Александр Ольбик - Дублет из коллекции Бонвивана Страница 14

Ко всем похищенным вещам из квартиры Симчика присоединилась соломенная шляпа. Пуглов снял ее с вешалки и нацепил на раненую голову.

Когда они выходили из квартиры, где-то на верхнем этаже открылась дверь и чей-то женский голос крикнул: "Валера, если не будет кефира, возьми ряженки..."

Всю дорогу Лелька плакала.

- Кретины, - стонала она, - втравили в такую грязную авантюру...Это же убийство...

- Заткнись! - резко осек ее Ройтс. - Ты ведь знаешь, что никто не собирался его убивать. Это несчастный случай и такое может произойти с любым из нас.

- Да? Но ведь можно было вызвать "скорую", он еще был живой, - не унималась Волкогонова. - Если нас застукают, я не перенесу тюрьмы.

- Что ты, Лелик, глупости говоришь! - Пуглов слегка повысил голос. - В тюрьме тоже люди и не надо заноситься...И, между прочим, попадешь туда, если не будешь держать себя в руках.

Вдруг Ройтс резко затормозил.

- Олух царя небесного! - воскликнул Ройтс. - Я же на серванте оставил зажигалку...мои отпечатки, - он начал уже разворачиваться, когда Пуглов наконец отреагировал:

- Не смей, старик, этого делать! Успокойся, я знаю, ты взвинчен, но глупости делать не позволю.

- Алик, это не глупости. Из-за этой е....й зажигалки и нам будет хана. Ты же понимаешь, что у всех, кто попадает СИЗО, снимаются отпечатки пальцев... А мы там с тобой уже были...Я сейчас отвезу вас на автовокзал, а сам смотаюсь к Симчику.

Развернув на крутом вираже "опель", Ройтс на скоростях устремился в сторону автовокзала.

Лелька притихла. Когда первая волна страха и возбуждения прошла и когда она в кармане сарафана нащупала тюбик с таблетками, ей открылась безмерная глупость содеянного. Она не выполнила инструкцию Пуглова и вместо двух таблеток положила в стакан Симчика одну...

Незаметно, вместе с недокуренной сигаретой она выбросила в форточку тюбик с оставшейся таблеткой. Он разбился и его содержимое вместе с осколками стекла катилось вслед за машиной.

Когда до автовокзала оставался один квартал, Ройтс вдруг даванул на тормоз. Переложив баранку круто вбок, и сделав лихой разворот, он снова устремился в сторону дома.

Лелька безучастно смотрела в окно - ей виделся мир в абсолютно серых тонах. Она не обратила никакого внимания на нелогичное поведение Игоря. Пуглов нагнулся и заглянул в лицо приятеля - он не мог постичь выкрутасов Ройтса.

- Алик, дай сигарету, - обратился к нему Ройтс. Прикурив, сказал: Смотри, Алик, зажигалку-сучку, я, оказывается, засунул в спешке во внутренний карман. Вот она! Нервы, черт бы их побрал.

Пуглов снял с головы шляпу и, отклонившись вбок, посмотрел в зеркало. Глубокая, наполненная спекшейся кровью, рана по форме напоминала запятую.

- Неплохую память о себе оставил ювелир, - Ройтс слизнул с губы капельки пота.

- Мы сваляли большого дурака, - сказал Пуглов, - Нам не надо было его там оставлять. Ему теперь все равно никто не поможет, а нам он может напакостить.

- Конечно, его надо было бы отправить к Ване-Ножичку, но что сделано, то сделано. Не надо только об этом думать, - Ройтс сказал это с прицелом на Лельку. - Когда думаешь, становится жутко от мысли, что не все следы за собой убрали.

- Не все следы, - чуть не плача, передразнила его Лелька. - Два таких шкафа не могли утихомирь одного пьяного пожилого мужика. Сами в повидло вляпались и меня под статью подвели. Завтра же в газетах появится мой фоторобот. Теперь сиди и жди, когда придут арестовывать. Если сейчас я чего-нибудь не выпью, окончательно сойду с рельсов...

- Домой приедем, там и ужремся, - сказал Ройтс. - Кстати, у нас дома совершенно пустой холодильник, а я есть хочу...Давайте заедем в магазин и наберем много водяры и шашлыков. Как думаешь, Алик?

- Лично я сейчас выпил бы квасу, но от шашлыка тоже не откажусь.

- А меня тошнит от одного упоминания о жрачке, - Лелька взяла из пачки сигарету и закурила. Из глаз у нее снова полились слезы и она их не смахивала. Две полоски туши, словно траурные ленточки, не портили ее красивое лицо, а лишь подчеркивали его бледность...

* * *

На свидание к Рощинскому Пуглов с Ройтсом шли после сильнейшей попойки. Накануне они снимали стресс и, не считая Лельки, выпили четыре бутылки водки и две дюжины банок пива.

Рощинский при виде гостей почувствовал их бедственное положение и сразу же выставил на стол семисотграммовую бутылку джина.

