Елена Донцова - Дочери страха Страница 19

– Ничего странного, – глядя четко вперед, сказал Миша. – Я читал, что, когда в войну прятали в подвалах еврейские семьи, даже младенцы мигом понимали, что нельзя плакать.

Лизу бросило в жар, щеки захлестнула горячая волна. Ей показалось, что Миша издевается над ней. И зачем вообще она все это рассказала? Понятно зачем, конечно. Хотела расположить парня к себе, чтобы в случае чего помог, как сегодня, а, кажется, вышло наоборот.

– Конечно, неправильно, что ребенок не гуляет, и даже покричать вволю не может. Но зато мы сумели ее откормить, а то она худенькая совсем была, может, и плакала от недоедания. И Андреевну мы тоже немного подлечили, у нее ноги пухнут и болят. А сейчас комната столько стоит, что всю мою зарплату и Андреевны пенсию сложить – не хватит!

Эту маленькую речь она проговорила громко и сердито. После этого некоторое время ехали молча. Потом Миша спросил:

– Ну, теперь, наверное, все трудности позади?

– Как это, почему? – опешила Лиза.

– Ну, говорят, вроде как Рэм Григорьевич признал в вас свою дочь. А с таким отцом, как он, вам вообще волноваться не о чем.

– Да ерунда все это, розыгрыш, – убежденно заговорила Лиза. – Он говорит, что я будто бы его настоящая дочь, которую перепутали в роддоме. Но разве в это можно поверить? Так ведь только в романах бывает.

– Подождите, почему нельзя поверить? – разволновался Михаил. – Совсем недавно я слышал подобную историю, там еще русского мальчика перепутали с чеченским. Наверное, такие истории даже чаще случаются, просто не всегда о них узнают. В роддоме младенцам повязывают на руку такие бирочки из клеенки, ну, вы должны знать…

– Знаю, – улыбнулась Лиза. – Сонечкину я храню.

– Ну а моя всегда лежала в маминой шкатулке с украшениями. Так вот, они же могут развязаться, упасть, а потом их неправильно завяжет медсестра – и привет! Путают же вещи, документы, анализы, значит, и детей могут перепутать. Я, кстати, могу поверить, что вы – дочка Рэма Григорьевича и Надежды Сергеевны.

– Почему это?

– Ну, не знаю, – смутился Миша. – Вы, как я понял, в проблемной семье воспитывались, а у вас речь хорошая, манеры, поведение правильное. Может, это на генетическом уровне передалось? И лицом немного смахиваете на хозяйку.

– Скажите, Миша, а вы в интеллигентной семье выросли? – вкрадчивым голосом спросила Лиза.

– Думаю, так, – насторожился парень. – А почему вы спросили?

– А я вот знала одного человека, у которого все в роду были профессорами, а он сделался наркоманом и убил за дозу пять человек. Я такая получилась, потому что любила учиться, жить хотела по-человечески, а родители тут вообще ни при чем. А этот ваш хозяин наверняка мне не отец, а просто решил припугнуть собственную дочь, нашел дурочку с такой же датой рождения и из трущоб, чтобы на все была согласна.

– Фу, пронесло! – по-мальчишески рассыпался вдруг смехом Михаил. – А я думал, скажете: из интеллигентной семьи, а работаешь водителем у толстосума. Кстати, мои родители и в самом деле научные работники. А насчет вашего происхождения я пока остаюсь при своем мнении: в жизни всякое случается.

Лиза покосилась на повеселевшего парня, а потом сама не выдержала – рассмеялась. Вдруг ощущение невероятного счастья окутало ее с ног до головы. Не переставая смеяться, она отвернулась к окну и вздрогнула, увидев свое отражение. Ей вдруг показалось, что какая-то другая, счастливая, беззаботная Лиза смотрит ей в глаза и улыбается одобряюще.

– А какая она, дочка Рэма Григорьевича? – спросила она. – Вы ее видели, наверное?

– Видел? – хмыкнул Миша. – Я ее личным водителем был последние полгода.

– Да-а? – Лиза вздрогнула от ревнивого укола в сердце. – И какая она?

Миша подумал немного, улыбнулся лукаво и сказал:

– Знаете, Лиза, есть такие легенды про троллей, которые похищают у людей младенцев, а взамен кладут в колыбельки своих отвратительных детенышей. Так вот, поработав с Ульяной, я начал верить: сказки не всегда врут.

