Марина Серова - Музей восковых фигур Страница 16

Я отчаянно засигналила Колесникову. Тот начал снижать скорость и вдруг!..

Раздался оглушительный взрыв, и «девятка» заполыхала.

Автомобиль петардой вылетел с обочины и рухнул в пустоту.

Я тут же затормозила, выскочила из машины и обернулась назад. Неизвестное транспортное средство не приближалось. Мало того, оно развернулось и исчезло в обратном направлении.

Я попыталась приблизиться к горящей машине, лежащей вверх колесами с распахнутой дверкой водителя, но безуспешно – жар стоял нестерпимый.

С чувством опустошенности я обошла вокруг, припадая на больную ногу, и вдруг заметила, что Виктор Колесников лежит на земле метрах в пяти от горящей «девятки». Очевидно, его выбросило из машины, когда он пытался выбраться на ходу.

Я подскочила к нему и оттащила подальше, несмотря на адово пекло.

– Виктор! – трясла я его. – Очнись, Шмон!

Безуспешно. Я так и не узнала тайну, которую скрывали четверо друзей.

– Виктор!

И снова смерть встала на моем пути. С изощренностью и скрупулезностью она убирала свидетелей, в которых я была заинтересована.

И вдруг глаза Колесникова открылись. Слабо, как дрожащее на ветру пламя фитилька. Он пытался что-то сказать, но безуспешно.

Я приподняла его голову.

– Виктор! Слава богу!

Губы Шмона шевельнулись, и я, повинуясь этому призыву, наклонилась ближе.

– Даша… Она… Зн…

Виктор резко вздохнул и затих. Его глаза остались открытыми. В них отражалось пламя догорающей «девятки», государственный номер Е 529 СЕ.

Глава 12

Я позвонила Расторгуеву.

– Борис, кто занимается бандой Силантьева?

Мой бывший одноклассник удивился:

– Зачем это тебе?

– Так кто же?

– Прокуратура.

– Спасибо, – я повесила трубку.

Значит, надо ехать к Мельникову.

Мне повезло, я снова обнаружила Андрея дома перед компьютером. Только садиться в кресло эпохи Вольтера я не стала. Мне до сих пор не нравится его голос старухи Шапокляк. Вообще-то у кресел не бывает голосов, исключение составляет антиквариат, которым владеет старший лейтенант на правах не самого богатого в городе человека.

– Иванова! – обрадовался Андрей. – Удачно, что ты зашла. В отделе не работает компьютер, я попросился поработать с документами дома. Кстати, ты неважно выглядишь. Ночь не спала?

– Ты попал в точку. Кто занимается бандой Силантьева? – Я не стала тратить время на взаимные комплименты и била прямо в глаз.

Мельников не поморщился. Что значит выучка.

– Наш отдел.

– Этой ночью произошла разборка в Аткаре.

– «Суперсервис»?

Я бы удивилась, только не сейчас.

– Положили человек двадцать. Я – единственный свидетель.

Уже через полчаса мы сидели в комнате следственного отдела прокуратуры и просматривали фотографии.

– Это он, Морис Риш! – Я ткнула пальцем в один из бесконечного количества снимков.

– Похож, – согласился Андрей.

Он посмотрел на надпись с обратной стороны.

– Курышев Владимир Александрович, семьдесят шестого года рождения.

Мы продолжали просмотр.

– Курчавый, – я снова выхватила фото.

– Маслаков Александр Александрович, семьдесят второго года рождения.

Мы нашли фотографии еще нескольких человек, чьи лица я успела запомнить.

– Если понадобится очная ставка, ты знаешь, где меня искать.

У Даши Баженовой телефон не отвечал. Я решила перезвонить Маше Безруковой, трубку взяла Галина Павловна. В ее голосе запели жаворонки, когда она узнала, с кем разговаривает.

– Таня? Как продвигается расследование?

– С головокружительной скоростью, – ответила я. – Мне нужна Маша.

– Маша уже ушла в институт. Что-то произошло?

– Если честно, то мне надо поговорить с ее подругой Дашей Баженовой. Я не могу ее найти.

– Попробуйте подъехать к Маше в институт.

Безрукова назвала группу, в которой занималась ее дочь, и я повесила трубку.

Группа номер три занималась в аудитории на втором этаже. Двери были стеклянные, и я увидела Машу, сидевшую за третьим столом во втором ряду. Я дождалась перерыва и поймала девушку, когда она выходила из аудитории.

– Вы?

Я оттеснила Машу к стене.

– Мне срочно нужна Даша. Где ее можно найти?

– Не знаю. А дома ее нет?

– В этом-то все и дело. Она нужна мне позарез. Даже больше, чем позарез!

