Марина Островская - Черная вдова Страница 11

Супруга Старостина, Светлана, работала гинекологом в районной женской консультации и за неделю уставала не меньше мужа. Хотя пребывание на даче в субботу не обещало безмятежного отдыха в шезлонге, а всегда оборачивалось работой на участке, смена обстановки уже сама по себе обещала восстановление сил.

По недовольному сопению супруги Старостин понял, что она тоже не спит.

— Да чего они разорались? — недовольно пробурчала Светлана, натягивая одеяло на голову. — Хоронят кого, что ли?

— Да какие похороны в такую рань? — безнадежно промычал Старостин, понимая, что с мечтой о субботнем продолжительном сне можно распрощаться.

— Ненавижу ворон, от них смертью веет.

— Еще бы, возле кладбища живем…

— Это все потому, что ты не умеешь ждать. Всегда соглашаешься на первое предложение. Твои сослуживцы не дураки, все, как один, отказались от этой квартиры, только ты обрадовался.

— А про себя забыла? Сама же уговаривала: давай переедем, давай переедем, не могу больше в этой клетушке…

— А ты бы еще десять лет торчал в той дыре на окраине!

— Ну вот, опять начинается! — Старостин сел и стал растирать обеими руками слипающиеся глаза. — Ты можешь хоть раз не портить мне выходные с самого утра?

— А ты мне уже тринадцать лет портишь, и не только выходные, но и всю жизнь, — не шевельнувшись, ответила она. — Вышла бы за Колю — горя бы не знала.

Он теперь в собственном особняке живет на Рублевке.

Старостину все труднее было бороться с раздражением.

— Вот бы и выходила за своего Колю! Кто тебя за уши тащил?

— Да ты же и тащил, — обыденно буркнула Светлана. — Забыл, как уговаривал?

— Ну, уговаривал… А кто был твой Колька пятнадцать лет назад? Еле-еле институт закончил, чуть ли не всем курсом ему дипломную писали.

— Ну и что? Зато ты у нас был отличником! А теперь кто? Шерлок Холмс с майорским окладом.

— Для тебя еще не все потеряно. Твой Колька с очередной женой развелся, сейчас свободен. Ступай к нему, может, примет по старой памяти, — полушутя-полусерьезно сказал Старостин.

— Ха! — откликнулась жена. — Очень я ему теперь нужна — с двумя детьми и расшатанными нервами.

— А при чем тут дети? О детях речь и не идет.

— Ты хочешь сказать, что отпустишь меня одну? Но я же все-таки мать, я должна о них заботиться. И потом, им отец нужен, а не богатый дядя.

— Ну и не морочь мне голову с самого утра, — утомленно сказал Старостин, откидывая одеяло и вставая с постели.

Сунув ноги в растоптанные шлепанцы, он направился в ванную. Ополоснув лицо холодной водой и выпрямившись, взглянул на свое отражение в зеркале.

Перед глазами было измученное, помятое, невыразительное лицо с бесцветными бровями и такими же ресницами. Старостин родился почти стопроцентным альбиносом, и за глаза сослуживцы в «убойном отделе» МУРа называли его либо Кроликом, либо Белой вороной.

Сквозь шум льющейся воды донеслась трель телефонного звонка. «Ну что там опять стряслось в такую рань? — поморщился он. — С самого утра достают».

Он вышел в коридор и снял трубку.

— Володя? — Старостин узнал голос своего шефа — начальника отдела полковника Арсеньева.

— Я, Виктор Васильевич.

— Слушай, такое дело… Я, конечно, понимаю, что лишаю тебя заслуженного отдыха, но мне только что позвонили из Чертанова. Это по твоей части.

«Ясно, семейный уикенд накрылся», — обреченно подумал Старостин, живо представив себе грядущую сцену объяснения с женой.

— Что случилось?

— В Битцевском парке обнаружили труп женщины. Множество ножевых ранений…

— Они там что, сами не могут разобраться? — пытаясь ухватиться за соломинку, спросил Старостин.

— На бытовуху не тянет. Ясно, что все равно к нам попадет. Так что поезжай, разберись на месте. Машину за тобой я уже выслал.

— Час от часу не легче, — простонал Старостин, кладя трубку.

Ничего не сказав жене, он вернулся к прерванному утреннему туалету.

Сквозь жужжание электрической бритвы не сразу услышал, как в ванную комнату заглянула супруга.

— Только не говори мне, что тебя опять срочно вызывают на работу.

— А я ничего и не говорю, — ответил он, не оборачиваясь и продолжая водить электробритвой по щеке.

— Кто звонил? — мрачно спросила жена.

— Арсеньев. — Значит, я не ошиблась. Почему ты молчишь?

