Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2 Страница 16

Белые, кремовые, розовые стелы рядами высились на зеленовато-бежевом травянистом ковре. Вдали виднелся золотистый купол небольшой церкви. Кладбище было не такое большое, как я себе надумал. Мы с Фрэнком визуально разбили его на секторы и стали методично обходить аллею за аллеей: я – с одного конца, а Тодескини – с другого. Имена, эпитафии, выгравированные на мраморе, камне… Но никаких знакомых фамилий я не встретил, хотя супругов Сорель, по-видимому, должны были похоронить здесь, в предместье Довиля. Не думаю, что для этой цели их увезли на городское кладбище. Хотя это предположение могло быть ложным, к примеру, если предки родителей Мишель – уроженцы других мест. Впрочем, мадам Виар действительно могла являться родственницей семьи и, быть может, кто-то из родных этой женщины был здесь похоронен.

Минут через пятнадцать мы встретились с Фрэнком у колумбария и направились в центральный зал, оглядывая по пути десятки похожих ниш с маленькими дверцами. Издали стены колумбария казались ярким ковром, сотканным странным цветным узором. Это картину создавали разноцветные букеты цветов, оставленных в углублениях ниш.

Фрэнк шел неподалеку, вдоль параллельной стены. И вдруг он остановился. Потом повернулся в мою сторону и победно улыбнулся. Я вприпрыжку подскочил к нему, стараясь не закричать, хотя кого бы я мог возмутить такой экспрессией?

Во все глаза вытаращившись на дверцу ниши, у которой стоял Тодескини, я прочитал: «Виктор Форестье 1920–1970. Stat sua cuique dies».

Рядом была ниша его супруги: «Николетта Форестье-Мартуре,1925–1970. «Spero meliora.»

– Надеюсь на лучшее, – перевел мой приятель.

В следующих трех нишах находились урны с прахом супругов Сорель и их сына Жюльена.

– Возможно ли, что Полин Форестье, прислуга профессора, – правнучка Виктора и Николетты и дочь Жюльена и Николь Сорель? – озадачился Фрэнк.

– Может быть. Во всяком случае, такой вариант можно предположить.

– Если это так, то такое открытие – это бриллиант в навозной куче.

– О чем я тебе недавно и говорил, – очень медленно, пытаясь сдержать рев первобытной радости в своей груди, заметил я. – Хотя это может быть и совпадением. Фамилия Форестье не такая уж и редкая.

– Я чувствую, как ты говоришь, спинным мозгом, что это не совпадение! – радостно заявил хакер. – Что дает особенный, весьма любопытный, оборот в нашем расследовании, – задумчиво прокомментировал Фрэнк.

Несмотря на то что больше уже никаких открытий не ожидалось, скорее – для очистки совести, мы прошли дальше, старательно оглядывая остальные ниши, но больше ничего не обнаружили. По-видимому, такой шаг с нашей стороны представлялся для фортуны совсем уж не скромным. Получить несколько приятных неожиданных сюрпризов за такое короткое время и рассчитывать еще на что-нибудь аналогичное – это даже не дерзость, это – наглость. А кто сказал, что удача сопутствует скромным?

Усевшись в машину, Фрэнк открыл свой ноутбук, и его пальцы виртуозно запорхали над клавишами устройства. Мне не надо было спрашивать, что он делает. Тодескини обладал великолепной памятью, и я был уверен, в своем изложении обнаруженных сведений он ничего не забудет. Я вел машину, находясь в состоянии взвинченного нетерпения, задвинув мысли о пустом желудке в дальний уголок своего сознания. Я уже строил версии, будучи уверенным в верности нашей догадки. Значит, кому-то, вернее мне, нужно возвращаться в Англию и мягко «прижать «мисс Форестье, дабы узнать у нее адрес клиники, где содержится Николь Сорель, а возможно, и другие «мелочи», касающиеся их семейных тайн.

Спустя минут десять боковым зрением я заметил, что мой приятель закончил печатать и сосредоточился на своих мыслях. Наверно, тоже анализирует полученную информацию и, решив это проверить, я спросил:

– Ну и что ты об этом думаешь?

– А я не думаю на пустой желудок, – он болезненно поморщился, положив руку на свой живот. – Мой желудок не привык к таким длительным перерывам между приемами пищи и теперь не дает покоя моим мозгам.

– Ну конечно. У тебя дома под рукой всегда есть какая-нибудь отрава, типа чипсов, на такой случай.

– Нет, в таких случаях я разделяю трапезу с Бифом. Он не сетует. Но дело не только в этом: без дополнительных сведений не следует выстраивать какие-либо версии, учитывая их возможную ошибочность, чтобы не попасть затем под их навязчивое влияние.

– Но не все же они могут быть ложными, – уверенным тоном развязал я дискуссию.

