Марина Серова - Тузы и их шестерки Страница 12

— Ну-ка, — выкрикнула она, — ложись на землю, сука!

Я прекрасно понимала, что эти слова адресованы мне, но на всякий случай я обернулась и посмотрела, одна я или нет. Действительно я была одна. И эти слова могли быть адресованы только мне.

— Можно, я вот сюда, на травку? — спросила я, делая несколько шагов в сторону.

— Я тебя сейчас арестую. — Женщина раскраснелась и явно была не в себе.

Да уж, здорово ее начальство напугало. Мою скромную особу этой бабе небось расписали как суперагента международного терроризма. Единственное, чего ей не хватало, так это хладнокровия.

Я кокетливо одернула зеленую юбочку и встала на колени.

— Мне что, ложиться?

— Ложись! — подтвердила она свой приказ, при этом дуло пистолета постоянно смотрело на меня. — Развелось вас, мафиози! — кричала она. — Всю страну загадили, сволочи!

Женщина вытащила из кармана форменной куртки наручники, когда я уже была на четвереньках.

Вся эта сцена вызвала интерес у проходящих мимо двух школьников лет двенадцати, которые встали и смотрели на все это, разинув рты. Да, одно дело — по телевизору, другое — в реальной жизни. Тетка-охранница арестовывает молодую красивую женщину — будет о чем друзьям в школе рассказать.

Также они наверняка не забудут упомянуть эпизод, когда молодая женщина схватила неосмотрительно близко подошедшую охранницу руками за ноги и с силой дернула на себя, так что баба плюхнулась на газон и ударилась о землю спиной. Трюк был из разряда силовых, если бы я не держала себя в форме, то сорвала бы спину. При ее массе это был явно чувствительный удар. Во время падения эта дура нажала на курок, прогремел выстрел. Мне хватило секунды, для того чтобы обезоружить ее.

Не говоря ни слова, я перевернула бабу лицом вниз и теми самыми наручниками, которыми она хотела сковать меня, захомутала ее. После этого подняла ее и приказала:

— Пошли.

— Куда?! — завыла она.

— К директору, овца сумасшедшая.

Для острастки я подтолкнула ее в спину, когда мы вошли через ворота на территорию предприятия.

— Как зовут хозяина?

— Константин Иванович, — пробормотала она, топая по асфальтовой дорожке по направлению к административному зданию.

Не успели мы пройти и пятидесяти метров, как навстречу нам выбежал уже знакомый мне лопоухий начальник охраны еще с каким-то мужиком. У обоих в руках было оружие. Я поспешила поднять руки вверх и закричать им, чтобы они не стреляли.

Вахтерша остановилась, остановилась и я. Мужчины медленно подошли к нам, не опуская оружия. Я положила пистолет на асфальт и отошла в сторону.

— Произошло недоразумение, — ровным голосом сообщила я. После этих слов ноги у вахтерши подкосились и она упала без чувств.

Ее падение напомнило мне пингвина, который шлепается на гладкий ледяной склон, чтобы скатиться с него, — видела я такое в «Мире животных», только в данном случае вахтерша никуда не заскользила, а уткнулась лицом в собачьи экскременты — видимо, подарок от одной из шавок, разгуливающих по двору.

— Стала стрелять, — оправдывалась я. — Может быть, надо вызвать милицию, чтобы все оформили?

Поддержка властей мне бы сейчас не помешала.

— Ну зачем же? Сань, подыми ее и сними наручники, — распорядился лопоухий. — Мы сами разберемся, нам милиция ни к чему. Вы спровоцировали вахтера, и она была вынуждена достать оружие — так было дело?

Он смотрел на меня, словно был царь и бог. Знал бы ты, молокосос, что я могу сделать с тобой за пятнадцать секунд. Я могу тебя отправить к прадедушке и прабабушке. Вместо этого приходится стоять, смотреть ему в глаза и корчить виноватую физиономию.

— Ты давно работаешь на этом предприятии, парень?

— Что? — не понял он.

— А то, что если давно, то от тебя можно ожидать только лягушат, а не здоровых детей, хотя, наверное, про детей тебе уже неинтересно. Не тянет, да?

Он не знал, что мне на это ответить. Видимо, я попала в точку. Пока он соображал, я снова напомнила про милицию:

— Надо вызвать власти.

По асфальтовой дорожке к нам подошел мужчина в темно-синем костюме. Он был чуть выше среднего роста, немного полноват, в его движениях чувствовалась уверенность.

— Не надо милицию, — произнес он, видимо, услышав мои последние слова. — Нам это ни к чему.

— Вот, Константин Иванович, спровоцировала охранника.

— Что-то у вас много оружия, — заметила я. — Кого-нибудь боитесь?

— Позвольте, — оборвал меня директор, — вы, собственно, кто такая?