Вернувшись в свою комнату, Лиза вдруг принялась плакать. Плакала она не явно, а как бы между делом, пока переодевалась, пока доставала из пакетов новые вещи и развешивала в шкафу, пока стояла под душем. Плакала не от горя, а просто очень уж теснилось сердце в груди, так и хотелось все время прижать к нему ладони сильно-сильно, чтоб не вырвалось на волю. Лиза легла на кровать, обеими руками обняла подушку и продолжала тихонько всхлипывать, воровато косясь на дверь, потому что Любовь Петровна обещала вот-вот принести ей поесть. Домоправительница встретила ее в дверях, долго восхищалась, всплескивала длинными руками, а под конец заявила, что Лиза выглядит смертельно усталой и поэтому получит свой ужин в постель. Лизе есть совсем не хотелось, но нельзя было обидеть добрую женщину. Вот только она все не шла с подносом, и девушка опасалась, что так и уснет, не дождавшись.

На улице вдруг что-то зашумело, застучало, зашуршало. Лиза вздрогнула, потом сообразила, что это дождь, вызревавший в небесах весь день, наконец, пролился разом, торопливо и радостно. Просто в городе дождь стучал совсем по-другому, чем здесь, среди деревьев, путаясь в кроне и попутно сбивая на землю ослабшие листы и ветки.

Девушка мигом вскочила с кровати, подбежала к окну и дернула раму. Но та не поддалась, закрытая на какое-то хитрое устройство. Где-то под потолком тихо трудился кондиционер, но Лизе хотелось совсем другого воздуха, мокрого, холодного, промытого дождем. Дверь на мансарду ей тоже открыть не удалось. Лиза вышла из комнаты с твердым намерением найти кого-то, кто поможет ей, а заодно и справиться о судьбе безвестно пропавшей Любови Петровны.

Огромный холл был пустынен, свет погашен, горели только небольшие изящные бра по периметру, да подсвечена была белоснежная мраморная лестница. Лиза сообразила, что кого-нибудь из персонала она наверняка найдет внизу. На первом этаже тоже был холл, еще просторнее, и Лиза впервые заметила, что одну из стен его полностью занимал аквариум, в толще воды которого мерцали золотые и и ультрамариновые огни.

«Ой, Сонечка была бы в восторге!» – восхитилась Лиза. И тут она услышала откуда-то звук работающего телевизора.

Вдоль примыкающего к холлу коридора располагалось много дверей, но только одна из них была на ладонь приоткрыта. Лиза тихо встала на пороге, заморгала от яркого света.

В маленькой комнате сгрудились все обитатели особняка. Ближе всех к Лизе застыла Любовь Петровна с подносом в руках. У стола сидели повар и садовник, охранники – на диване. Телевизор стоял как раз напротив двери, все смотрели только на экран, и девушку никто не заметил. Не смея окликнуть кого-нибудь, Лиза невольно тоже стала смотреть на экран.

Кажется, это был выпуск новостей.

«Необычный скандал в благородном семействе, – тонко улыбаясь, говорила ведущая в строгом костюме. – Несколько дней назад появились слухи, что глава Евросбанка, известный бизнесмен и меценат Рэм Гриневич нашел свою настоящую дочь, когда-то подмененную в роддоме и выросшую в неблагополучной среде. Эту дочь он якобы собирается представить публике в ближайшее время взамен прославившейся своими неадекватными поступками светской львицы Ульяны Гриневич. Конечно, едва ли кто-то отнесся к этим слухам всерьез, но сегодня эта история получила неожиданное продолжение. На великосветской вечеринке сама Ульяна Гриневич собрала вокруг себя журналистов и сделала громкое заявление. Показываем этот сюжет без комментариев».

На экране возникло изображение зала какого-то клуба или ресторана. Хорошо просматривался заставленный закусками стол. На первом плане стояла тщедушная девушка в коротком блестящем платье. Лицо девушки показалось Лизе не слишком привлекательным. Большие, широко расставленные глаза были хороши, но все прочие черты – слишком мелкие, невыразительные, нос клювиком, рот такой маленький, что напоминал дырочку у резиновой игрушки. Выглядела она лет на пятнадцать за счет слишком худого, почти неразвившегося тела. К тому же девушка, кажется, была не слишком трезвой. Ни на кого не глядя и все время вскидывая подбородок, девица не совсем четко выговаривала в протянутые к ней микрофоны:

«– Мой отец решил избавиться от меня, потому что я слишком независимо себя веду, не хочу жить по его указке и вообще… много чего знаю о его делах. Конечно, никто не поверит в эту сказочку о бедной девочке, которая вдруг оказалась дочкой олигарха. Тем более никаких анализов на подтверждение отцовства никто не делал, отец просто выбрал такую, которая родилась со мной в один день. Как вы думаете, почему моей матери сейчас вообще нет в стране? Разве она не должна была срочно прилететь, раз нашлась ее настоящая дочь? Она наверняка вообще не в курсе. Я, кстати, уже несколько дней не могу с ней связаться и просто с ума схожу от беспокойства.

– О каких это грязных делишках своего отца вы нам сейчас намекнули? – пискнула одна из журналисток.