Ирина Градова - Вакцина смерти Страница 19

– Эй, ребята, кто тут из группы профессора Старостина? – зычно крикнул он, и несколько студентов резко повернули головы в его сторону.

– А кто интересуется? – бойко спросила пигалица с жалким хвостиком на голове, кажущейся чересчур большой по сравнению с тщедушным тельцем. Никита дал бы ей от силы лет двенадцать, но, раз она учится в университете, должна быть старше.

Через несколько минут Никита и его новые знакомые в количестве шести человек сидели в студенческом буфете. Следующая пара уже началась, но ребята выразили согласие поговорить, поэтому Никита купил всем чаю с пирожками. Глядя, с каким аппетитом они уплетают еду, он с тоской подумал, что вышел из того возраста, когда вкусная еда может сильно улучшить настроение.

– Что именно вы хотите узнать? – с набитым ртом задал вопрос один из парней, почувствовав угрызения совести из-за того, что уже приступил к еде, но еще ничем не помог Никите.

– Арсений, правильно?

Парень кивнул.

– Так вот… Вы же в курсе, от чего умер ваш преподаватель, Никанор Иванович?

Худенькая девушка, первой откликнувшаяся на призыв Никиты, неожиданно громко всхлипнула. Кажется, она представилась Розой. Устремив на него огромные глаза, которые выглядели бы красивыми, не будь так близко посажены, что придавало ей сходство с маленькой грустной птицей, студентка ответила:

– Его мама сказала, что он умер от воспаления легких в больнице, да?

– Верно, – кивнул Никита.

– Так жалко! – вздохнула другая девушка, высокая и довольно полная, с темно-русой косой и голубыми глазами. Умей она пользоваться своими внешними данными, невольно подумал Никита, то разбила бы немало сердец, но, похоже, любимицы профессора Старостина невысокого мнения о себе. Интересно, откуда же тогда брались «стервы», о которых рассказывала Андрею Эдуардовичу его вдова? Полина Старостина так переживала по поводу представителей «флоры и фауны» в списке контактов мужа, считая «Зайца», «Ежика», «Розу» и «Синицу» его любовницами, однако, как выяснилось, девочка по имени Роза действительно существовала, а Арсений имел фамилию «Зайцев». В компании ребят, с которыми познакомился Никита, также числились Сергей Синица и Марина Ежова. Таким образом, под большинством «странных» имен в телефоне Старостина проходили студенты его группы, причем обоих полов, а отнюдь не любовницы. – Воистину, ревность – плохой советчик!

– Никанор Иванович был такой хороший, добрый, умный… Лучше его преподов у нас никогда не было и уже не будет!

– Это точно, – грустно поддакнул Арсений.

– Сколько времени вы провели в экспедиции? – спросил Никита, когда поток сожалений немного поиссяк.

– Меньше месяца, – отозвался Сергей. – Жаль, что пришлось так быстро уехать, ведь надо было к учебе возвращаться, а Никанору Ивановичу – к работе. Никанор Иванович связался с каким-то своим приятелем там, на Украине, и они договорились, что его группа пока продолжит раскопки – нельзя же бросать все на полпути! После этой злополучной экспедиции несчастья нас так и преследовали…

– Что за несчастья? – навострил уши Никита.

– Да сначала Людка заболела. Уже в самолете ее тошнило, так что все пассажиры ругались, потому что попасть в туалет не могли – Людку просто наизнанку выворачивало! С ней всегда проблемы случались. Большинство народа живет себе и живет, никому неприятностей не доставляет, а есть такие, с которыми постоянно что-то происходит…

– Как тебе не стыдно! – с упреком воскликнула брюнетка.

– Верно, Марин, – закивала Роза. – Нехорошо так о мертвых говорить!

– Постойте-постойте! – остановил ее Никита. – О каких еще мертвых?

– Так померла Людка-то! – пояснил Арсений. – Как домой вернулась, так прямо на следующий день.

– Да вы что?!

– Ага, она и Маринку заразила, но Маринка оклемалась, слава богу! Теперь украинцы все сами заграбастают, ведь львиную часть работы мы выполнили, а курган на их территории находится!

– Фу, как ты можешь об этом думать? – возмутилась Марина. – Два человека ведь умерли!

– Значит, сначала умерла Люда, а вскорости и ваш преподаватель?

– Да, – сказал Сергей. – Она еще на Украине жаловалась на головную боль и тошноту, но мы думали, что это из-за воды… А ведь Люда первой в курган вошла. Никанор Иванович предложил ей это сделать, так как именно она обнаружила следы первой экспедиции: просто рылась в старых записях в библиотеке и совершенно случайно нашла карты двадцатых годов прошлого века. Оказывается, там уже велись раскопки, но о них почти ничего не известно – видимо, та экспедиция успехом не увенчалась.

– Что странно, – снова вступила в разговор Роза, – ведь мы нашли полуистлевшие брезентовые палатки недалеко от кургана!

– А вы, Марина, тоже болели воспалением легких? – задал вопрос Никита, обратившись к девушке.

Та кивнула.

– Никогда не думала, что можно свалиться так вот, в одночасье! Хорошо, мама вовремя спохватилась: врачи в больнице сказали, что еще бы сутки…

Она замолчала, не договорив, и отвернула лицо в сторону.

