Хауэрд Энджел - Смерть выходит в свет Страница 14

7.

Капрал Гарри Гловер был долговязым молчаливым человеком и, подобно большинству хороших полицейских, умел слушать гораздо лучше, чем говорить. Он выгнал всех из флигеля и сунул ноги, обутые в казенные полицейские сапоги, под древний сосновый стол. Шляпу он оставил в катере, но револьвер был при нем, болтался на ремне, а записную книжку Гарри держал в руке, когда я вошел в комнату, чтобы поговорить с ним. Джоан только что покинула гостиную, пережив долгий муторный допрос, и взмахом руки показала мне, что теперь моя очередь.

Я пододвинул кухонный табурет, и Гарри поднял глаза. У него было продолговатое морщинистое лицо - весьма странно, если учесть, что Гловеру всего тридцать с небольшим. Создавалось впечатление, что его морщины подсоединены к ниточкам, которые кто-то одновременно тянет вниз. Зубы у капрала были неровные, улыбка хоть и дружелюбная, но кривая. Она явно предпочитала левый уголок рта. Длинный нос делал Гловера похожим на лиса. Воротник сорочки был расстегнут, галстук сбился набок. От сапог разило местом преступления, но мы уже привыкли к этому общему для всех духу.

- Интересно, что делает частный сыщик в Петавава-Лодж? - протяжно произнес Гловер, возвращая мне бумажник.

- То же, что и Дэвид Кипп или Ллойд Пирси. Удит рыбу. Загорает на солнышке.

- Постараюсь это запомнить. Спасибо за сведения. А теперь повторю свой вопрос. В отличие от Киппа и Пирси, вы, мистер Куперман, тут впервые. Итак, первый приезд в усадьбу. Вы здесь ровно неделю. И вдруг такое происшествие.

- Вы основываете свои выводы на весьма туманных предположениях, капрал. У вас нет никаких доказательств того, что мое присутствие здесь причиняет кому-то вред.

- Совершенно верно. Но мне приятно видеть, как вас коробит от моих вопросов. Сейчас мне глубоко плевать, зачем вы сюда приехали, но скоро это меня заинтересует, и тогда вы не отделаетесь пустым трепом.

- Что ж, это справедливо. Там, на дороге, я рассказал вам, что случилось. Сообщил, что встречался с тем человеком лишь однажды. И не имею ни малейшего понятия о том, как его запихнули в сливную трубу.

- Имя покойного - Эней Дюфон, - произнес Гловер таким тоном, будто диктовал сам себе. Он не сказал мне ничего нового: не так уж трудно было опознать в утопленнике человека, который вчера вечером советовал мне рыбачить в тенистых местах. - Что вам о нем известно?

- Ну, насколько я понимаю, он работал в усадьбе при нескольких хозяевах. Подсказывал рыболовам, где удить, чинил лодки. Но все это я знаю лишь понаслышке.

- Что еще?

- Да ничего. Слышал, что был человек по имени Траск, который не ладил с покойным.

- Вы на что-то намекаете?

- Не понимаю, о чем вы.

В прошлом апреле я сам доставал труп Траска из воды. Он чинил причал, упал с приставной лестницы и раскроил себе череп, а потом свалился в озеро и утонул. И в этом нет ничего смешного.

- А я и не говорю, что это смешно, - я взглянул на Гловера. С минуту он смотрел мне в глаза, потом сказал:

- Да, не говорите. Как вы думаете, мистер Куперман, что произошло там сегодня?

Я решил подпустить малость городской хитрости и сказал этому деревенскому парню:

- Полагаю, он поскользнулся, и его засосало в трубу. Возможно, он хотел вычистить её, как это делали мы. А может быть...

- Это только предположения. Во-первых, Эней не полез бы в воду полностью одетым. Во-вторых, у него проломлен затылок, и, значит, он купался не по своей воле. Я не врач, но до получения медицинского заключения, опровергающего мои выводы, я намерен искать убийцу. Вот почему меня интересует, что тут забыл такой субъект, как вы. Возможно, происходят какие-то события, о которых мне следовало бы знать, мистер Куперман? Я ведь все равно это выясню.

- Слушайте, капрал, я пробыл тут четверо суток и за это время успел сжечь плечи, нос и руки. Вчера я выловил форель в ярд длиной, но на причале было пусто, и никто не видел мою добычу. У всех у нас свои маленькие неприятности. Я не имею ни малейшего понятия, кому пришло в голову убить Дюфона.

- Ну что ж, если это - ваша история, черт с вами. Мне приходится опрашивать всех, и вы - не исключение.