Особенно было тяжело Ройтсу: после возвращения от Симчика он весь вечер скрещивал водку с наркотиками и потому пробор на голове не был столь безукоризнен и сердце напоминало о себе сильными аритмичными толчками.

Когда Пуглов рассказа о происшествии в квартире Симчика, наступила навязчивая тишина. Могучие щеки Рощинского обвисли еще больше и он едва сдерживал себя, чтобы не взять в руки обрез не разнести вдребезги "эти бараньи головы".

- Я чувствовал, что с вами нельзя связываться, - сказал Толстяк, продолжая безучастно смотреть за окно. Ваше дело - игра в наперсток и спекуляция презервативами на блошином рынке.

- Да при чем тут гондоны? - всполошился Ройтс. Ему стало совсем муторно. - Если бы ювелир, сволота, не бросился на меня первым, ничего бы этого не было.

- А это вы тоже должны были предвидеть. А сейчас я не знаю, что с вами делать...Что ж, будем сидеть и ждать, когда за нами приедет ОМОН и отвезет всех в подвалы. Поэтому давайте договоримся так: не вы меня, не я вас знать не знаем и видеть не видели. И пока дорожку ко мне забудьте.

- Когда надо тащить в лес Ножичка, вы зовете нас, - Ройтсу с трудом давались столь сильные экспромты. - У вас свой труп, у нас свой и оба нечаянные. И вы защищались и мы делали это исключительно с целью самообороны.

- С той лишь разницей, что ко мне пришли, а в вашем случае все наоборот...

Ройтс проглотил упрек и, не говоря ни слова, пошел на выход. Пуглов поднялся и тоже направился к двери.

Оставшись один, Рощинский со свойственной ему дотошностью стал перетряхивать случившееся. И ничто в нем не затронуло настороженной струны. За свою физическую оболочку он давно перестал беспокоиться - устал от своего непомерно громоздкого живота, мясистых плеч, медлительно свинцовых ног.

Волновало его другое: у него не было наличных денег, чтобы рассчитаться с "баранами", как он про себя называл Пуглова с Ройтсом, и заплатить Авдеевой за уборку квартиры. А он уже скучал по банному дню, по тем светлым минутам, когда они с Авдеевой оставались наедине...

Глава восьмая

После убийства Симчика Волкогонова совсем потеряла равновесие. Она плакала и пила, пила и плакала. И только работа в магазине, за кассой, спасала ее от полной депрессии. Все, кто ее знал, заметили разительные перемены во всем ее облике. Особенно сдали глаза - под ними угнездились синие болезненные разводы. Вместо обычных серых искорок они излучали безнадежную маяту.

Пуглов заезжал в магазин и подолгу ее успокаивал. Говорил убедительно и на время ей становилось легче, но когда возвращалась домой, хандра снова брала за горло. Телевизор она вообще не могла на дух переносить: что ни передача, то о каком-то убийстве или разбое. Об убийстве Симчика сообщила местная информационная телепрограмма, после которой Лелька побежала в туалет, где ее до чертиков вытошнило.

В один из дней к ней на работу заявился Ройтс и сказал, что они с Пугловым собираются на авторулетку. Глядя на его бездумное, чисто выбритое лицо и крахмальной белизны сорочку, она поражалась - как это он так может? Неужели он настолько бесчувственный, что не понимает всей тяжести свершившегося?

А Ройтс действительно не мучился угрызениями совести. Все, что произошло в квартире у Симчика, отодвинулось в его сознании далеким миражом и каждая новая порция наркоты, принятая им, еще дальше отдаляла его от того дня.

С Пугловым они встретились возле казино.

- Снял небольшой банчок, - сказал Альфонс, устраивая свои длинные ноги в узком пространстве "опеля".

- Значит, деньги к деньгам, - и Игорь вырулив на главную улицу, поддал газу.

- Как они приходят, так и уходят, - философски заметил Пуглов. Сегодня мы с тобой можем попытаться сорвать приз в пятьдесят кусков...

- У меня проблема с Лелькой, - отстраненно проговорил Ройтс.

- Я знаю, Игорек, но ты сам в этом виноват.

- Не пломбируй мне мозги. Что я - Бог? Я ей одно, она мне - другое, страшное...Не надо было ее привлекать.

- Давай об этом пока не будем. Ты в рулетку собираешься играть?

- Мне сегодня все можно, - Ройтс стукнул ладонью о баранку. - Любой подвиг мне по плечу, - сигарета вылетела в форточку, и, прокатившись за машиной, юркнула в кювет.

- Интересно, кто сегодня будет заправлять заездами?

- В прошлый раз был Роберт. Официант из "Рубинчика". А что это меняет?

- Если будет Роберт, он может нам подсказать, какую тачку лучше взять.

- А разве это для нас не все равно?

- А разве нет? От машины ведь зависит, будем мы участвовать в розыгрыше приза или останемся в качестве зевак.