Театральный маньяк - Стасс Бабицкий Страница 12

— На самом деле эта история только на руку нашим капиталистам, — пожал он плечами. — Во всех газетах про «Космос» пишут. Народ валом валит. Скажу по секрету, портье водят экскурсии на крышу, за деньги. Пойдем, я тебе тоже покажу.

Маньяк выбрал правый подъезд. Как будто знал, что в левом, на самом верхнем этаже расположен пост охраны — сидят двое дежурных в окружении мониторов. С пистолетами. На лифте снайпер не поднимался — там камера. Еще одна снимает коридор к выходу на крышу. Про нее Минздрав тоже был в курсе: перекусил провод.

— Как перекусил? — Славка уже рисовал в голове чудовищного монстра с клыкастой пастью.

— Плоскогубцами, — развеял страхи главный охранник.

Осмотрели ту самую камеру. Стажер поцокал языком и прошел на крышу. Вот здесь, небольшой пятачок между двумя большими белыми антеннами — торчат, как уши у слона. Здесь-то и залег человек с ружьем.

— Неужели охрана сразу не увидела, что камера накрылась? У них же явно экран погас!

Супермен грустно кивнул. Заметили, конечно. Сообщили по рации на пост в вестибюле — поднимитесь, проверьте. Но в это время один из охранников флиртовал с продавщицей в киоске сувениров. Не отреагировал. А второй застрял в туалете со сканвордом. Решил, что не выйдет, пока все не разгадает. А там попалось сложное слово — «скафандр».

— Этих двоих и уволили?

Супермен снова кивнул и еще больше погрустнел. Только через полчаса дежурные у мониторов раскачались, один из них спустился на лифте вниз, устроил разнос двум лентяям. Погнал чуть ли не пинками наверх, на другом лифте — со всеми остановками. Вечер же, туристы в номера возвращаются. Маньяка и след простыл.

— Но дверь-то на крышу у вас запирается? — с досадой спросил Славка.

— Однозначно! — отчеканил великан. — Сюда редко кто поднимается. Человек 10–15 в год — кровельщики, мойщики окон, потом еще настройщики антенн…

Что-то щелкнуло — нет, вот реально, будто кто-то за спиной пальцами хрустнул. Славка даже обернулся и посмотрел, нет ли кого сзади… Озарение! Как у сыщиков в книжках. Итак, в высотке на Баррикадной ему рассказали, что снайпер тоже крутился возле «тарелки». Может, заранее знал, какой оттуда открывается обзор?! Потому что бывал там раньше!

— Мне нужны точные данные, — стажер махнул рукой на пластиковые кругляши, — кто и когда устанавливал эти штуки.

Майор тяжело опустился на скамейку. Раненых полицейских уже увезли в больницу. Врачи скорой помощи сказали, что сделают все возможное. Но как-то дежурно, не излучали они уверенности.

А вокруг — как на картине художника Ярошенко, — жизнь текла своим чередом. Дворник сыпал песок из ведра, маскировал темно-красные пятна на асфальте. Прохожие, что шли от метро, вполне предсказуемо шарахались от оцепления. Ускоряли шаг — быстрее, бежим, подальше отсюда.

Кстати, почти никто не курил. Вот один мужичонка вытянул из кармана смятую пачку, вздохнул и сунул обратно. Девушка щелкнула зажигалкой… Тут же заозиралась, завертела красивой головой. Страх и ужас! Как будто раньше не замечали предупреждение: «курение убивает». Хотя люди так устроены, что начинают креститься, только когда гром грянет. Или выстрел. Ведь одно дело — читать буквы. Кого сейчас надписями напугаешь? Совсем другой расклад — получить пулю… А пока ни разу не было, чтоб Минздрав стрелял в людей без сигареты.

Следователь до сих пор не разгадал: почему. За что маньяк ненавидит курильщиков? Предположим, в детстве его поймал дед на огороде и больно высек. За то, что петрушку воровал — зажевать первый никотиновый опыт. Психическая травма на всю жизнь, ненависть и маниакальное желание убивать. Возможно? Чушь. Это самого Кольцова в возрасте 9 лет так отучали от курения. Дед лупил портупеей, а был он замполит, рука тяжелая…

Ладно, допустим маньяк — сумасшедший врач. Или и впрямь, чиновник министерства здравоохранения. Заработался. Сбрендил. Пошел убивать. Но нет, тоже ерунда. А снайперская подготовка? Профи ведь стреляет.

— Он больной!

Майор поднял голову.

— Меня по дороге осенило, — взахлеб объяснял Руслан. — У него рак легких. И если этот факт, пусть даже не слишком реалистичный, принять — картинка сложится.

Вот досада. Второй раз его обыгрывает мальчишка-газетчик!

— Докурился, значит?! — вздохнул майор. — А теперь и остальных вот таким странным образом предупреждает о вреде этой привычки?

— Ну, к проблеме-то внимание привлек, согласитесь. Посильнее, чем картинки на сигаретных пачках. Многие паникуют, вот даже наш шеф-редактор на днях бросил курить.

— Да? Жаль, жаль…

Руслан возбужденно расхаживал вокруг скамейки. Когда захватывала идея, он становился похожим на спаниеля: нос по ветру, лапы беспокойно подергиваются. А глаза грустные.

— То есть благое дело затеял Минздрав, по-твоему? — Кольцов зашел с козыря, хотя и понимал, что это жестоко. Но очень хотелось уесть этого умника. — А Людмилу твою и остальных, получается, не жалко. Если вся Москва бросит курить в один день… Значит, убийство женщин, стариков, детей — все не зря?!

Журналист нервно сглотнул. Но нашел в себе силы продолжать.

— Маньяк, скорее всего, неизлечим. А значит и остальных курильщиков тоже записал в смертники. Автоматически. Считает, раз связались с сигаретами — подписали себе приговор. А он приводит в исполнение, по ускоренной программе. Мозг обреченного хватается за соломинку: успеть сделать что-то важное, чтоб помирать не зря. Этот придумал себе миссию, избавить мир от табака. Может, думал так: застрелю пару десятков людей, а остальные резко бросят и спасутся. А может, решил, что ему дали знак свыше и надеется таким образом исцелиться. Кто знает, что у психа в голове, — Руслан пожал плечами. — Тут важно другое. Если маньяк болен и ему стало хуже… Онкология же страшная штука. Боль так скручивает, что…

— Мог начать промахиваться, — согласился Кольцов. — Потому и ребята наши живы.

Через десять минут подошел сержант. Подтвердил: на крыше те же гильзы, что и на прежних точках Минздрава. Замок опять не взломан, а открыт ключом. Правда, на этот раз не удалось уйти бесследно. Нянечка, которая присматривала за малышом в угловой квартире на последнем этаже, слышала не только выстрелы, но и хриплый кашель. Да-да, как раз стояла у открытого окна. Еще удивилась — вот, кто-то же простудился в самую жару…

— Значит, надо проверять