Фридрих Незнанский - Кто есть кто Страница 18

Войдя в квартиру известного адвоката, я обратил внимание, что обстановка здесь какая-то не такая. То есть не такая, как обычно.

Меня встретила Люда – молодая черноволосая девушка с грустными семитскими глазами, которая выполняла у Барщевского функции домработницы, экономки и секретарши. Как уж ей это удавалось одновременно – не знаю. Но когда я заходил к Валере, Люда обычно напоминала индийского шестирукого бога Шиву – она одновременно пылесосила ковры, отвечала на звонки, мыла посуду и (во всяком случае, мне так казалось) бегала в магазин за продуктами. Деятельная, одним словом, девушка. Ни минути на месте не сидела. Что-то подобное я ожидал увидеть и сейчас. Но я ошибся. Встретив меня и вяло поздоровавшись, Люда опустилась на стул в обширной прихожей и уставилась в стену. Взгляд ее был устремлен на одну из картин, висевшую на противоположной стене. Она сидела и смотрела. И не делала ничего больше, ничего, что обычно делала, когда ее хозяин был дома, – не звонила по телефону, не нажимала кнопки клавиатуры компьютера, не заваривала шефу чай или кофе, не прибирала квартиру, не перекладывала бумажки на столе. Даже не ела шоколадных конфет. Просто сидела и пялилась на картины.

Тут я понял, что необычное было сегодня в квартире Барщевского. Здесь как будто замерла жизнь. Обычно тут работа кипела: беспрерывно звонили телефоны, бегали дети Барщевского, происходило непрерывное движение – одни уходили, другие звонили в дверь…

Теперь же здесь жизнь будто остановилась. Стояла почти мертвая тишина. И даже Люда не обратила на меня почти никакого внимания, что, признаться, меня несколько задело.

– Эй, – помахал я ладонью перед ее лицом, – вас зовут из подземелья!

Люда наконец воззрилась на меня.

– А, это вы, Юрий Петрович… – без интереса сказала она. – Добрый день.

– Я вижу, у вас здесь какое-то сонное царство. К чему бы это? Что, решили помедитировать, пока начальника нет? Чакры очистить?

– Скажете тоже. – Люда приосанилась и взяла в руки обувную щетку, что, видимо, должно было изображать занятость.

– А где шеф?

Люда заметно помрачнела:

– Валерий Максимович? Он… болеет.

Сказав это, она почему-то спрятала глаза.

«Что-то тут не так», – подумал я и оказался прав.

– А я его как раз ищу. Не подскажете, где его найти? В какой больнице?

Люда молча пожала плечами. И не произнесла ни слова.

– Где он? – не отставал я.

Вдруг Люда шмыгнула носом, ее лицо сморщилось, как сушеная груша, глаза стали еще печальнее и часто заморгали, а по ее щекам полились серые от туши слезы.

Конечно, увидев такую реакцию, я только усилил давление на хрупкую девушку.

В конце концов сквозь всхлипы, сопли и слезы она мне поведала, что неделю назад на Барщевского «наехали» какие-то бандиты. Чего они хотели, Люда, разумеется, не знала. Но на следующий день Валера свернул все дела и лег в больницу. А через некоторое время и вовсе исчез. Жену с детьми он заблаговременно отправил на какие-то острова. Куда именно – неизвестно. Между тем в квартире время от времени появляются какие-то типы бандитского вида, которые спрашивают Барщевского. И спрашивают все настойчивей и настойчивей. Вид у них решительный и угрожающий. И страшный.

Просто уйти Люда не может, Валера оставил ее «на хозяйстве». А что делать, она не знает. И дозвониться до пропавшего шефа тоже не может.

– Может, он сам тоже на этих островах?

Люда пожала плечами и размазала по всему лицу остатки туши.

– Не знаю…

Как мог, я успокоил Люду и ушел.

Ну что ж, думал я, покидая квартиру Барщевского, в наше время всякое бывает. А профессию адвоката нельзя назвать безопасной.

Сегодняшний день я решил посвятить делу Удоговой. Лазарук до того момента, как из Чечни освободят Пенкина, вряд ли объявится. А сидеть в юридической консультации и давать советы мне не хотелось. Тем более есть благовидный предлог.

Во-первых, я съездил на квартиру Зои-Веры. Как и ожидалось, ничего, кроме запертой двери, я там не обнаружил. Однако, внимательно осмотрев дверь, я заметил, что ее кто-то вскрывал или пытался вскрыть. На деревянном косяке и самой двери явно были видны царапины от стамески или фомки. Но, несмотря на это, дверь была заперта. Не удовлетворившись результатами, я продолжил осмотр. И вскоре с удивлением обнаружил, что она не заперта, а забита несколькими толстыми гвоздями. Шляпки были замазаны краской под цвет двери, так что найти их оказалось делом непростым.