О смерти Виктора Колесникова я говорить не стала. Пусть сама узнает. В конце концов, это в мои скорбные обязанности не входит.

– Даша может быть где угодно. Если хотите, я попробую отыскать ее.

– А как же занятия?

– У меня еще две пары. Время терпит?

Я взглянула на часы: пятнадцать минут одиннадцатого.

– Запиши номер моего телефона. Путь Даша срочно позвонит мне, нам надо встретиться и поговорить. Обязательно сегодня!

Звонок потревожил мой отдых после ночных приключений ровно в три часа дня. Я сняла трубку и услышала голос Даши Баженовой.

– Татьяна Александровна?

Надо же, как официально.

– Даша, срочно нужно встретиться.

– Когда именно?

– Лучше это сделать сейчас.

– Сейчас не получится – у меня срочные дела.

– А нельзя отложить эти самые срочные дела?

– К сожалению, не могу. Я нашла работу, и мне нужно прибыть на собеседование. От этой встречи многое зависит.

– На твоем рабочем месте нам можно встретиться?

– Боюсь, что нет. Почему такая срочность?

Может быть, объяснить ей все по телефону? Отпадает. О таких вещах по телефону не говорят. Мало ли что, вдруг мой номер поставили на прослушивание. Такое бывает. ФСБ тоже хочет знать, о чем говорят частные сыщики со своими клиентами. Старушечье любопытство у крутых дядек.

– В котором часу ты освободишься?

– Около девяти вечера.

– Тогда встретимся ровно в девять.

– Где?

Я задумалась.

– У фонтана, что возле цирка. Получится?

– Н-да, пожалуй.

– Только не забудь!

– Ну что вы…

Я положила трубку и достала кости. Пора проконсультироваться с моими помощниками.

Бросок:

8 + 18 + 27.

«Существует опасность обмануться в своих ожиданиях».

Это меня насторожило. Единственное, что меня волнует на данный момент, – действительно ли Даша Баженова владеет той информацией, которая мне нужна. В принципе у меня в запасе остались Толян Шитов и Леха Акимов. Но почему Колесников сказал именно про Дашу? Почему? Что-то почувствовал перед смертью? Такое бывает, я это знаю точно. Но что конкретно он хотел сказать?

Возле здания цирка парковаться было негде. На той стороне улицы, где располагалось старейшее в России заведение, величественное здание с неизменным куполом и фасадом, завешанным рекламными щитами, размещались многочисленные автобусные остановки. На другой стороне господствовала власть дорожного знака «Остановка запрещена».

Я нашла местечко на примыкающей к торцу здания улочке, где за парковку взималась плата, – два рубля в час. Нововведение губернатора для пополнения своего кошелька.

Сегодня я решила сменить джинсы на короткую юбку и суперколготки фирмы «Sara Borgi». Надо вносить иногда разнообразие в свою жизнь.

Я заняла пост неподалеку от киоска, в котором торговали аудиокассетами и компакт-дисками. Из двух обшарпанных аудиосистем, выставленных прямо на асфальт, вырывались звуки песни о двух подружках, одна из которых соблазнила чужого жениха на вечеринке, при большом скоплении народа. То есть при свидетелях.

С минуты на минуту должна была по-явиться Даша Баженова.

Я не учла одного.

Ближайший сквер, находившийся буквально в двух шагах от меня, был местом сборища местных проституток. Девицы, зарабатывающие на жизнь траханьем, болтались вокруг да около, примечая потенциальных клиентов.

– Сколько?

Сначала я не поняла, что вопрос относился ко мне. Его повторили снова.

– Сколько?!

Я повернула голову и увидела двух парней, которые оценивающе оглядывали меня. То есть девушку уже не юного возраста с мускулистыми бедрами, развитой грудью и уверенным взглядом. Опыта в любви у меня, кстати, вполне достаточно. Могу научить.

Первый был похож на человека, страдающего несварением желудка. Второго можно было сравнить с бездомной дворнягой рыжего цвета, заглядывающей в глаза прохожему и выпрашивающей подачку.

Мне пришло в голову кокетливо надуть свои пухлые губки и вопросительно посмотреть на мальчиков, жаждущих вдоволь насладиться запахом женского пота.

– Ты берешь в долларах или в рублях?

– В долларах, – кивнула я.

– Сколько?

– Двести в сутки.

– Двести? – присвистнул первый. Его желудок стал работать еще хуже. – Ты с ума сошла!

– Это в сутки, – толкнул его в бок приятель.

– Как это – в сутки? Ты что, сутками работаешь?

– Точно, – согласилась я. – Все двадцать четыре часа.

Первый не поверил.

– Так работать – никакого здоровья не хватит. Сколько выходит в час?

Я помотала головой.