Михаил Палев - Тайна Животворящего Креста Страница 2

– А вы чего приехали? – поинтересовался старлей у опера.

– Позвонила женщина и сообщила, что в квартире напротив дверь нараспашку, а хозяин лежит посреди комнаты. Вот и приехали разбираться: криминал или нет. А у тебя чего?

– Мужик выскочил из подъезда и вот… Судя по всему, водитель не виноват: покойник бежал через улицу как угорелый. Наверное, он жил в этом доме и вышел не то за водкой, не то за сигаретами. Во всяком случае, в карманах у жмурика нет ничего: ни документов, ни сигарет с зажигалкой. Только ключи от квартиры. Даже бумажника нет, лишь в кармане рубашки двести восемьдесят рублей.

– Тогда точно за бутылкой бежал, – усмехнулся опер. – Как раз на пару бутылок водки и пару пива на утро. Если он действительно жил в этом доме, то его личность легко установить. Ладно, я пошел разбираться со своим жмуриком. Пока!

Утомленный унылой процедурой протоколирования, я совсем забыл про злополучный деревянный крестик и вспомнил о нем только поздно вечером, когда полез в куртку за сигаретами и наткнулся в кармане на гладкую деревянную поверхность. Я достал крестик и внимательно его осмотрел.

Деревянный крест, почти черный от старости, довольно большой для нательного, но вполне помещающийся на ладони. В верхний торец ввернуто серебряное, по всей видимости, ушко, тоже почерневшее от древности. Через ушко был продернут засаленный шелковый шнурок: видно, крест носили довольно долго на шее, но это было тоже очень давно. По осям креста были вбиты с разными промежутками двенадцать серебряных гвоздей, тоже почерневших. Гвозди были странные: с выпуклыми шляпками, идеально круглыми у основания, но сами головки были далеки от шарообразной формы и довольно длинные – при диаметре около пяти миллиметров они имели высоту примерно миллиметров семь-восемь. Приглядевшись, я обратил внимание, что они были вбиты в крест довольно небрежно: не только с разными интервалами, но и со смещением относительно осей симметрии креста. В общем, крест производил впечатление довольно грубой ремесленной поделки. Повертев его в руках, я обнаружил, что нижний торец креста гораздо светлее и ровнее, чем верхний: такое впечатление, что его сравнительно недавно старательно отшлифовали. Вот, в общем-то, и все. На первый взгляд никакой ценности крест не представлял, и вряд ли серебряные гвоздики стоили того, чтобы их выковыривать.

Я испытал чувство стыда: и как же я мог забыть о кресте?! Его следовало отдать гаишному старлею: вдруг по нему удастся установить личность бедняги-пешехода? Но как сейчас сообщить об этом? Ведь действительно странно: подобрав крестик, вылетевший из руки жертвы, я не сообщил об этом составлявшему протокол офицеру ГИБДД.

Поразмыслив, я решил: подожду. Если за пару недель в ГИБДД не выяснят личность погибшего, то я покаюсь в своей нелепой забывчивости. Или если вдруг объявятся родственники погибшего, то я отдам крестик им: вполне возможно, что это семейная реликвия.

Приняв решение, я положил свою находку в ящик стенки, в который обычно мои домашние складывают вещи, вроде бы необходимые, но не имеющие конкретного места хранения, и благополучно забыл о нем: все-таки не корона Российской империи!

Глава 1

Странная штука творится с нижним ящиком мебельной стенки: стоит туда положить какую-либо вещь, как тут же забываешь про нее и находишь лишь тогда, когда ищешь что-то важное: солнцезащитные очки в мае или зимние перчатки в ноябре. Не сомневаюсь, что в каждом доме есть такое заколдованное место.

Однажды вечером, когда я уселся с чашкой кофе перед компьютером с намерением пробежаться по бесконечным и увлекательным пространствам Интернета, раздался звонок домашнего телефона.

– Тебя! – коротко бросила жена, положив передо мной трубку телефона: она была весьма недовольна тем, что неизвестный абонент оторвал ее от просмотра любимого телесериала. Абонент действительно был неизвестным: во всяком случае, телефонный определитель номера не преминул сообщить об этом равнодушным женским голосом.

– Мечислав Мстиславович? – осведомился незнакомый мужской голос. Уже за то, что неизвестный абонент легко и без запинки выговорил мои имя-отчество, он заслуживал уважения.

– Да-да. С кем имею честь?

– Вы меня не знаете, поэтому позвольте представиться: Владимир Николаевич Липатов, племянник академика Вениамина Владимировича Липатова.

– К сожалению, мне это ни о чем не говорит, – несколько растерявшись, ответил я. – Ни вас, ни вашего дядю я не знал и потому…

– Разумеется, вы не могли знать моего дядю, хотя он был весьма известным человеком в своем кругу, и уж тем более меня, но вы некоторым образом, хотя и не по своей воле, оказались замешаны в нашем семейном деле, и мне нужна ваша помощь.

