Керен Певзнер - Светильник фараона Страница 16

Я прекрасно помнила этих сфинксов с огромными митрами на головах. Они полулежали такие спокойные, и, казалось, бег тысячелетий их совершенно не волновал. Внизу плескалась Нева, а напротив сиял купол Исакия… Как давно я не была в любимом Питере!..

Далее я набрала в окне поиска: «бог Сет» и получила следующее:

«В древнейшие времена бог Сет почитался в облике осла. У верхнеегипетских кочевников в этом животном олицетворялась власть их правителей, в то время как у земледельцев дельты он был символом беды».

На часах уже было семь часов утра, и я, нимало не смущаясь набрала телефон Ирины.

— Доброе утро, Ира, я не разбудила?

— Нет, Валерия, я уже поднялась. Как дела?

— Спасибо, все нормально. Ира, я вот о чем хотела тебя спросить: ты получила из полиции назад одежду Вадима? Ну, его спортивный костюм, который сама вышивала бисером.

— Да, мне его отдали.

— Скажи, пожалуйста, где находится эта вышивка?

— На спине. Такой китайских дракон, я по клеточкам из «Бурды» вышивала.

— Понятно. Вышивка цела или разбилась?

— Нет, цела, все в порядке. А зачем ты спрашиваешь?

— Так, мысль в голову пришла. Спасибо, Ира, всего хорошего.

Все! Мозаика сложилась. Я поняла, кто убийца и по чьему приказу он это сделал. Через два часа позвоню Михаэлю и сообщу все улики и умозаключения. А теперь спать. Нырнув под одеяло я примостилась на плече у Дениса и провалилась в спокойный, благодатный сон без всяких сомнений.

В пятницу, вставать нужно было только дочери в школу. Нам с Денисом можно было не торопиться, и мы предпочитали валяться в постели. Дочь взрослая, хлопья с молоком соорудит себе сама. Поэтому, слыша в полусне, как Дарья собирается выходить, я и не думала вставать — утренний сон самый сладкий.

Поэтому, когда спустя некоторое время после ее ухода я услышала скрип открываемой двери, то подумала, что она вернулась. Я накинула халат и вышла в салон. Дочери там не было.

На кухне на корточках спиной ко мне сидел незнакомец и копался в шкафчике под раковиной. Негромко ахнув, я отпрянула назад, но он услышал и, огромным скачком преодолев расстояние между нами, бросился на меня. Зажав мне рот рукой, он злобно прошептал:

— Только пикнешь, пришибу!..

Что мне оставалось делать? Я молчала и только глядела на Шмуэля, а это был он, грузчик из конторы по перевозкам и водитель фургона с проститутками.

Он, оглянувшись по сторонам, потащил меня к дивану, бросил с размаху и примостился рядом:

— Говори, где коробка?!

Я замотала головой и вытаращила глаза, показывая, что не могу говорить, пока он мне зажимает рот. Шмуэль немного отпустил руку.

— Вы о чем? Какая коробка?

— Не морочь мне голову! У тебя под раковиной лежала коробка.

— Это вы ее туда положили?

— Какая разница, кто? Где она?!

— Откуда я знаю? Слушайте, Шмуэль, да отпустите вы меня, не маньяк же вы, в самом деле. Давайте вместе поищем коробку, о которой я понятия не имею. Кстати, не скажете, кто ее туда положил?

Говоря это, я шевельнула ногой, и полы утреннего халата обнажили коленки. Парня этот вид заинтересовал. Он рванул на мне халат так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Я громко охнула, но он не обратил на это внимания, силясь одной рукой стянуть с себя штаны, покуда другой крепко вцепился в мою грудь.

В голове мелькала только одна мысль: «Ну, где же Денис? Почему он не идет?» Удерживать на себе мощного грузчика было нелегко, я задыхалась и лишь смогла прохрипеть:

— На диване неудобно. Пусти, я принесу подушки.

Но он не пустил, а вместо этого стянул меня с дивана на ковер и пробормотал:

— Ух, ты какая белая, лучше моих девиц в борделе. Сейчас я тебя распробую…

И тут, словно Deus ex machina[8], в салоне появился взлохмаченный Денис, абсолютно голый и со светильником Осириса в руках. Я увидела его первой.

— Бей! — заорала я изо всех сил.

Насильник обернулся, и тут Денис со всего размаха влепил ему по лбу тяжелым бронзовым фаллосом. Шмулик упал, сраженный мощью веков, а я откатилась в сторону, чтобы он меня не зашиб при падении.

— Надо его связать! — я бросилась за веревкой, и мы вдвоем обмотали его так, что преступник стал похож на спеленутую мумию.

Шмулик застонал и открыл глаза. На лбу у него наливалась шишка величиной с грецкий орех.

— Надо звонить в полицию, — сказал Денис. — Не ровен час перегрызет веревки.