– Все. Объяснить? – азартно блеснул глазами Тодескини.

– Постарайся.

– Представь себе шахматную партию. Начало игры. Если ты сделал только один ход, ты разве можешь сказать, как будут стоять фигуры в конце партии? И какие вообще останутся? Да и в шахматах это даже легче. Надеюсь не надо объяснять почему?

– Не надо, – слегка раздраженным тоном ответил я. – Потому что хотя бы изначально имеешь представления о фигурах и возможностях их передвижений по шахматной доске.

– Да. Есть определенные правила, даже законы игры. А в жизни все намного сложнее, – притворно изобразив печаль, вздохнул он.

– Ну надо же! Какое глубокая мысль!

– Твой скептицизм неуместен. Ты ведь можешь и не играть. Зарабатывай на жизнь другим способом. Но я уверен, тебе не понравится работа, имеющая в своей основе определенный алгоритм действий, даже если она сложная и напряженная.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты любишь беспокойную жизнь, чтобы в ней было достаточно новизны во всех ее аспектах.

– Почему ты так думаешь? – Его вывод меня удивил.

– Давай об этом поговорим в следующий раз. Приведу тебе несколько примеров – ты сам все поймешь. – Улыбаясь, он повернул голову в мою сторону и добавил: – Только сначала поедим.

Заметив небольшое кафе при въезде в Обервиль, мы сделали свой выбор. Вкусно, быстро и сравнительно недорого поев, мы двинулись в Париж. Оставался небольшой отрезок пути, но я почти не чувствовал усталости, по-видимому, хорошие результаты поездки придавали мне сил, мотивируя на новые успехи в нашем расследовании.

Фрэнк пребывал в превосходном настроении: еще бы, в отличие от меня, за ужином он позволил себе выпивку. Почему-то мне вспомнилась Лора, пристрастившаяся к алкоголю в последнее время перед своей смертью… и мадам Безансон. Хотя злоупотребление спиртными напитками отнюдь не свидетельствует о скорой встрече с вечностью, но, пожалуй, совсем не отдаляет ее.

– Фрэнк, а тебе не кажется, что наша цивилизация погрязла в различного рода наркотиках?

– Не кажется.

– Почему?

– Потому что я уверен: она в них просто тонет.

Я на секунду оторвал голову от дороги, чтобы посмотреть на Фрэнка. Но тот был абсолютно серьезен. Этот факт воодушевил меня на разговор о судьбе человечества.

– Как ты думаешь, что толкает людей на саморазрушение? Ведь большинство из нас знает к чему приводит увлечение алкоголем, едой, игрой, даже работой… Не говоря уже о других пороках таких, как тяжелые наркотики.

– Не знаю, хотя я не особо задумывался об этом. Человек с самого рождения стремится к получению удовольствий. Ты хочешь это изменить?

– Нет. Это не в моих силах.

– А Всевышний хочет таких прогрессивных изменений? Нет, наверно. Иначе мы были бы менее порочны. Ты же веришь в судьбу?

– Да.

– Стало быть, если человек – наркоман (алкоголик, игрок, убийца и так далее), значит, такова его судьба. Так? А как же свобода выбора? Человек может остановиться и изменить свою жизнь? Или нет?

– Ты знаешь, к моему сожалению, я прихожу к выводу, что мы, уверенно полагая, что делаем какой-то выбор, ошибаемся. Этот шаг Там уже тоже запрограммирован.

– Почему? – удивился Тодескини.

– Мне не дает покоя определенный вывод, основанный на следующих аксиомах.

Первая: все взаимосвязано. Чтобы не растекаться мыслью по древу привожу в пример рассказ Брэдбери «И грянул гром…». Жизненная линия любого человека взаимосвязана с бесконечным количеством обстоятельств, мелких деталей… и жизненных рисунков других людей.

– Ну, скажем, это число связей совсем не является бесконечностью.

– В масштабах планеты – почти.

– Ты хочешь сказать, что если я сейчас чихну, то в конечном итоге такое мое бездумное поведение может привести к повторному извержению Эйяфьядлайёкюдля?

– Примерно. Но сейчас я не об этом. Меня больше интересует другое.

Ты читал книгу «Так что же все-таки мы знаем?»? Есть такой одноименный фильм.

– Нет. Ты мне собираешься пересказывать книгу или фильм?

– Мне понятен твой скепсис. Скажу больше… я даже его разделяю. Из всего прочитанного, для себя я сформулировал определенные постулаты, основанные на законах квантовой физики. – Я мельком взглянул на Фрэнка, ожидая его реакции.

– Это будет не слишком заумно?

– Нет. Если мы состоим из атомов, а те, в свою очередь, – из квантов, имеющих двойственную природу, и для которых не существует времени.