Мелодия убийства - Анна Васильевна Дубчак Страница 19

Вот таким запомнился Матвею этот день. Они заночевали в этом прекрасном доме, а рано утром вернулись в Москву. Аня очень торопилась, накануне ей позвонил клиент и сказал, что хочет посмотреть дом в Ивановке, что он сам уже его видел и готов купить и что ему нужна лишь помощь в оформлении. То есть намечалась горячая и выгодная сделка, не требующая особых усилий!

Пока Матвей занимался своими делами, Аня должна была как раз поехать в Ивановку. Она так туда спешила, что даже не успела заехать домой, чтобы переодеться, о чем сожалела, поскольку считала, что выглядит слишком уж нарядно для обычной деловой встречи.

Потом был еще один звонок от нее, она сказала, что нашла дом, но хозяев пока не видно. Но дом прекрасный, и если вдруг покупатель передумает, то, быть может, она сама купит его.

Матвей еще удивился, с чего бы покупателю передумывать, тем более что он и пригласил ее для того, чтобы она помогла ему оформить сделку. Потом промелькнула мысль (правда, так же быстро и улетучилась): зачем ей было вообще ездить, причем на такси, в Ивановку и смотреть дом, если с нее требовалось только оформление? Какая ей разница, как он выглядит, если дело как бы решенное? Но все это, эти несоответствия, обрушились на него гораздо позже…

А потом Аня пропала. Перестала отвечать на его звонки. И только когда прошло несколько часов, а она так и не объявилась, не перезвонила, ничего не написала (что было не похоже на нее), вот тогда он и заподозрил неладное. Стал вспоминать свои истории, случалось ли с ним, агентом по недвижимости, такое, что его вызывали на объект, чтобы просто оформить покупки или продажу? Оказалось – нет, ни разу! Сколько он себя помнил, всегда покупатель осматривал жилище, задавал кучу вопросов, требовал каких-то гарантий, проверял все, что только можно было, прежде чем совершить покупку. Да оно и понятно – недвижимость дорогая, никто не хочет купить непроверенное жилье, все боятся просмотреть скрытые недостатки. Но если человек уже выбрал, к примеру, самостоятельно, без агента, нашел квартиру или дом, тщательно все осмотрел, договорился с хозяином и ему просто надо было свалить всю бумажную работу, документы на профессионала, тогда зачем агенту приезжать в этот дом? Разве что покупатель туда уже перебрался, поселился там, договорившись с прежним хозяином? Быть может, так все и обстояло?

Не выдержав, Матвей отправился в Ивановку. Нашел по геолокации дом (на самом деле очень красивый, стильный, и сразу понял, почему он так понравился Ане), припарковался неподалеку, подошел к калитке, толкнул ее, вошел во двор и оглянулся. И сразу же ему бросился в глаза лежащий на земле слева от дорожки среди голубых елей обрывок полицейской желто-черной ленты, какой обычно ограждается место преступления.

И сердце Матвея забилось сильнее. И если поначалу он хотел войти в дом, то теперь, после этой страшной, как ему показалось, находки он так испугался, что вернулся в машину и рванул оттуда, поехал, что называется, куда глаза глядят. Ездил по окрестностям, ничего не соображая, пока не остановился где-то рядом с лесом, чтобы перевести дух и снова позвонить Ане.

Нет-нет, ее телефон вообще молчал, как если бы умер. Он вдруг понял, что произнес это слово вслух: «умер». Телефон умер. А что с Аней? Где она? И где ее телефон? И почему там эта желтая лента? Что такое страшное было огорожено полицией? И где? В доме? Но тогда оградили бы крыльцо, к примеру, рассуждал Матвей. Значит, не в доме, а как раз там, среди голубых елей? Что такое там находилось, лежало, что было огорожено этой яркой предупредительной лентой? Что охранялось от посторонних глаз и следов? Или… кто?

Сидя в машине и глядя на лес, он вспоминал подробности последней встречи с Аней, ее голос, взгляды, улыбку. Его память щедро рисовала ему картины свиданий с женщиной, которую, как ему казалось, он любил. Ее густые светлые кудри, розовые щечки, какую-то необыкновенно нежную белую грудь, румяные ягодицы… Да, он так однажды и сказал ей, что они румяные. И она расхохоталась, развеселилась. И сейчас, когда он понимал, что с ней случилось что-то страшное, ведь никто и никогда больше, получается, не увидит ее. И он сам, едва привыкнув к этой восхитительной женщине, еще не скоро оправится и вернется к прежней жизни. И никому уже никогда не выразит свое восхищение упругими выпуклостями, нежными изгибами, впадинами-ложбинками, запахом кожи, сладостью губ… Вся эта их тайная интимная жизнь, которая скрашивала череду унылых и полных нервов и работы дней, прекратилась?

Он откуда-то уже знал, понимал, что Ани больше нет. Если бы она, к примеру, потеряла телефон, то уж нашла бы способ позвонить ему. Она деловая, проворная, с гибким умом… Есть или уже была?

А что, если он все это себе придумал и на земле была не полицейская лента, а просто женская желтая лента для волос, и это просто он сам, разволновавшись, увидел то, что боялся увидеть? Что, если она была в том доме или сидела где-нибудь за домом, в беседке или на террасе, курила, дожидаясь своего клиента? Или поджидала такси? А телефон ее просто разрядился? Или же…

Быть может, ее заперли в доме по ошибке? Или она там уснула? Вдруг у нее здесь было назначено свидание?! И как это он раньше не догадался?! Она же не дура, она понимала, что он не женится на ней, а потому завела параллельно отношения с более перспективным в этом плане мужчиной. Она молодая, здоровая женщина, ей хочется семьи и детей. Она бы вышла замуж, но продолжала бы все равно встречаться с Матвеем. Вот в этом он точно не сомневался, однако уже заранее простил ее измену, вовсе даже как бы и не считавшуюся изменой. Или же он простил ей, зная, что ее больше нет?

Острой занозой в голове сидела мысль: если бы она отправилась в Ивановку на свидание, разве стала бы сбрасывать Матвею геолокацию? Она же не идиотка!

Мысль о том, что она может быть где-то в доме или поблизости с домом и что, главное, она жива и он в скором времени увидит ее, заставила его резко развернуться