Марина Серова - Тузы и их шестерки Страница 13

Эта сволочь поменяла пол. За ночь. Я просто была в этом уверена. Вот скотина! Поди, еще слой бетона положил. Теперь, чтобы доказать, что здесь стояло радиоактивное оборудование, мне необходимо добраться до старого основания, на котором лежал старый кафель, и лишь затем замерить радиоактивность, надеясь обнаружить какие-то следы. А сейчас новый бетон и плитка служили препятствием для проникновения радиоактивного излучения.

В этом цеху теперь действительно будет безопасно работать.

— Может быть, попьем чаю, инспектор?

Слово «чай» вызвало во мне положительные эмоции, но рассиживаться с этим типом настроения не было. Я ответила отказом, сославшись на то, что у меня еще много дел в Верескове.

Я нашла свою машину на том самом месте, где ее и оставила. Успевшая прийти в себя вахтерша предпочла меня вовсе не заметить, когда я проходила через небольшую щель, образовавшуюся от того, что ворота немного отошли в сторону. Видимо, специально для меня открыла. Молодец.

Я села в зеленую «восьмерку». Первым делом надо было освободить въезд на предприятие, так как моя машина загораживала дорогу «КамАЗу», который привез очередную кучу песка. Надо ли говорить, что водитель самосвала был, мягко скажем, раздражен долгим моим отсутствием. Несмотря на то что чаев я с директором не пила, «восьмерка» простояла на въезде не менее двадцати минут.

После того как я отъехала от молкомбината, я намеревалась посетить завод по производству изделий из пластмассы. Для того чтобы выбрать оптимальный маршрут, мне пришлось остановиться и свериться с планом города. Мои изыскания были прерваны сержантом милиции, который подошел к моей машине и постучал полосатой палкой по стеклу, требуя, чтобы я его приоткрыла. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидела машину дорожной инспекции, которая подкатила следом за мной.

Не подозревая ничего дурного, я поздоровалась с автоинспектором. Он вместо «здрасьте» попросил у меня права и техпаспорт. Избегая ненужных вопросов, я сразу передала ему и доверенность. Сержант взял документы, отошел чуть в сторону от машины и стал их рассматривать. Поскольку изучение моих «аусвайсов» затянулось, я решила поинтересоваться, нет ли каких проблем?

— Проблем никаких нет, — ответил он. — Тем не менее вам придется покинуть наш город.

Услышав это, я уставилась на конопатую, голубоглазую, молодецкую физиономию, не желая всерьез принимать слова сотрудника милиции.

— То есть как это? — возмутилась я. — Вы знаете, кто я такая?

— Мне все равно, — ответил сержант. — Мое дело выполнять приказы. Мне приказали выпроводить вас из города, и я это сделаю.

— Кто приказал?

— Послушайте, дамочка, давайте не будем друг другу трепать нервы.

Он засунул права и документы на машину к себе в карман.

— Все свои бумаги вы получите за пределами городской черты. Официально вас больше в этом городе нет. Это все, что меня просили вам передать.

— Кто велел?

— Это уже вас не касается. Следуйте за нашей машиной, если хотите, конечно, чтобы все обошлось без неприятностей.

— Это кто, Федотов вам приказал?

Сержант уже не слушал меня. Он шел к своей машине, не желая продолжать разговор.

Вот так, просто берут среди бела дня и выпроваживают человека с заповедной территории, где могут находиться только те особи, которым местная власть дает личное «добро».

— Может быть, это удостоверение несколько остудит ваш пыл, — грозно сказала я, что заставило милиционера повернуться.

Он увидел в моих руках зеленый прямоугольничек, в коем значилось, что я лицо ответственное на предмет охраны окружающей среды, и направился ко мне. Взяв в руки удостоверение, он прочитал, кто я такая, и без каких-либо эмоций отправил его в карман вслед за другими моими бумажками с круглыми печатями.

— Это тоже получите за пределами города.

Похоже, парень был куплен на корню. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться ему.

Мы выехали за пределы Верескова за считанные минуты. Везли меня со всеми почестями. Менты включили мигалку и сирену, что позволило нам пролететь несколько километров за три минуты. На обычной дороге, по левую сторону которой было поле, а по правую — лес, милицейская машина остановилась.

Из нее вышел все тот же сержант с документами в руках. Когда он передавал мне их через окошко, я решила было покачать права:

— А как же мои вещи? Они остались в гостинице. И вы не думайте, что это все вам сойдет с рук.

— Думаю, сойдет, — возразил сержант и махнул рукой напарнику.

