Ольга Володарская - Свидание с небесным покровителем Страница 2

– С ума сошел?! – возмутился Голушко.

– Тогда откуда бабло? Тридцатку на путевку при нашей-то зарплате выкружить никак невозможно!

– Мне она за три с половиной тысячи досталась!

– Бро-ось, – протянул Леха недоверчиво.

– Да точно тебе говорю! Десять процентов плюс налог…

– С каких это пор МВД стало оплачивать путевки в буржуйские дома отдыха? У нас вроде были только в ведомственные санатории… И то по большому блату!

– Да мне «горящую» предложили! Буквально за несколько часов! Позвонили вечером, спросили: «Хочешь завтра жену в дом отдыха отправить?» Ну, мы с отцом посовещались и решили, что идея хорошая…

– Кто предложил?

– Председатель нашего профсоюзного комитета. А отказалась от путевки небезызвестная тебе Катерина Сергеевна Пухлова.

– Какая еще Пухлова? Знать такую не знаю…

– Лех, да ты что? Это ж секретарша генерального прокурора!

– Ах, Катюня! Ее-то, конечно, знаю! Она у нас личность, не побоюсь этого слова, звездная… – Видя, что Митрофан не совсем понимает его мысль, Леха пояснил: – Бессменная секретарша всех прокуроров. И по совместительству любовница! Она на своей должности уже восемнадцать лет. Прокуроры за это время менялись раз пять, а Катюня… как константа! Бабе за сорок, а все еще умудряется своих начальников раскручивать не только на секс, но и на нехилые подарочки! Один ей квартиру выхлопотал, второй дачу, третий машину помог купить… Вот и нынешний наш прокурор, Слонов, Катюню не обижает! Нам, значит, путевки в ведомственные клоповники, а ей в буржуский «Эдельвейс»!

– Название только какое-то идиотское, – заметил Голушко.

– Почему это?

– Насколько я знаю, эдельвейс – это горный цветок…

– Ну да…

– А дом отдыха находится далеко не в горах… Расположен он на берегу Волги, уместнее было бы его «Кувшинкой» назвать… Или «Ивушкой» какой-нибудь…

– Скажешь тоже – «Кувшинкой»! – фыркнул Смирнов. – Это тебе детский сад, что ли? А «Ивушка» только для забегаловки, где пиво в розлив продают, подходит! Пафосные дома отдыха должны красиво называться! «Эдельвейс» звучит недурственно, как раз под стать местечку…

– Да, местечко замечательное! Я когда Марго туда отвозил, просто диву давался… На территории фонтаны, всякие беседки, бассейн с горками, карусели… К реке лестница ведет, а у причала скутеры, моторки и даже катера. Все в прокат дают…

– Эх, покататься бы на катерке! С ветерочком! Я ведь умею им управлять… Сам знаешь, когда-то речное училище окончил!

– Аренду не потянешь. Я ради интереса спросил, сколько стоит, так чуть не поперхнулся: два часа – десять тысяч!

– Месячная зарплата, – тяжко вздохнул Леха.

– А еще в залог оставить надо какую-то невероятную сумму… Ну, если ты сам за штурвал встанешь… По нашим с тобой деньгам там только катамараны. Марго у меня, кстати, очень любит на них кататься…

– А номер у нее хороший?

– У нее даже не номер, а целое бунгало!

– Ого!

– Да, Леха, представь себе. Там, кроме главного корпуса, еще есть отдельные домики. Маленькие, но очень уютные. А какой с веранды чудный вид на реку открывается…

– Все, Голушко, хватит меня травить! Я тоже в «Эдельвейс» хочу. Хоть одним глазком взглянуть бы, как там что…

– Ладно, поеду Марго навещать – тебя с собой возьму.

– Заметано! – возликовал Леха.

Тут у Митрофана затренькал сотовый телефон. Взглянув на экран, он с улыбкой сказал:

– А вот и батя! Суток не прошло, как уехал, а уже звонит…

– Соскучился.

– Как же – соскучился, – фыркнул Митрофан. – Контролирует! Как маленького… – И, нажав на кнопку приема, сказал в трубку: – Привет, папа, как рыбалка?

– Здорово, сын, – отозвался Василий Дмитриевич. – Да не очень, знаешь ли…

– Что так? Клев плохой? Хотя ты ж на сетку ловишь, так что…

– Мить, я тут труп нашел, – прервал его Базиль.

– Чей? – опешил Митрофан.

– Труп мужчины. Лет эдак сорока. Судя по всему, это отдыхающий из «Эдельвейса».

– И где ты его нашел?

– На катере, принадлежащем дому отдыха… – И добавил после паузы: – Высылай бригаду, похоже, его убили…

Базиль

Убрав телефон в карман, Базиль вновь посмотрел на покойника. Тот лежал со вскрытыми венами на запястье в наполненной водой ванне. Естественно, голый. Мускулистое, немного заплывшее жирком тело начало синеть, но Базиль хорошо рассмотрел на шее кровоподтек. Он запросто мог появиться после того, как «самоубийца», начав отключаться, уронил голову на край ванны, но Голушко не сомневался, что мужчина умер на– сильственной смертью. И у него были на то основания.

