Оскал тьмы - Алексей Николаевич Наст Страница 19

— И больше у Прозоровского с Игиным и Семиным конфликтов не было?

— И это был не конфликт.

— Ладно, скажите, а какие у вас были отношения с Викторовым?

Пастухов пожал плечами, особо не задумываясь:

— Служебные.

— Вы в отпуск вместе выехали.

— Что же? Я в одну сторону, он — в другую.

— Прозоровский и над Викторовым шутил?

— Думаете, Прозоровский будет убивать? Надсмеялся над всеми, потом испугался, что сильно обидел своими шутками, и стал убивать?.. Нелепость. Наоборот, если бы кто как следует обиделся на него, его бы и убил… Не там ищете, товарищ следователь.

Александра пытливо посмотрела на Пастухова — он опять начинал ей хамить. Или он по жизни такой наглый?

Пастухов не выдержал ее взгляда, отвернулся, стал барабанить пальцами по стулу.

Она уткнулась в экран ноутбука. Две версии, и ни по одной нет зацепки.

— Скажите, Пастухов, психологическая обстановка на базе была здоровая? Вы вот рассказали, что Прозоровский над всеми зло шутил, может, кто-то еще что подобное делал? Тут ведь тайга — вы и лес. Как в космосе. Кто-то не выдержал, и пошли убийства, да не просто, а с пытками.

— Может быть. — Пастухов остался равнодушен. — Я в отпуске выветрил усталость. Может, кто и слетел с тормозов, иначе бы такого кошмара не случилось.

— А ваша версия? Какова может быть причина убийства?

Пастухов не хотел раскрываться.

— Не знаю.

Александра стала налегать:

— Но вы ведь обдумывали происходящее?

Пастухов внимательно посмотрел на Александру, словно пытаясь ответить правдиво только взглядом, но словами озвучил очередную отговорку:

— Да, обдумывал. Признаюсь, кроме мысли, что в нашем коллективе появился безумец, ничем другим объяснить происходящее не могу.

Александра резко переключилась:

— Как ваша семья?

— Спасибо, хорошо… А зачем вы это спросили?

Александра пожала плечами, сама удивилась:

— Просто… Чтобы не выглядеть черствым следователем… Ладно, Пастухов, идите, отдыхайте. Позовите из беседки Прозоровского.

— А что, я уже не интересен? — опять пошутил капитан.

Александра, смеясь, качнула головой:

— Идите, идите. Ну вас.

Оставшись одна, она не спеша допила остывший чай. С теми, кто отвечал на ее вопросы, ничего подозрительного не творилось — они вели себя естественно, без нервного надрыва. Для убийц слишком они выдержанные. Они ведь не киллеры-профессионалы и не разведчики, обычные офицеры-операторы и только. Александра рассчитывала, что во время приватной беседы-допроса ей удастся вычислить того, кто сжатой пружиной держал в себе груз убийств… Был еще шанс, что кто-то выскажет то, что будет ключом к разгадке. Пока было все ровно, но по версии с вертолетом уже появились четверо подозреваемых: Игин, Гущин, Степушкин и чересчур забывчивый начальник базы Фарафа… Теперь Прозоровский — этот может быть толчком, нарывом тяжелых противоречий (если они были), толкнувшим кого-то к преступлениям. Могло ведь и так случиться, что Прозоровский кого-то унизил, да еще при всех, а такие, как Пастухов, создали вокруг недотепы несносную, насмешливую атмосферу, и тот, боясь Прозоровского, излил ненависть на менее сильных обидчиков.

— Разрешите? — в приоткрытую дверь заглянул майор Прозоровский.

— Да, входите. Садитесь, пожалуйста.

Александра еще раз внимательно изучила лицо Прозоровского. На нем читалась печать природной снисходительности к окружающим. К таким тянутся люди, таких уважают иной раз именно за этот вид, вальяжно-спокойный, уверенный… Да, трудно, глядя на человека, сразу же определить его душевный расклад.

Александра непростительно громко вздохнула, быстро вывела на экран новый бланк допроса и набрала фамилию Прозоровского.

— Устали? — доброжелательно спросил Прозоровский.

Александра улыбнулась — и голос у него харизматичный, с покровительственными нотками.

— Да нет. Извините… Что ж, давайте побеседуем.

Она прочитала на экране имя и отчество Прозоровского.

— Скажите, Андрей Владимирович, вам не тяжело в коллективе?

— Не понял, — искренне удивился Прозоровский. Он явно не ожидал такого вопроса. Ничего себе начало!

Александра порадовалась про себя, что сразу вызвала легкое замешательство в стане «противника».

— Многие говорят, что вы подчас общаетесь с людьми чересчур, ну, как сказать повежливее, вольно. Не стесняясь в выражениях.

— А… вы о моих шутках. — Прозоровский заулыбался. Лицо его при этом было спокойное, добродушно-рассеянное. — Я так говорю с мужиками, причем без злобы. Если такое кого-то не устраивает, пусть мне в лицо скажет. Если его слова меня убедят, я перестану над ним шутить.

— Получается, вас многие не любят на базе, но боятся сказать об этом открыто?

— Я не думал об этом. Да нет. Подлостей я не делал. И никогда не перегибал в шутках — это точно!

— Расскажите, как вы узнали об убийстве Семина?

Александра снова задала неожиданный вопрос, но на этот раз Прозоровский не отобразил на лице никаких эмоций, стал отвечать без всякого напряжения:

— Я был в домике. Забежал Игин, глаза дурные, ошалело заявляет: «Бабкин Семина нашел мертвого». Я побежал вслед за Игиным к навесу, там уже Фарафа, Синицын… Так это было.

— А про других?

— Так же. Мне сообщали, когда убитых уже находили. Сам я никого первым не обнаруживал. Радиста нашел Фарафа, Степушкин — Васина и Викторова.

— Четыре трупа. Убийца выведен из себя. Почему? В чем причина?

— Не знаю. У нас всегда все было прилично. Убивать нет причин никаких. Случилось что-то аномальное. Что-то пришло извне… Убивают по какой-то причине, никак не связанной с внутрибазовыми отношениями… Так мне кажется.

Александру это откровение как током пронзило — «золотой» вертолет. Еще один человек, кроме нее, понимает, что всему виной внешнее воздействие! Прозоровский сразу стал привлекательней в глазах Александры — все понимающий, флегматичный интеллектуал.

— Что же тогда? — спросила она.

Прозоровский снисходительно, почти театрально, развел руками:

— Я не знаю. Ищите. Вы профессионал.

Эти последние слова майор произнес с нескрываемым сарказмом.

Александра улыбнулась, нисколько не обидевшись. Она ожидала, что он клюнет на ее симпатичную мордашку и доверительный тон, но просчиталась — майор снова состроил снисходительную гримасу. Александра поняла, что собеседник понял ее маневр и