша дочь вышла замуж за Ваську?

— Нет, не хотела, но я боялась повторить свою свекровь, поэтому не препятствовала. А Вася даже не скрывал, что хочет заполучить квартиру. Я думаю, он не стал бы этого делать. Слишком открыто он говорил о своем желании. А впрочем… чужая душа — потемки.

— А Наташа сильно переживает?

— Я думаю, что нет. Наташа тоже ходила к ней из-за квартиры, боялась, что ее оттуда выпишут.

— Простите, но хоронить вы ее будете?

— Конечно, кто же еще?

— У вас есть деньги на похороны?

— Мы пока заняли, но у Марьи Николаевны есть деньги на книжке. Снять их только через полгода можно. Я думаю, еще и останется.

— На книжке? — даже Мишка посмотрел на меня, не поняв моего удивления.

— Ну да, она всю жизнь копила.

Вот это бабулька! Что же это у нее за книжка такая, что и мебель можно купить, и похороны организовать. И чья же это все-таки одежда висела у нее в шкафу? Может, правда, жених подарил, но только вот где такого Рокфеллера найти в семьдесят лет?

Мишка, заметя мой отсутствующий взгляд, попрощался с обещанием зайти еще.

Когда мы вышли, он тут же поинтересовался причиной моей задумчивости. Я рассказала ему, что знала, и теперь замолчал он.

— Да, бабулька с потайным замочком оказалась, — наконец пробормотал он.

Я завезла его в отделение, а сама поехала к школе.

Общаться.

Глава 5

У школы была полнейшая тишина, и мне пришлось немного подождать перемены. Меня, видно, ждали, потому что чуть ли не в первых рядах на улицу выскочила Лина и с ней Аня и Женя. Оглядевшись по сторонам, они сразу бросились ко мне.

— Здравствуйте, — они были просто счастливы. На нас оборачивались, вероятно, одноклассники.

— Вы что, всем успели рассказать?

— Нет, что вы. Это, наверное, мной интересуются — смутилась Лина, — ко мне пришли на перемене, да еще и не папа с мамой. Всем интересно.

Наступила небольшая заминка. Мне хотелось поговорить с девочками без Лины. И та, видно, оценив ситуацию, обвела нас всех взглядом.

— Мне можно идти? А то мне надо кое-что сделать.

— Да, конечно.

— Только не опаздывайте, — бросила она, уходя, своим подругам.

— Нет, я долго не задержу.

Мы отошли в тенек и сели на скамеечку. Двор у школы был замечательный.

«Да и дети учатся здесь совсем не глупые», — посмотрев вслед удаляющейся Лине, подумала я.

— У меня в общем-то немного вопросов. Вы давно дружите с Линой?

— Дружим? Класса примерно с пятого, когда Лина пришла в класс. Мы как-то вчетвером все сдружились, — Вчетвером?

— Ну да, Маша еще. Только в последнее время она немного отошла от нас.

— Почему?

— Не знаем, — они переглянулись между собой. — После лета встретились хорошо, а когда началась эта история с Линой, она как будто потеряла к нам интерес. Нет, мы общаемся и в школе, и дома, но этой темы избегаем, по крайней мере Маша.

— А почему, как вы думаете?

— Не знаю.

Получилось так, что я все это время разговаривала с Аней, а Женька больше молчала, только иногда кивала головой. Но после последнего вопроса она неуверенно посмотрела на меня, будто раздумывая: стоит или не стоит говорить, и опять промолчала.

— Ты что-нибудь знаешь? — обратилась я к ней. Она помолчала несколько секунд и вздохнула:

— Мне кажется, у Маши все это было. Ну все, что происходит сейчас с Линой.

Аня удивленно уставилась на подругу, и мы почти одновременно воскликнули:

— Почему?

— В конце прошлого учебного года ее тоже встречали. И она была расстроена. Даже экзамен по своему любимому английскому чуть не завалила.

Помнится, Людмила Федоровна, англичанка наша, даже оценку не могла поставить, настолько была огорошена. Машка ее любимица. А потом Людмила разговаривала с ее родителями и четверку ей поставила.

— Но может быть, они ей предложили что-то.

— Ну, вы скажете тоже. У нас за это и вылететь можно. Очень строго с любыми подарками, даже к праздникам.

— У вас что, учителя — Рокфеллеры?

— Нет, конечно. Но оклад у них нормальный, по сравнению с другими школами, естественно.

— Но у вас же учатся и дети из небогатых семей, которые не могут платить.

— Платят только те, кто не из нашего района. У нас ведь еще и обычные классы есть.

— А у вас?

— У нас лицейский. Платный.

— Теперь ясно. Вернемся к нашей проблеме. Лина ведь тоже вспомнила про Машу.

— Только я ничего не знаю, — обиделась Аня.

— Я тоже не знала, но Лина сказала. Мы это не обсуждали.

— Что-то подобное в вашей школе происходило когда-нибудь?

— Да нет, по крайней мере, не замечали.

— А сейчас? Только Лину встречают?

— Да вроде бы больше никого.

— Пару раз Светку встречали из "В". Но там вряд ли что-то подобное, у них взять-то нечего. Наверное, ездили куда-нибудь.

— Это было недавно?

— Да, на прошлой неделе.

— А вы далеко живете?

— Нет, не очень. Через дом от Лины.

— Но ведь у вас не все близко живут. Неужели никого не привозят родители?

— Привозят, конечно. Но высаживают всегда за квартал. У нас не разрешают подъезжать к самой школе, кроме малышей, конечно.

— А здесь Светы нет? — я кивнула на школьный двор.

— Да вон она, около крыльца стоит, светленькая, в джинсовом сарафане.

Я внимательно посмотрела в указываемую сторону, тут же запомнив Свету.

Она, по-моему, мне очень понадобится в ближайшее время.

Мои собеседницы начали беспокоиться. Вероятно, перемена заканчивалась.

— Я не буду вас больше задерживать, а то опоздаете на урок. Последний вопрос. Посторонних людей вы не замечали в школе или около?

Подумав секунду, они дружно замотали головами.

— Если что-нибудь увидите — позвоните, — давая свою визитку, попрощалась я. — Да, — крикнула я уже вдогонку, — а охранник в вашей школе есть?

— Конечно.

— Он всегда на месте?

— Абсолютно.

— Хорошо, спасибо.

Охранник-то, конечно, на месте, но ведь и он человек. И у него могут быть обычные человеческие нужды. Но в этом случае надо хорошо знать, когда тот отлучится, а девочки утверждают, что никого постороннего не было. Но не может же быть этот человек невидимкой? Конечно, нет, это бывает только у фантастов.