Базиль прибыл на речной островок вчерашним вечером. Пока разгрузил лодку, пока палатку разбил, пока сети поставил, уже и ночь пришла. Выпив пару стопок водочки и перекусив бутербродами с салом, Базиль улегся подремать прямо на свежем воздухе. Только уснул, как его разбудил нарастающий шум мощного лодочного мотора. Вскочив испуганно, Базиль бросился к реке, чтобы посмотреть, не рыбнадзор ли. Браконьеров нынче летом наказывали нещадно: штрафовали на несколько минимальных окладов и навсегда лишали членства в обществе «Охотник и рыболов». Базиль состоял в нем лет тридцать и не хотел лишиться своего билета, поскольку планировал по осени съездить к приятелю на Ветлугу, пострелять глухарей.

Спрятавшись в ветках пышного кустарника, Голушко стал вглядываться в даль, туда, откуда в направлении острова двигался катер. Когда тот приблизился достаточно, чтобы можно было рассмотреть все в деталях, Базиль с облегчением выдохнул: не рыбнадзор! Всего лишь прогулочный катер: на борту большими буквами было написано: «Эдельвейс». Сначала он шел быстро, но потом замедлил скорость, а возле острова и вовсе остановился.

«Ну что за гадство такое! – выругался Базиль про себя. – Что им, других мест мало? Нашли куда причалить! Тут комарье злое, берег плохой, не покупаешься. Да и природа никакая, одни кусты…»

Базиль, собственно, именно из-за них этот остров и облюбовал. В зарослях было удобно прятать свой «бивак» от того же рыбнадзора. А еще он был уверен, что тут его никто не потревожит, и вот поди ж ты…

Пока Базиль мысленно возмущался, катер легонько покачивался на воде. Голушко ждал, что сейчас на палубе зажгутся фонари, но ничуть не бывало. Однако уже светало, и он смог увидеть, что тот, кто управляет катером, все еще находится в рубке. Но находился он там недолго. Выключив приборы, человек покинул рубку и спрыгнул с палубы в воду. Именно спрыгнул, а не сошел, перекинув специальный мостик. После чего выбрался из реки на берег и, ни на секунду не останавливаясь, направился куда-то, ловко раздвигая ветки кустарника. Он прошел в каких-то тридцати сантиметрах от укрытия Базиля, но не заметил его. Что Голушко порадовало. Но было и то, что его огорчило, а именно: на человеке оказался плащ-палатка, и ни лица, ни фигуры нельзя было рассмотреть. Кисти рук, высунутые из прорезей, и те были затянуты в перчатки, так что Базиль даже не мог сказать, мужчина это или женщина. Естественно, он больше склонялся к первому, но только потому, что слабо представлял себе даму, умеющую управлять катером, а главное, имеющую на это официальное разрешение…

Да и что представительнице прекрасного пола делать ночью на необитаемом острове?

«А с другой стороны, и мужику тут делать нечего, – сам себе возразил Базиль. – Если только рыбу ловить, но у человека с катера при себе не было никаких снастей… – Тут в голову пришла новая мысль: – А может, у него здесь тайная встреча? А что? Место самое подходящее для этого! А еще для того, чтобы тут что-нибудь спрятать… – Воображение разыгралось еще сильнее. – Или зарыть клад… Или труп! – Но здравый смысл не позволил Базилю развить тему. – Да нет, глупости! Тогда при человеке была бы лопата… Не палкой же он копать будет?»

Устав ломать голову над этим вопросом, Базиль вернулся к месту ночевки. Хотел еще немного подремать, но ему не спалось. Усевшись на перевернутое ведро, достал из сумки бутылку и, налив водки в стакан, залпом выпил. Голушко не был алкоголиком. Но выпить любил. Особенно на природе. А уж под ушицу с костра мог выкушать целую бутылку. По его мнению, никакие омары с шампанским (а уж тем более сыр с плесенью и травяной отвар) не могли сравниться с этим нехитрым рыбацким угощением.

Мысль об ухе вызвала в желудке Базиля урчание. Заглушив его куском сала, Голушко подхватил свою надувную лодку и поволок ее к реке. Пришло время проверить сетки.

Сделав это, Базиль вернулся на берег. Разжег костер и стал чистить выловленную рыбу. Пока орудовал ножом, все на катер косился. То, что тот стоял тут брошенным уже несколько часов, казалось ему странным…

Базиль знал обо всех своих недостатках. И их было немало. Но главным он всегда считал любопытство. Кто бы знал, как он из-за него страдал! Многократно получал по «репе» – это раз, вляпывался в неприятные истории – два, выслушивал выговоры от Митрофана – это три, разочаровывался в своих женщинах – четыре.