К сожалению, самых надежных информаторов – бабок – у подъезда не оказалось. Я записал эту дверь в разряд неразгаданных загадок и отправился на улицу Солянку, где жила подруга моей подзащитной.

Звонить пришлось долго. Я и не думал, что еще сохранились такие коммуналки – пять разнокалиберных звонков на двери с фамилиями владельцев, почтовый ящик с обрывками наклеенных еще в прежние времена газет «Правда» и «Труд». Я не нашел звонка с фамилией Лены и поэтому звонил во все подряд. Однако было такое ощущение, что вся квартира вымерла. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем за обшарпанной дверью послышались шаги.

Загремели замки, и дверь приоткрылась. В щели показалась сморщенная мордочка древней старушонки.

– Кого? – спросила она деловито.

– Я к Елене Филимоновой.

– А? – переспросила старуха.

– К Филимоновой, – крикнул я прямо ей в ухо.

– Тише, тише, я все слышу. Зачем же орать? – укоризненно сказала она. Пошамкав пустым ртом она опять спросила: – К Филимоновой?

– Да, – произнес я как можно спокойнее.

Еще раз подозрительно оглядев меня, старуха открыла дверь ровно настолько, чтобы я мог протиснуться внутрь. И сразу захлопнула ее, как только я вошел. Мне стало не по себе. В тусклом свете грязной лампочки старуха сразу стала похожа на Бабу Ягу.

– По коридору, – проскрипела она, – налево вторая дверь. Только сегодня я ее не видела. Пьянствует, видно, с хахалем очередным, леший ее побери.

Я уже продвигался в указанном направлении.

Ошибиться было невозможно: на двери кто-то, возможно сама хозяйка, нацарапал «Child of flowers» и коряво нарисовал ромашку. Видимо, несмотря на все жизненные перипетии, Лена так и осталась в иллюзорных временах своей хипповой юности…

Я постучал. Ответа, как и ожидалось, не было. Не доверять бабкиной информации оснований я не находил. Нет – значит нет. Я уже собрался уходить, как вдруг обратил внимание на след под дверью. Ничего особенного – на грязном полу коммуналки следов было предостаточно. Но этот привлек мое внимание. Я наклонился и поскреб след ногтем.

Владелец ботинка, оставившего след на пороге комнаты Лены Филимоновой, явно наступил в кровь.

Из-за угла как тень появилась бабка. Застав меня на корточках, изучающего что-то на полу, она, ясно, удивилась и подошла поближе.

– Потеряли что-то? – поинтересовалась она.

Я поднялся и толкнул дверь. Она не открылась. Тогда я подошел вплотную и понюхал воздух, идущий из комнаты. Этот запах был мне знаком со времен моей работы следователем. Очень знакомый запах…

Я повернулся к бабке.

– Телефон есть в квартире?

Наряд милиции приехал через пятнадцать минут.

Под испуганные причитания бабки мы взломали дверь.

Лена (по всей вероятности, это была именно она) лежала ничком поперек комнаты в луже запекшейся крови. Из одежды на ней был только съехавший на щиколотку чулок. Кровь вытекла из раны в боку. Убили Лену ножом – тут и гадать нечего.

Увидев труп, бабка немедленно грохнулась в обморок. Так что пришлось ко всем хлопотам еще и ее приводить в чувство.

Вскоре прибыли вызванные милиционерами оперативники. В комнате воцарилась такая знакомая мне по прежней работе атмосфера. Люди работали четко и слаженно, как будто не чувствуя или не желая чувствовать трагичность самого факта убийства. Эксперты-криминалисты щелкали фотоаппаратами, снимали при помощи специального порошка отпечатки пальцев, судмедэксперт изучал труп, следователь составлял протокол осмотра места происшествия. Все привычно и буднично. Для всех, кроме Лены Филимоновой, голой, уже начавшей покрываться трупными пятнами женщины, которой, судя по рассказу моей подзащитной, так и не улыбнулось в жизни счастье… Впрочем, труп скоро поместили в черный полиэтиленовый пакет на «молнии» и увезли в морг.

Я подробно рассказал следователю, что привело меня сюда, почему решил вызвать милицию, как нашел кровавый след на пороге. Положение свидетеля меня устраивало: я мог находиться в комнате и следить за ходом осмотра. Иначе меня обязательно бы выпроводили. А так, рассказывая во всех подробностях, что мне известно об убитой, я слышал все разговоры присутствующих. Итак, смерть наступила от удара ножом в область селезенки. Орудие убийства найти не удалось. Смерть наступила около суток назад. Стояла теплая погода, поэтому я и почувствовал еле уловимый трупный запах. Когда старушку привели в чувство, она рассказала, что вчера Лена пришла с каким-то мужчиной. Она (бабка) никогда раньше его не видела. Они закрылись в комнате и не выходили до вечера, пока бабка не пошла спать. Может, кто из других соседей и видел, как гость выходил из квартиры.