Я передала ему удостоверение, он долго смотрел на него, затем вернул его мне.

— Что вы хотели? — строго спросил Константин Иванович.

— Да, в общем-то, ничего особенного — с вами пообщаться. Вы даже себе представить не можете, что творится на вашем предприятии.

Одного его движения было достаточно для того, чтобы лопоухий спрятал собственный пистолет и то оружие, которое я добровольно отдала ему.

— Давайте поднимемся ко мне.

— Давайте, — согласилась я. — Видать, вы невысоко сидите, раз успели так быстро спуститься.

— Признаюсь, собирался уезжать. А здесь — выстрелы.

— Знаете, — начала я, — когда представляешь правительство области, как-то непривычно объяснять каждому охраннику, кто ты такая и что тебе надо.

— Да-да, раздражает, — согласился Константин Иванович.

Как оказалось, директор сидел на втором этаже и, пройдя мимо секретарши с тонкой талией и плоской грудью, мы вошли в большой кабинет.

— Извините, — начал он замаливать грехи своих шестерок после того, как мы остались в кабинете один на один, — у нас сейчас ремонт. Стройматериалы, оборудование, народ у нас тупой и наглый — воруют все, что плохо лежит. Даже то, что под замком, воруют. Вот и раздал оружие. Думал хоть половину из того, что привез, пустить на реконструкцию.

Действительно, я во дворе заметила аккуратно сложенный красный кирпич и гору песка.

— Ни одной машины на предприятие и обратно без моего ведома не пропускаю. Людей нанял столько, чтобы за неделю все закончили.

— Это у вас плановые работы?

— Да-да. — Его тон был очень убедительным. Он давал мне понять, что я стала неким заложником ситуации. — Мы давно хотели уже закупить новую итальянскую линию, и вот буквально несколько часов назад начали ее монтаж в нашем цеху.

— Итальянскую?

— Да, хорошее оборудование.

— Можно посмотреть?

Он поднял брови вверх.

— Ну конечно, Юлия Сергеевна. Какие могут быть вопросы? Боюсь, как бы мне не пришлось за этот инцидент извиняться лично перед губернатором.

— Вы знакомы? — Это был далеко не праздный вопрос. Мое пребывание в этом райцентре могло закончиться очень быстро и тихо.

— Да, сиживали за общим столом, и за рабочим, и за обеденным, правда на разных концах, — выразился неопределенно директор молкомбината, указывая мне путь.

Для того чтобы попасть в производственное помещение, необходимо было выйти из небольшого административного здания, пройти несколько метров и войти в неаккуратно покрашенную коричневой краской старую дверь.

На первом этаже находились раздевалка и душевая для рабочих. Кроме этого, был небольшой гардероб, где можно было получить в пользование новенький белый халат. Это мне понравилось. Несмотря на то что шел ремонт, чистота здесь была на уровне — как-никак пищевое производство.

Мы поднялись на второй этаж, в цех. В нем работало человек десять-двенадцать. Мужчины снимали с нового оборудования полиэтиленовую пленку, освобождали его от упаковки и шустро монтировали.

— А где старое?

— Старое? Старое мы выкинули. Оно уже исчерпало свой ресурс. Через день мы будем обкатывать линию. — Он обвел рукой помещение.

Я набралась смелости, взяла директора под руку и повела вперед, в центр цеха.

— Константин Иванович, не можете ли вы мне показать точно место, где стояло старое оборудование?

— Ну почему же… — Он подошел и топнул ногой. — Вот здесь.

Я посмотрела ему прямо в глаза и вынула из кармана дозиметр.

— Не возражаете, если я проверю уровень радиации в этом помещении?

Ни один мускул на его лице не дрогнул, он пожал плечами и улыбнулся:

— Пожалуйста, раз это необходимо. Я понимаю — контроль.

У меня закрались сомнения в том, что моя догадка верна и вообще имеет право на существование. Я поднесла прибор к полу. Только одна-единственная цифра дрогнула — вместо тринадцати микрорентген стало четырнадцать.

Но что такое четырнадцать микрорентген? Таким иногда бывает природный фон.

Господи, неужели здесь ничего нет?

Но что это? Плитка вроде новая.

Я потерла лоб, поднялась и была вынуждена произнести фразу, которая мне очень не нравилась:

— Все в порядке, Константин Иванович.

Эта сволочь поменяла пол. За ночь. Я просто была в этом уверена. Вот скотина! Поди, еще слой бетона положил. Теперь, чтобы доказать, что здесь стояло радиоактивное оборудование, мне необходимо добраться до старого основания, на котором лежал старый кафель, и лишь затем замерить радиоактивность, надеясь обнаружить какие-то следы. А сейчас новый бетон и плитка служили препятствием для проникновения радиоактивного излучения.