Второй мент подошел к багажнику «жигуленка», открыл и достал оттуда огромную дорожную сумку черного цвета. Он с видимым напряжением доволок ее до моей машины, молча бросил в пыль, развернулся и пошел обратно.

— Все ваши вещи здесь, — сказал конопатый. — Надеюсь, мы больше с вами не увидимся. Черная сумка — это подарок.

— Передай своему хозяину, что он поздно опомнился!

Мент пошел к служебной машине, а я осталась на обочине дороги.

Какая наглость! Неужели у нас подобным образом могут обращаться с теми, кто представляет правительство области? Или же они не воспринимали мою инспекцию всерьез, или же у них была такая крыша, пробить которую не представлялось возможным, во всяком случае, по мнению людей, выдворивших меня из города. Хорошо бы сейчас посидеть спокойно, попытаться расслабиться и обдумать сложившуюся ситуацию.

Но судьба мне не уготовила передышки. Как только милицейская машина уехала, при этом на ней уже никакие мигалки не горели, со стороны города проехала черная «Ауди» с тонированными стеклами. Миновав меня, машина прокатилась еще сотню метров, затем развернулась и подъехала ко мне.

Я с интересом наблюдала за всеми этими действиями, тем более что вслед за этим из машины вылез в буквальном смысле этого слова здоровенный дядька, который неизвестно как там вообще умещался. Человек подошел ко мне и, чуть склонившись, поздоровался:

— Здравствуйте, Юлия Сергеевна.

— Здравствуйте, — ответила я, откладывая на соседнее сиденье все свои бумажки. — Не имею чести знать.

— Я присылал вам конфеты. — Его светло-карие глаза, прямой, чуть загнутый вниз нос, густые брови, квадратный подбородок и плотно сжатые губы выдавали в нем человека волевого.

— Так вы директор «Роситалпластмассы»?

— Я директор завода, находящегося в Верескове, а не всего концерна, но, я думаю, мы могли бы быть полезны друг другу. Смотрю, вас просто выкинули из города. — Он кивнул в сторону черной сумки, продолжавшей стоять на дороге.

— Я, честно говоря, плохо представляю, чем мы можем быть полезны друг другу.

— Давайте обсудим это в другом месте.

— Но вы же видели, что они сделали со мной.

— Это не страшно. Можете пожить у меня. Дом большой, и я вполне мог бы предоставить вам одну из комнат. — Он продолжал стоять, чуть нагнувшись, чтобы было удобнее разговаривать.

Я вышла из машины. Как оказалось, он был выше меня на полторы головы. Эдакий Геркулес. На самом деле — Геннадий Петрович. Ему было под сорок. Во всяком случае, он так выглядел.

— Можете не опасаться за собственную честь. Я женат. У меня двое детей.

Я встретила его слова с одобрением:

— Спасибо, что так вот прямо.

— У меня к вам чисто деловой разговор. Думаю, будет целесообразным закинуть эту сумку в багажник вашей машины. После чего мы поедем ко мне домой. Если вы не возражаете, я сяду с вами, а мой шофер поведет «Ауди» следом.

— Отлично, — согласилась я. — Так и сделаем.

Нежданно-негаданно у меня появился союзник. А я уже хотела было жаловаться Грому на произвол властей и просить у него если не помощи, то возможности применить против нехороших людей все свои способности.

Мы не стали въезжать в город и проехали по кольцевой. Дом Мирскова — трехэтажный особнячок из красного кирпича — стоял в гордом одиночестве на окраине леса.

«Здесь, вдалеке от областного центра, люди с деньгами могут себе позволить жить практически в уединении. С одной стороны — хорошо, а с другой — ведь случись что, и нет никого рядом», — раздумывала я, когда мы по засыпанной мелким гравием дорожке подъезжали к крыльцу.

Нас, а точнее, господина директора, встречал человек. Он открыл дверцу, и Геннадий Петрович выбрался наружу.

«Слуги — свидетельство или роскоши, или лености самого хозяина», — отметила я.

Мне пришлось выбираться из-за баранки самостоятельно, так как ко мне никто никакого внимания не проявлял. Ну ничего, мы привыкшие, мы не баре.

— Пройдемте со мной наверх, в мой кабинет. Дети в школе, а жена вернется из города часов в семь вечера. Вы, в принципе, если не хотите, можете с ней не встречаться.

— Она работает?

— Да. У Ирины свой цех по пошиву верхней одежды из кожи. Я купил ей его. Надо же женщине чем-то заниматься.