Энн Грэнджер - Тени прошлых грехов Страница 16

— Что-то я не видел рядом с большим домом никакого гаража с жилым помещением наверху, — заметил Мортон.

— Да его там давно нет! Гараж развалился много лет назад. Я сам ходил туда и забирал кирпичи для свинарников. Вроде как помогал мистеру Монти.

Мортон подумал: скорее, ты помогал самому себе.

— Ну и вот, — продолжал Дейв, явно недовольный тем, что его то и дело перебивают, — мой прадед служил у них кучером и главным конюхом еще до смерти королевы Виктории и вдруг стал безработным. Он решил, что другую работу вряд ли найдет, ведь времена изменились. Да и сам он был уже немолод. В то время все богачи обзаводились автомобилями, а дед сомневался, что когда-нибудь выучится управляться с новомодной штуковиной… Говорят, он пробовал, но никак не мог запомнить, что в дороге нельзя вертеть головой и разговаривать с пассажирами. Как-то раз он вез полную машину Бикерстафов и всех вывалил в кювет. После этого Бикерстафы сказали, что наймут шофера помоложе. Тогда прадед пошел к тогдашнему мистеру Бикерстафу и спросил, нельзя ли арендовать конюшню, двор, вот этот дом и два поля между «Балаклавой» и владениями Снеддона. Он бы, мол, устроил там небольшую ферму, потому что не хочет терять работу. Старый Бикерстаф согласился — им ведь больше не нужны были ни конюшня, ни каретный двор. Наверное, старик понимал, что многим обязан моему прадеду. Позже мой дед, Джед Колли, скопил деньжат и выкупил землю. Бикерстафы уступили ему землю и постройки за бесценок. Правда, тогда земля стоила намного дешевле. Никто даже не думал застраивать все участки кирпичными коробками. В то время дела у Бикерстафов шли уже не так хорошо, и они обрадовались, что получат хоть немного наличных.

Возвращаясь к машине, Мортон снова прошел мимо собачьего вольера, стараясь не смотреть в желтые глаза псов. И все же он чувствовал, что собаки не сводят с него взгляда — как и их хозяева. Дейв и Гэри Колли смотрели ему вслед. Он не сомневался, что и женщины наблюдают за ним из дома. После визита на свиноферму он был почти уверен: Колли что-то знают, но не хотят ему говорить. Оставалось надеяться, что с Питером Снеддоном ему повезет больше.

Глава 6

Монти сидел на заднем дворе у Бриджет. Он устроился в дальнем углу, защищенном от ветра высокими каменными стенами. Здесь стояла металлическая скамейка, выкрашенная в белый цвет. Она оказалась такой же неудобной, как церковная скамья, но Монти рад был выбраться из дому. В тишине можно немного успокоиться. В доме ему такой возможности не дадут. В обществе Бриджет нельзя расслабиться ни на минуту!

И вообще ему было очень не по себе. А все из-за новой одежды. По пути они заехали в ближайший магазин «Маркс и Спенсер» в Челтнеме. Монти пережил огромное унижение. Бриджет водила его повсюду, как строгая мамаша — шестилетку. Она составила список нужных вещей и постепенно вычеркивала купленные. Из своего Монти позволили оставить только туфли, да и то потому, что он встал на дыбы. На то, чтобы разносить новые туфли, уйдет немало времени. Бриджет уступила, но только в одном. Теперь все остальные вещи, новые, вступали в противоречие с его фигурой. Так, брюки оказались тесны в талии. — Жесткий воротник рубашки натирал шею. Рукава шерстяного свитера оказались длинны, и их пришлось подворачивать. Совсем как в первый день в школе, когда приходилось напяливать новую форму, купленную «на вырост». Кажется, будто он — уже не он, а кто-то другой. Может быть, именно поэтому, задремав, Монти увидел себя в детстве. События во сне разворачивались, как в фильме, а он смотрел на себя со стороны. Монти был маленьким мальчиком в шортах и спортивной рубашке «Аэртекс». Он с трудом поднимался по крутому склону Стрелкового холма. За ним тащилась Пенни и ныла, что он идет слишком быстро. Монти нес пакет из оберточной бумаги, в котором лежали крутые яйца и к ним — щепотка соли в бумажке. Кроме того, в пакете лежали сухие сэндвичи с рыбным паштетом: много хлеба и очень мало паштета. В дополнение к неаппетитной еде он нес коробку с кусочками бракованного, ломаного печенья фабрики «Бикерстаф». Пенни, чья мать готовила гораздо лучше, чем мать Монти, захватила с собой сэндвичи без корки с бананами и джемом, порезанные треугольниками. Сэндвичи были завернуты в промасленную бумагу. Война закончилась совсем недавно, и бананы нечасто появлялись в магазинах. Еще и поэтому сэндвичи Пенни казались особенно вкусными. Миссис Хендерсон любила и умела устраивать детям угощение. Матери Монти ничего подобного и в голову не приходило. Кроме того, у Пенни было две сосиски в тесте и бутылка освежающего напитка «Одуванчик и лопух».

