Найля Копейкина - Ножи. Солдатик (сборник) Страница 15

Всё время, пока Александр Иванович говорил, полковник хмурился и, похоже, еле удерживался, чтоб не прервать его, наконец, решив, что майор высказал всё, он задал свой вопрос:

– А другие соседи что?

– Да ничего. Девушку почти никто и не знал. Она была очень напугана, никуда не выходила, всё пряталась, общалась только с Клавдией Даниловной.

– А ела она что? – отчего-то раздражаясь, спросил полковник.

– Клавдия Даниловна разрешила ей копать картошку, ягоды рвать, морковь, зелень, а то профессор ей еду привозил, денег оставлял.

– Часто?

– По словам соседки – раза три.

– И что, на долго приезжал?

– Соседка говорит, что приезжал на часик, привозил продукты и тут же уезжал.

– Уж сильно сердобольная соседка, – полковник ехидно ухмыльнулся и даже мотнул головой, – надо тут всё проверить. А что можно сказать о так называемой научной деятельности профессора? – обратился полковник к Чередкову с Рублевым. Те виновато прятали глаза.

– Не успели мы…, – начал было Чередков, но его прервал Кудинов.

– Позвольте я.

– Да, говорите, капитан, – разрешил полковник.

– Я немного ознакомился с его работой, по-моему, то, чем он занимается – это прорыв в новую эпоху.

– А какое у вас образование? – Новичок ехидно улыбался, – вы можете что-нибудь понять в том, что едва ли понятно самому профессору?

Андрей Владимирович, уже привыкший к тому, что Новичок всегда старается унизить своих подчиненных, не особо расстроился, хотя, безусловно, ему было неприятно. Но он не счёл нужным отвечать что-либо Новичку. Тот же насмешливо продолжал:

– И где это вы, позвольте узнать, сумели познакомиться с его работой?

Не реагируя на тон полковника, Кудинов ответил:

– Профессор Измайлов – очень известный ученый. Он является лауреатом двух премий, редактором журнала «Наука и мы», членом-корреспондентом академий наук России, Франции и Германии, является автором множества научных статей. В интернете открыта его страничка. Вот я сделал распечатку.

Андрей Владимирович положил на стол несколько распечатанных листов. Стасов покосился на листы как на что-то грязное, неприятное. Брать их не стал. Видя, что полковник не берёт их, к листам потянулся Рублев. Тем временем Кудинов продолжал:

– Профессора Измайлова пригласили две иностранные фирмы – корейская и шведская.

– Это вы тоже узнали из интернета?

– Нет, по своим каналам.

– Не думал, что у вас в научных кругах свои люди.

– А что профессор? – нарушая дисциплину, задал вопрос Чередков.

– Его решение мне не известно.

– У вас всё? – строго спросил Стасов капитана Кудинова.

– По профессору, да.

– Я вас не по профессору спрашиваю, а по делу. Мы занимаемся расследованием убийства, а не изучением научных трудов профессора, – найдя, как ему показалось, наконец-то, причину повысить голос, закричал Стасов, выплёскивая своё раздражение. – Убит невинный человек, сделаны две попытки убить женщину, а мы всё паясничаем. – И, чтоб больше не видеть бесстрастный взгляд Кудинова, он переключился на Рублёва. – Что с этим Киркоровым, как нож попал к нему? Вы можете доложить мне это, капитан Рублёв?

Николай Львович больше не встречался ни с Киркоровым, ни с участковым, он попросту поверил Киркорову, поверил, что тот вынул нож из ствола дерева, может, минуты через две-три после попадания его в ствол, но сейчас он соврал:

– Да, товарищ полковник, я выяснил, нож появился у Киркорова в день первого покушения на Клару Юрьевну, то есть семнадцатого июля. Это подтверждает его соседка Кобзон… – капитан замялся, вспоминая, как зовут соседку Киркорова, – Софья Моисеевна, – он ошибся в отчестве, но полковник и сам не помнил отчества этой женщины и ошибки не заметил.

– Нож был вынут из ствола дерева напротив подъезда Бычковой Кл…

– Ладно, это мы слышали, – прервал полковник, махнув рукой. – Что по девушке? Что говорят в больнице?

Чередков вынул из папки листок и протянул полковнику:

– Это заключение медиков, причина смерти – сердечная недостаточность.

– Да, но ведь недостаточность-то тоже бывает от чего-то. У молодой девушки и вдруг недостаточность, скорее, это отписка. Сирота, кому она нужна, кто стал интересоваться причиной её смерти.

Капитан Кудинов хотел что-то сказать, но Новичок не дал, – А в интернате что?

– Пока не удалось выяснить, из какого она интерната, мы разослали запросы во все интернаты города и области.

– Ладно, – хмуро буркнул полковник. – У кого есть ещё что сказать?

Все промолчали.