– Так, – пробормотал Никита, вытаскивая из заднего кармана брюк потертый блокнот, – давайте-ка восстановим хронологию событий.

Лицкявичус никак не мог взять в толк, что со мной происходит: я вдруг стала рассеянной и перестала реагировать на его реплики. Уже потом до меня дошло, что я вела себя странно и, должно быть, вызвала ненужные подозрения, но в тот момент мне просто не хотелось разговаривать, а думать я могла только об одном – о блондинке в верблюжьем пальто. Кто она? Как Шилов с ней познакомился? Я почти три месяца провела в Индийском океане и понятия не имею, чем все это время занимался Олег!

Меня беспокоила не столько возможность измены со стороны Шилова, сколько то, какие последствия это может за собой повлечь. Я не забыла, что и сама изменила мужу с Фэй Хуангом. Правда, случилось это лишь однажды, но сожалений по этому поводу я не испытывала. Там, на «Панацее», любовью с китайцем занималась не я, а совсем другая женщина. Она находилась одна среди враждебного окружения и искала поддержки в любом, кто согласился бы ее оказать. Таким человеком стал Фэй. О нем у меня сохранились самые теплые воспоминания и маленький золотой кулон в виде иероглифа, символизирующего чайку, когда-то принадлежавший его погибшей сестре. Я даже не знала, жив ли Фэй Хуанг, но надеялась, что с его способностью выпутываться из самых серьезных и опасных ситуаций, он цел и невредим[5]. Разумеется, Шилову о своем маленьком «приключении» я не рассказывала – вряд ли он понял бы меня правильно. Тем не менее теперь мне казалось, что расплата за тот грешок настигла меня в самый неподходящий момент. Нет, я не собиралась устраивать Шилову скандал. Во-первых, еще неизвестно, что на самом деле происходит. Во-вторых, даже если я и в самом деле имею дело с банальной изменой мужа, это еще отнюдь не означает крах нашей семейной жизни. Мы прекрасно подходим друг другу, у нас много общего, всегда есть о чем поговорить; нам нравятся одни и те же вещи… Короче, мы – идеальная пара – так считают все наши знакомые! Сперва нужно разобраться, что к чему, а потом уже делать выводы. Но было во всей этой гротескной ситуации кое-что еще, заставляющее меня испытывать чувство сродни облегчению. Раньше я была плохой девочкой, а теперь, вполне возможно, идеальный образ Шилова дал трещину. От этого мне становилось даже как-то спокойнее.

До прихода Олега оставалось около часа, и я решила напомнить ему, какое сокровище досталось ему в качестве супруги. Засучила рукава и принялась готовить самый вкусный обед из тех, что Шилову доводилось пробовать за последние лет двадцать. Когда-то специально ради него я приобрела книгу об индийской национальной кухне, но до сих пор, занятая работой и расследованиями, так и не удосужилась применить ни один из рецептов. Ну, как раз сейчас самое время! Шилов вообще-то непривередлив в еде, и накормить его – пара пустяков, однако сегодня этот метод не сработает: нужно удивить его, поэтому индийская кулинарная книга, где большинство рецептов вегетарианские, придется как нельзя кстати. Через двадцать минут кухня наполнилась ароматами готовящейся пищи. И, естественно, как по команде, зазвонил мобильник. Конечно же, это оказался Карпухин. Судя по всему, он способен на расстоянии улавливать ароматы, доносящиеся из закрытого помещения! Смех смехом, но почему-то всегда выходит так, что майор заглядывает ко мне на огонек именно тогда, когда я занимаюсь стряпней. Вот и теперь он попросил о встрече, и мне ничего не оставалось, как пригласить его зайти.

– О, у вас обед? – плотоядно спросил майор, снимая кожанку и втягивая ноздрями воздух.

– Обед еще не готов, – ответила я, протягивая ему пару гостевых тапочек. Все это время Юбер, мой трехлапый курцхаар, радостно повизгивая, крутился рядом, выражая свой восторг единственным доступным ему способом – размахивая длинным хвостом, больно ударяющим по ногам. Юбер, жертва медицинских экспериментов, был доставлен ко мне домой прямо с борта «Панацеи», и с тех пор он отлично прижился в нашей с Шиловым квартире. Пес стал такой же неотъемлемой частью моей жизни, как раньше черная терьерша Куся, ныне проживающая с мамой и Дэном. А у нее с Юбером сложились отношения, которые я назвала бы дедовщиной. Или бабовщиной? Когда Куся приходит к нам погостить, Юбер забивается подальше и с обожанием смотрит на нее, словно вопрошая, можно ли приблизиться и понюхать это огромное черное лохматое чудо или необходимо соблюдать субординацию? К счастью, Куся – собака воспитанная, поэтому она ни разу не попыталась укусить Юбера или даже зарычать на него, однако некоторое время явно «дулась» на меня за то, что я, дескать, променяла ее, такую замечательную и неповторимую, на какого-то инвалида. Правда, к чести Юбера надо сказать, что отсутствие одной задней лапы отнюдь не мешает ему гоняться за собаками во дворе.