Поднявшись на вершину холма, дети с облегчением уселись на вытертый зеленый плед, который Монти расстелил на траве. Ему очень не хотелось тащить с собой плед; он свернул его в трубку и закинул на плечо. На жаре он вспотел, рубашка прилипала к телу, и грубая шерсть натерла ему шею. На пледе настояла Пенни. Время от времени на вершину холма забредали овцы Снеддона; они оставляли в жухлой траве свои визитные карточки. Пенни, как все женщины, терпеть не могла ничего подобного, хотя ей было всего десять лет. Они молча, как всегда, разложили на пледе свои припасы. За этим следовал церемониальный обмен угощением. Монти обменял крутое яйцо на сосиску в тесте, а поломанное печенье и питье они решили поделить. Монти вышел из дому с бутылкой оранжада, но всю ее выпил по пути наверх. В глубине души он мечтал полакомиться треугольным сэндвичем с джемом и бананами, который принесла Пенни, но ему неловко было предлагать взамен почти несъедобный кусок хлеба с рыбным паштетом, так что в конце концов он ничего и не предложил.

Здешняя возвышенность получила название Стрелкового холма. Отсюда открывался живописный вид на округу: куда ни взгляни — волнообразные холмы, а между ними — прямоугольники полей, прорезанные извилистой рекой и дорогами, вдоль которых стояли домики. Весь их мир расстилался у их ног, как пестрый ковер. «Балаклава» сверху казалась совсем игрушечной. Чуть дальше виднелись неопрятные постройки на дворе у Колли и их полуразвалившийся дом. Еще дальше, на опушке леса, начинались владения Снеддона. На его земле стоял и маленький домик, в котором жили Пенни и ее овдовевшая мать. Миссис Хендерсон зарабатывала на жизнь тем, что сочиняла рассказы для детских журналов. Раньше в домике помещался амбар, но со временем он стал Снеддону не нужен, и он сдал домик в аренду миссис Хендерсон за мизерную плату, потому что в нем не было туалета — «удобства на улице» — и еще потому, что пожалел ее, ведь ее муж погиб на войне. Ни домика миссис Хендерсон, ни дома Снеддонов с холма не было видно. Зато вдали на поле паслись овцы мистера Снеддона, напоминающие белые пятнышки.

За фермой Снеддона находилась каменоломня. Ее тоже не было видно, но время от времени оттуда доносился приглушенный рев. Внизу справа темнело большое пятно — Стрелковый лес. Иногда оттуда в самом деле доносились выстрелы. Чаще всего охотой промышлял Джед Колли — он стрелял голубей. Но сегодня лес казался Монти темным и загадочным. Вокруг было тихо, только высоко в небе звонко пел жаворонок… Раньше тишину нарушали самолеты. Но вот уже больше года небо оставалось мирным.

Монти перевернулся на спину и зажмурился от яркого света. Он с трудом различил движущееся темное пятно.

— Если будешь смотреть прямо на солнце, — сказала Пенни, — ты ослепнешь!

— Я закрыл глаза, — возразил Монти, зажмуриваясь в подтверждение.

— А только что они у тебя были открыты. И ты корчил рожи… — Пенни помолчала. — Моя бабушка говорит, если будешь корчить рожи и вдруг переменится ветер, ты таким и останешься!

— Детские сказочки! — возмутился Монти. — Так пугают малышей вроде тебя… — Ему самому было всего двенадцать, но он знал, что его слова разозлят Пенни. — Неужели ты до сих пор веришь в такую чепуху? Ну и дурочка же ты!

— Ничего я не верю! — Пенни покраснела от злости; румянец не шел к ее рыжим волосам. Чтобы показать, как сильно обиделась, она перестала с ним разговаривать.

Монти наслаждался тишиной. Когда никто не говорит над ухом, можно просто лежать, радоваться теплым лучам солнца, которые греют лицо, вдыхать аромат травы и земли, слушать жужжание пчел, которые вьются над клевером, и позволять мыслям плыть туда, куда им хочется. Он смутно понимал, что так же все будет и в их взрослой жизни, до которой им еще далеко. Когда они вырастут, Пенни по-прежнему будет указывать ему, что делать, — и чаще всего она будет права. А он будет ускользать от ее бдительного взора или притворяться, будто он ее не слышит. Пенни будет злиться, а он — тосковать по тишине. Она всегда будет практичной, а он — мечтателем.

Пенни уже говорила:

— Когда мы поженимся… — Похоже, насчет этого она почти не сомневалась. Монти знал, что он ленив по натуре, и заранее соглашался с тем, что жениться на Пенни проще, чем искать себе где-то другую жену. По крайней мере, он уже сейчас знал, какие у Пенни недостатки, а это гораздо лучше, чем жениться на другой девушке и только после свадьбы узнать, что у нее целая куча самых неожиданных пороков.