– Тогда я скажу, – торжественно объявил полковник, вынимая из своей папки листок. – Вот заключение экспертизы по анонимному письму. Отпечатано письмо на лазерном принтере, их сейчас везде навалом. Бумага обыкновенная офисная. Но вот интересная деталь, анонимщик всё же оставил след – отпечаток двух пальцев. Думаю, письмо писал кто-то из окружения профессора, надо как-то у всех снять отпечатки.

Кудинов сделал попытку что-то сказать, но полковник остановил его мимикой и повышением голоса.

– Это нам необходимо для установления личности анонимщика. Думаю, этому человеку многое известно, возможно, он даже сообщник преступника, возможно, он хочет ввести нас в заблуждение, а может, он сам подбросил профессору этот нож. Но этот анонимщик явно вхож на дачу профессора.

– Кого предположительно мы включим в круг лиц, с кого надо снять отпечатки? – спросил майор.

– Не предположительно, а точно: с соседки этой, – полковник брезгливо поморщился, – как там её, Пчёлкина, с друга его доцента, с других сослуживцев, кто с ими занимается научными изысканиями. С Бычковой этой, Клары Юрьевны.

Заметив замешательство на лицах подчинённых, он с ударением добавил:

– С невесты этого Измайлова.

– А с Екатерины? – спросил майор.

– Ну и с этой можно, – ответил Стасов тоном, говорящим о том, что сам он считает это лишним, но даёт на это согласие лишь для порядка. – И соседку профессора, ту, что по вокзалам шляется, не забудьте. Ну что мне вас учить, сами должны знать. А главное, не забудьте снять пальчики с профессора.

Последние слова больше всех удивили подчинённых Стасова. Капитан Рублёв вопросительно и даже чуточку изумлённо посмотрел на полковника, майор Чередков на несколько секунд, за которые сумел справиться со своим чувством, опустил голову, пряча глаза, а когда поднял её, взгляд его уже выражал обычную заинтересованность. Капитан Кудинов прямо смотрел в лицо полковнику, во взгляде его почти ничего не читалось, но Новичку казалось, что взгляд Кудинова нагл и ироничен. Чуть помедлив, он спросил капитана:

– Вы что-то хотите возразить?

Андрей Владимирович спросил:

– Вы думаете, что Клара Юрьевна может быть сама причастна ко всему этому?

– Я, по-моему, уже учил вас, у нас работа такая, мы обязаны всех подозревать, – раздражённо отвечал Стасов. – Пока, как вам известно, Клара Юрьевна совсем ещё не пострадала. Вам не кажется это странным? И вот ещё, – полковник достал из папки второй лист, – экспертиза показала, что на ноже, найденном на даче профессора, отпечатков нет, нож тщательно обтёрт. Возможно по отпечаткам пальцев, оставленных на даче, можно будет что-то выяснить. Да, – оживился вдруг полковник, обращаясь к Кудинову, – а вы нам так и не сказали, а что у вас не по профессору?

– Мне удалось выяснить, что Клара Юрьевна является потенциально богатой наследницей.

– Это вы нам уже говорили! – прервал капитана полковник. – Лучше бы занялись Зайцевой Аллой, альпинисткой этой. Как она погибла, что говорят родственники? Что ещё у вас?

– Всё, – ответил Андрей, хотя ему было ещё чего сказать, но он решил скорее закончить это неприятное общение.

Найти друзей-сокурсников профессора, которые когда-то занимались с ним и Зайцевой Аллой альпинизмом, оказалось не просто: Супруги Крыловы жили в Швейцарии, Броневой Матвей – в Мордовии, Громов Денис – в Санкт-Петербурге, но, понимая, что эти люди могут многое прояснить, Андрей Владимирович приложил немало усилий к их поиску. Все четверо прекрасно помнили те давние годы, и все охотно дали свои показания. Оказалось, что Зайцева Алла погибла вовсе не при загадочных обстоятельствах, как преподнёс это Новичок, а у всех на виду, сильно ударившись грудью о выступ в скале.

– Мы с Матвеем, – вспоминал Громов Денис Федорович, который, как раз находясь в Москве, сам пришёл в отдел для дачи показаний, – поднялись первыми. За нами поднимались Алла с Олей, за ними должны были подняться Лёня с Мишей. Мы остановились отдохнуть на первом пороге, как вдруг увидели, что один канат движется. Знаете, как это бывает, видишь боковым зрением, даже чуть ли не спиной. Это был канат Аллы. Мы успели, я был ближе, за мной Матвей, зацепили канат, два мужика, держим, молимся Богу за то, что успели, Алла не упала. Но, может, в волнении пытаясь за что-то зацепиться, может, ветер, шут, его знает… Но, только Алла раскачалась на канате и ударилась прямо грудью об острый выступ. Когда мы её спустили, она ещё была жива, только дышала хрипло, и даже захлёбывалась будто. Полчасика где-то продержалась, и всё. На прощание шепнула Лёне, что любит его. Для Лёньки это была страшная трагедия…