Искатель, 2001 №10 - Александр Дюма Страница 10

Но тут разыгрались стихии. Никто не ожидал штормов в это время года, но в результате армада соединилась лишь в конце мая. Теперь она могла пуститься в путь на север, но, как назло, изрядная часть провизии уже успела испортиться, поскольку, наметив отплытие на октябрь 1587 года, испанцы упаковали мясо, рыбу и галеты в простые холщовые мешки. Более того, пресная вода, хранившаяся на борту кораблей не меньше месяца, оказалась непригодной к употреблению, и Ме-дина-Сидония с большой неохотой, под давлением обстоятельств, отдал приказ войти в порт Ла-Корунья, что на северо-западном побережье Испании. 19 июня началось обновление запасов воды и провианта, и лишь 21 июля армада смогла снова выйти в море.

Что до британцев, то они успели полностью оснастить свой флот только в апреле, но их неподготовленность причудливым образом сыграла на руку Елизавете: запасы воды и продовольствия на ее кораблях остались свежими, а солдаты и матросы еще не пресытились бездельем и не впали в хандру.

Командовал флотом королевы лорд Говард Эффингем. Он получил этот пост по тем же причинам, по которым командование армадой досталось Медине-Сидонии. Лорд был ярым протестантом, беззаветно преданным Елизавете, и происходил из знатного семейства, уже давшего Англии трех адмиралов. Заместителем командующего королева назначила дерзкого и предприимчивого пирата-приватира Френсиса Дрейка, вошедшего наряду с Магелланом и Джеймсом Куком в тройку величайших мореплавателей мира.

Англичане уже давно знали о затянувшихся приготовлениях испанцев и заблаговременно собрали два сухопутных войска. Одно, численностью тридцать тысяч человек, они разместили вдоль своего южного побережья. Второе, семнадцатитысячное, поставили гарнизоном в Тилбери в низовьях Темзы. Завидев армаду, это войско должно было следовать за ней по берегу и напасть на испанцев, как только те попытаются высадиться на сушу. От оконечности полуострова Корнуолл до Лондона протянулась цепочка сигнальных костров.

Если верить расхожему английскому преданию, в пятницу 29 июля Френсис Дрейк был в Плимуте и безмятежно играл в шары, когда ему сообщили о появлении первых испанских кораблей возле юго-западного побережья Англии. Пирата так и подмывало отдать приказ о немедленной погрузке на корабли, но он подавил это искушение и невозмутимо заявил гонцам: «У нас достаточно времени. Успеем закончить партию, а уж потом побьем испанца».

Скорее всего, весть о прибытии неприятеля дошла до Плимута часа в три-четыре пополудни, когда начинался мощный прилив и выйти в море не было никакой возможности. Эскадре Эффингема пришлось бы ждать до десяти вечера, когда отливное течение наберет силу. Но адмирал не стал ждать. Чтобы преодолеть встречное течение, он приказал буксировать корабли при помощи шлюпок и верповать их на якорных цепях. На рассвете 30 июля сто четыре корабля английского флота вышли из порта и изготовились встретить армаду. Прежде чем стемнело и началась ночная буря, защитники Британии все-таки успели разглядеть самое крупное в истории соединение военных кораблей.

Сто двадцать пять из ста тридцати судов Медины-Сидонии целыми и невредимыми добрались до Ла-Манша. На берегу тотчас зажглись сигнальные костры, и подданные Елизаветы очень быстро узнали о прибытии неприятеля.

Продвигаясь по Ла-Маншу, Медина-Сидония выстроил свой огромный флот в форме плотного полумесяца, «рога» которого были обращены в сторону англичан. Испанцы надеялись выманить неприятеля, окружить, взять на абордаж и захватить корабли. Располагавшие более подвижными судами англичане надеялись избежать ближнего боя и уничтожить вражеский флот метким орудийным огнем и толковым маневром.

В течение недели, несмотря на ожесточенные стычки, испанцам удавалось сохранять сплоченность и стройность своих рядов, но 6 августа англичане получили подкрепление и добились численного перевеса, потому что к юго-западному побережью прибыли корабли, которые прежде срывали все попытки герцога Пармского переправиться через пролив. Но худшее для испанцев было еще впереди. Войдя во французский порт Кале, Медина-Сидония узнал, что силы вторжения еще даже не начинали готовиться к переправе.

Герцог Пармский неоднократно писал Филиппу, что не может посадить своих солдат на баржи и пуститься в путь через канал, если армада не защитит его от английских и голландских кораблей. Но король так и не сообщил об этом Медине-Сидонии, хотя без соединения войск двух полководцев вся кампания теряла смысл. По мнению некоторых историков, Филипп никогда не строил серьезных планов вторжения в Англию, а лишь хотел запугать Елизавету и вынудить ее пойти на уступки. Если так, эта ошибка обошлась ему очень дорого, ибо мощь Испании оказалась подорванной, а гордость — глубоко уязвленной.

Еще несколько дней Медина-Сидония отражал нападения англичан, но те настырно теснили его на север, лишая возможности поддержать и без того обреченное на неудачу вторжение. 12 августа английский адмирал повернул обратно на юг, поскольку отчаянно нуждался в припасах и, к тому же, был уверен, что опасность миновала. За две недели непрерывного морского боя англичане не потеряли ни единого корабля.

Огорченный испанский флотоводец понял, что ему придется возвращаться домой кружным путем — через Северное море, вдоль берегов Шотландии, между Оркнейскими и Шетландскими островами, а затем — мимо западного побережья Ирландии на юг. Это вынужденное плавание завершилось катастрофой. Буря разбросала корабли, многие из них сбились с курса или налетели на скалы. Оставшихся в живых моряков хватали и зачастую убивали на месте. 21 сентября флагманский корабль Медины-Сидонии, будто побитая собака, притащился в порт Сантандер. А всего до испанских берегов добрались шестьдесят семь судов армады, лишь немногим более половины ее первоначального состава.

Если верить некоторым историкам, король Филипп, осознав весь ужас и позор своего бесславного поражения, сказал: «Я послал эти корабли биться с людьми, а не с ветрами и волнами, которые обрушил на них Господь».

Вероятно, это было единственное высказывание испанского монарха, в правдивости которого королева Елизавета не усомнилась ни разу в жизни. В песне, которую она самолично сложила в честь победителей, были такие слова: «Молились мы, и гнев богов рассеял всех моих врагов».

Андрей ШАРОВ

УБИТ В ПЬЯНОЙ ДРАКЕ?

В самый разгар знаменитой лондонской эпидемии чумы четверка приятелей решила зайти в харчевню при гостинице, принадлежавшей вдовушке Элеонор Булл из Дептфорда, что за Темзой, километрах в пяти к юго-востоку от центра города. Компания подобралась весьма примечательная и разношерстная: Ингрэм Фрайзер, в прошлом слуга всесильного сэра Фрэнсиса Уолсингэма, известный мошенник и сутяга, не вылезавший из судов, поскольку ему то и дело вчиняли всевозможные иски; Николас Скерз, частенько помогавший Фрэйзеру в его темных делишках;