Я был заинтригован и ждал продолжения. Незримый собеседник, уловив пробуждение интереса на другом конце провода, поторопился перейти к делу:

– Недели три назад вы были свидетелем дорожно-транспортного происшествия, не так ли?

– Да, я видел, как машина сбила человека, – подтвердил я. – И я давал показания сотруднику ГИБДД, который…

– Да, я все это знаю, – мягко прервал меня собеседник. – Собственно, из протокольных данных я и узнал ваше имя и номер городского телефона.

– Если вы хотите знать подробности, то вы их узнаете на суде, – прервал я его речь. Мне пришло в голову, что это журналист, выискивающий криминальные сенсации в банальных для мегаполиса происшествиях, и я совершенно не испытывал никакого желания окунаться в грязь бульварной репортерщины.

– Никакого суда не будет, поскольку дело закрыто, – сообщил собеседник новость, повергшую меня в замешательство.

– Извините, но как же так?! – воскликнул я. – Погиб человек! Возможно, что по собственной неосторожности, но – погиб! Дело должно быть расследовано!

– А его уже расследовали и пришли к выводу, что водитель не превышал разрешенной скорости движения, а гибель пострадавшего вызвана его очень неудачным падением, вследствие которого он сломал себе шею, – разъяснил Липатов. – Кроме того, немаловажную роль сыграла как личность покойного, так и обстоятельства его гибели. Во-первых, он был бежавшим из мест заключения рецидивистом, осужденным за разбой и убийство на двенадцать лет и по этой причине находившимся в федеральном розыске. Во-вторых, он выскочил из подъезда в страшной спешке не просто так. Дело в том, что он ограбил квартиру академика Липатова, известного коллекционера, и во время грабежа хозяин квартиры скончался от обширного инфаркта. Вор испугался, прихватил то, что первое попалось ему под руку, и сбежал. Но поспешное бегство, как вы знаете, сыграло с ним дурную шутку. Кстати, дело об ограблении квартиры академика Липатова также закрыто в связи со смертью подозреваемого.

– Вообще-то, насколько я знаю, вор ничего не успел украсть, – заметил я. – При мне его тело обыскал работник ГИБДД и не нашел ничего: ни денег, ни документов, ни каких-либо ценностей.

– Тем не менее он успел прихватить с собой кое-что, – уверенно заявил Липатов, и от его уверенности у меня засосало под ложечкой. Я понял, куда дует ветер, и не ошибся.

– Вор украл в квартире коллекционера, академика Липатова, всего одну вещь. И эту вещь он обронил, когда был сбит машиной. Свидетели показали, что вы подобрали ее с проезжей части. Позволю себе освежить вашу память: это деревянный крестик размером двенадцать на семь сантиметров, украшенный серебряными гвоздиками. Именно его вы подняли, не так ли?

Кровь бросилась мне в лицо: все выглядело так, будто меня поймали на воровстве. Я даже и не знал, что ответить Липатову. На том конце провода поняли мое замешательство и сжалились:

– Разумеется, вы совсем не собирались присвоить сей предмет. Видимо, вы подобрали его, чтобы передать представителю власти, но, находясь в шоковом состоянии после трагического происшествия, просто забыли это сделать.

– Да, именно так! – с облегчением выдохнул я. Приятно, когда тебя понимают. – Именно так все и было!

– С материальной точки зрения деревянный крестик не представляет никакой ценности: даже за серебряные гвоздики в ювелирной скупке не дадут суммы, которой хватило бы на скромный обед в более или менее приличном ресторане. Но для нашего рода этот крестик является семейной реликвией. Поэтому я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы спасли его, и в знак благодарности пригласить вас поужинать со мной в хорошем ресторане. Давайте встретимся сегодня часов в семь вечера: вы передадите мне крестик, а я угощу вас хорошим ужином. Если бы не вы, то вряд ли кто-то обратил внимание на простой деревянный крестик, и он, скорее всего, оказался бы в ливневой канализации. Как вам мое предложение?

Предложение казалось вполне разумным, однако смутное подозрение, шевельнувшееся в глубине моего разума, не позволило мне его принять.

– Я согласен, но проблема в том, что… что в данный момент крестика у меня нет, – вдохновенно сочинял я. – Дело в том, что крестик заинтересовал меня своим древним видом, и я отдал его своему приятелю, искусствоведу по специальности, чтобы он определил его возраст. Поймите меня правильно: я любопытен, как и все писатели. Поэтому сегодня я никак не смогу его получить. Но если вы согласны перенести нашу встречу на завтра, то в течение дня я заеду к приятелю и заберу крестик. Как насчет того, чтобы встретиться завтра, часиков эдак в шесть вечера?