- Знаю. Я тоже читал эту книжку. Вчера вечером я видел Энея в этой самой комнате. Он ушел вместе со всеми, а брат Энея, Гектор, - на полчаса раньше. Мы распрощались приблизительно пять минут двенадцатого. Если вас интересует, что я делал с тех пор и до обнаружения трупа, то мне придется туго. Алиби на отрезок времени с одиннадцати вечера до восьми утра у меня нет. В восемь я повстречал у причала Алин Барбур, потом отправился на рыбалку и не видел никого, кроме Джорджа Маккорда, который подплыл ко мне полюбопытствовать, хорошо ли клюет. Это было около полудня. Потом поехал в Хэтчвей, прикупил кое-что в "Луке репчатом", выпил кофе с Лоркой, подружкой мистера Эдгара. Извините, не знаю её фамилии. Затем покинул "Синюю луну" и поехал сюда. Встретил Джоан, которая пыталась изгнать из сточной трубы бобров. Вот и все.

Гловер делал пометки в книжке и кивком приветствовал каждое мое утверждение, истинность которого мог проверить.

- Если я вам больше не нужен, пойду, пожалуй, дочищу свою рыбину.

- Не гоните лошадей. Я не сказал, что наш разговор окончен. А когда из Торонто приедет следователь, может статься, вы понадобитесь ему не только для того, чтобы сказать, который час.

- Там, у канавы, вы сразу же опознали Энея. Вы были хорошо знакомы?

- При моей работе надо знать всех и каждого. В Хэтчвее он играл в футбольной команде. Увидев Энея в кузове его грузовичка, я тотчас понял, кто это. Впрочем, Гектора я знаю лучше. Он не такой дикарь и тихоня, как Эней, который всю жизнь сторонился людей.

- У вас есть ещё вопросы?

- Что? А, да, сэр, есть. Вы ходили в лес до или после того, как нашли тело?

- Нет, сиднем сидел на месте происшествия.

- А миссис Харбисон?

- Мы посидели несколько минут, потом я поехал в Уитни искать вас. Она тоже не ходила в лес, во всяком случае, пока я был с ней.

Гловер растянул губы в зловещей улыбке, но больше ни о чем не спросил, и тогда я решил предложить ему собственный вопрос.

- Если Эней был робким тихоней, как же он умудрился нажить столько врагов?

Гловер явно опешил, его физиономия вытянулась. Он не знал, что мне ответить. С минуту мы просидели в молчании. Наконец капрал сказал:

- Я не хочу, чтобы вы путались под ногами, мистер Куперман. Держитесь от меня подальше, понятно? Да и следователь наверняка попросит вас о том же.

- Я всегда оказываю властям посильную помощь.

- Берегите свой зад и не лезьте в это дело! Тут вам не угол Йонг и Блур. Частные сыщики нам без надобности. Еще заблудитесь в лесу, ищи вас потом. Или увязнете в трясине, а то и утонете. Вам все понятно?

- Угол Йонг и Блур в Торонто, а Грэнтэм находится на другом берегу Онтарио и по размерам ближе к Хантсвиллу, чем к Торонто.

- Один черт. Как бы там ни было, мне надо поговорить с остальными постояльцами, так что шли бы вы лучше отсюда. Я дам вам знать, если понадобитесь.

Я встал, скрипнув стулом, и зашагал к двери, но остановился.

- Так вы будете допрашивать всех?

- Черт, да валите отсюда! - заорал он.

Я и свалил.

Вернувшись в свою хижину, я достал из холодильника рыбину и принялся чистить её. Форель пялилась на меня громадными мертвыми глазищами, словно вопрошая, известно ли мне, как правильно свежевать рыбье отродье. Я отнес её на скамейку, поскольку видел, что и остальные постояльцы обрабатывают там свой улов, и из-под бревенчатого сруба Джоан тотчас вылезли две серые кошки. Нож для чистки рыбы был привязан к скамейке бечевой в ярд длиной. Я несколько раз провел им по боку рыбины, и воздух наполнился серебристыми чешуйками. Старательно и осторожно я ободрал сначала один бок, потом другой, уложил тушку так, чтобы сподручнее было обрезать плавники.

Тушка. Я снова стоял у дренажной трубы. Истошный крик Джоан был подобен мощному заряду статического электричества. Я заморгал, стараясь изгнать из сознания эту картину. Рыба сонно таращилась на меня. Впрочем, лучше уж видеть рыбьи зенки, чем глаза мертвого Энея. Гораздо лучше.

Сисси Пирси откашлялась. Я был рад видеть её. Она пересекла демаркационную линию, протоптанную кошками, и посмотрела на меня снизу вверх, прикрывая глаза красной костлявой ладонью. Ее голубое летнее платье почти вылиняло на солнце. У Сисси было примечательное лицо. Казалось, она пребывает в постоянной растерянности. Выражения не просто сменяли, но опровергали друг друга, и происходило это за считаные секунды. За каждой улыбкой пряталась тень страха, а всякое судорожное движение черт тотчас сменялось таким же движением противоположной направленности. Сисси взглянула на рыбину, потом опять на меня, и заморгала.

- Привет, - сказал я. - Кошки пожаловали на ужин.

- Ллойд все ещё на озере, а полицейский хочет с ним поговорить. Уж и не знаю, о чем.

- Не волнуйтесь. Гловеру предстоят беседы со множеством людей. Еще по крайней мере два часа ему не придется маяться в одиночестве.