— Оденься, — ответила я. — А то еще он обвинит тебя в сексуальном домогательстве.

— Тебя тоже, — хмыкнул он, но пошел и натянул трусы и майку.

Денис сторожил преступника, пока я одевалась и приводила себя в порядок.

— Звони в полицию, — он протянул мне сотовый телефон.

— Не надо в полицию, — вдруг подал голос Шмуэль. — Хотите полмиллиона?

— Полмиллиона чего? — деловито поинтересовался Денис. — Конфетных фантиков? Или пинков под зад?

— Баксов, гринов, зеленых… — выплеснул он и посмотрел на меня. — Я же вижу, как ты живешь. Тебе полмиллиона совсем не помешают. Соглашайся.

— А за что? — спросила я.

— Если отпустите меня с этим, — он вытянул подбородок в сторону светильника.

— Интересное получается предложение, — Денис сидел на диване и постукивал раритетом по ладони. — Археологическая ценность у меня, я ее нашел, а баксы ей. Нехорошо…

— Правильно, — обрадовался Шмулик. — Ну ее! Поделим по-мужски, по-братски. Мне за этот член миллион обещали. Только выпусти, я тебе все расскажу.

— Деньги с собой?

— Да ты что? Буду я с собой такие деньжищи таскать? Ведь это еще нужно клиенту вернуть. Вот вместе и поедем.

— К Шенуте? — спросила я.

— А ты откуда знаешь? — удивился он. — Девки рассказали?

— Нет, свои источники есть.

— Это меняет дело, — сказал Денис и потер небритый подбородок. — Ты, мил человек, нам и не нужен совсем. Имя клиента мы знаем, в полицию тебя сдадим, обвиним во взломе и попытке изнасилования — вон, со спущенными штанами я тебя с женщины снял. А там полицейские еще найдут, что на тебя навесить. Век не оправдаешься. А к Шенуте сами съездим, зачем нам конкуренты?

— Он убил Вадима и Ципи, — сказала я. — И он главный в торговле женщинами. Не так ли, Шмуэль, он же Семен, он же Сэм?

Он ничего не ответил, лишь шумно вздохнул.

— Давай, дорогая, вызывай полицию, — произнес Денис. — А я веревки поправлю. Кажется, клиент уже их грызет.

Я позвонила не в полицию, а Михаэлю. Он совершенно не удивился, услышав мое сообщение, и приехал незамедлительно с бригадой оперативников. Полицейские погрузили Шмуэля в машину, даже не развязывая его, а Бронштейн подошел ко мне:

— Вы опять выступили подсадной уткой, Валерия. Ну, сколько можно предупреждать? Мы шли по пятам и сегодня-завтра должны были накрыть всю шайку, в том числе и вашего взломщика. Вы нам все планы спутали. Придется теперь торопиться, хватать их, пока они, спугнутые, не разбежались.

— Но я же хотела, как лучше…

Но Борнштейн не знал знаменитой фразы Черномырдина, поэтому только махнул рукой:

— Спасибо, Валерия, но я вас умоляю! Больше не надо. Никогда. Обещаете?

Пообещать я не успела, так как Михаэля позвали, и он поспешно вышел, не попрощавшись.

Полностью все кусочки мозаики сложились на суде, где я присутствовала в качестве свидетеля. Как и следовало ожидать, эта история началась в Египте.

Во время фараона Аменхотепа IV, или Эхнатона, как он сам себя назвал, был выстроен храм, посвященный богу Осирису. Его возлюбленная жена Нефертити не могла иметь детей, и поэтому Эхнатон думал, что богатые дары всеблагому Осирису, который возрождает ежегодно землю, помогут супруге зачать.

Несколько лет трудились каменщики и выстроили в Ахетатоне, новом городе, между Мемфисом и Фивами, роскошный храм. А в храм скульпторы поместили полую бронзовую статую обнаженного Осириса, в которой зажигали свечи, и казалось, что статуя светится изнутри и смотрит на молящихся огненными глазами.

Но жрецы храма Сета, находившегося неподалеку, заволновались и запротестовали. Все больше и больше людей шли с дарами в новый храм, чтобы поклониться великому Осирису. И бог оправдывал надежды и чаяния: у бездетных рождались наследники, у крестьян тучнели поля, а купцы возвращались из странствий с богатой выручкой. Вскоре царица Нефертити понесла и родила дочь.

Однажды ночью жрецы Сета тайком пробрались в храм, перебили охрану и отпилили у статуи Осириса фаллос, символ плодородия. Ведь их бог Сет сделал то же самое, дабы подняться над своим старшим братом.

С тех пор потеряла статуя Осириса волшебную силу, перестала выполнять просьбы молящихся, а вскоре страшное землетрясение разрушило храм и погребло изуродованную статую.

У Эхнатона и Нефертити умерла дочь, и фараон отвернулся от любимой жены.