— А что говорить? Ты за меня все сказала.

— Ну вот, приехали. — Поджав губы, Светлана развернулась и ушла.

«Послать бы все к едрене фене! Надоело до смерти!.. Всем что-то от меня нужно: жене — одно, начальству — другое, детям — третье. Уехать бы в деревню, к черту на рога, забыть про всех, ковыряться в земле, бычкам хвосты крутить, а по вечерам с мужиками хлебать самогонку… Вот была бы жизнь! А надоест животноводством заниматься — садись и пиши детективы. Материала накопилось — выше крыши. Писателем бы стал не хуже Корецкого».

Едва закончив приводить себя в порядок, Старостин услышал звонок в дверь.

«Карета подана», — подумал майор, на ходу затягивая узел галстука.

— Свет, я поехал. Ты там извинись за меня перед детьми.

Жена, которой совсем не хотелось ехать на дачу в душной, переполненной электричке, ничего не ответила.

Пансионат «Лесные дали» обосновался в сосновом бору на берегу Яузы.

Широкий песчаный пляж манил к себе любителей активного отдыха, которых собралось уже не меньше двух десятков. В небо взлетал волейбольный мяч, доносился плеск воды и громкий смех.

Микроавтобус остановился возле главного корпуса пансионата — мрачноватого трехэтажного здания с длинными рядами балконов на каждом этаже.

Претенденток на роль в новом фильме встретила мужеподобная дама неопределенного возраста в широком клетчатом пиджаке и измятых, чуть расклешенных брюках.

Рыжими, прокуренными зубами она грызла дымящуюся «беломорину», руки были заняты широким блокнотом, а на отвороте пиджака красовался запечатанный в пластик бейдж с надписью «Администратор».

— Так, девочки, — сказала она сиплым, прокуренным голосом, поправляя рукой непослушно торчащие в разные стороны волосы. — Прошу не разбегаться!

Сначала проведем перекличку.

Она раскрыла блокнот, зачитала фамилии и рассортировала участниц проб по парам.

— Все остаются до завтрашнего вечера. Двухместные номера заказаны, обед, ужин и завтрак — тоже.

— А я не предупредила мужа, что сегодня меня не будет дома, — сказала одна из претенденток.

— Здесь есть телефон — позвоните, — властно распорядилась администратор.

Перекличка закончилась, но фамилии Мазуровой в списке не оказалось.

«Ну конечно, — подумала Наталья, — я же никому не представлялась».

Недоразумение уладилось легко. После того как ее данные были аккуратно переписаны в блокнот, администратор повела девушек за собой.

Наталья была единственной, кто не взял с собой никаких вещей, кроме купальника. Остальные тащили сумки и большие полиэтиленовые пакеты с одеждой.

«Зачем? — недоумевала Наталья. — Об этом должны заботиться организаторы проб. Их дело решать, какие костюмы должны быть на героине».

Вручив девушкам ключи от номеров, администратор назначила общий сбор через полчаса.

— И не вздумайте опаздывать, — громогласно предупредила она. — У нас строгие правила.

Площадка для проб была оборудована в полукилометре от пансионата: на лужайке среди соснового бора стояли несколько пластиковых столиков под солнцезащитными зонтами и пара переносных декораций, имитирующих некий интерьер.

Отдельное место отводилось для костюмеров и гримеров — с раздвижными ширмами и столиками. На одном штативе была установлена потертая кинокамера «Аррифлекс», на другом, пониже, — видеокамера «Бетакам».

Осветители тянули от распределительного электрощита пансионата кабели для установки «юпитеров». По периметру лужайка была обнесена широкой красно-белой лентой, призванной предотвратить появление на съемочной площадке посторонних. Вдоль импровизированной ограды прохаживались несколько дюжих охранников в майках-безрукавках, камуфляжных мешковатых шароварах и кроссовках на босу ногу.

Режиссер уже занял свое место на раскладном брезентовом стуле, спинку которого украшала лаконичная надпись «С. Крымов». Это был высокий плечистый молодой мужчина со слегка карикатурной, но аккуратной мефистофельской бородкой клинышком. На его коротко стриженной голове красовалась перевернутая козырьком назад ярко-красная бейсболка с надписью «Голливуд» на английском языке. С кисло-надменным выражением лица он потягивал из высокого стакана холодную кока-колу. Прокуренная дама-администратор поставила на небольшой пластиковый столик перед режиссером термос с дробленым льдом.

Крымов негромко переговаривался с оператором, обрюзгшим немолодым мужчиной с длинными седыми волосами и неухоженной бородой. Его свисающее над кожаным ремнем пивное брюшко было обтянуто черной майкой, купленной, по его словам, на последнем концерте «Роллинг стоунз».