Наталья Солнцева - Золотой гребень для русалки Страница 20

— Это ты так думаешь. А вдруг администратор «Спички» — тайный торговец «живым товаром»? Отправляет наших красавиц в Турцию или на Ближний Восток?

Матвей захохотал от собственного предположения. Глупо придумывать версии, когда нет достоверной информации. Пустая трата времени.

Он достал из духовки утку, переложил ее на блюдо и разрезал.

— Я ужасно голодная, — Астра взяла себе изрядный кусок и принялась жевать. — Ой, как вкусно…

Слегка насытившись, она вернулась мыслями к его шутке:

— Между прочим, ничего смешного. Торговля людьми существует.

— Не спорю.

Астра выбрала себе поджаристый утиный бочок с крылышком и облизнулась. Какой аромат…

— Боюсь, к нашему случаю это не относится, — заявила она с набитым ртом. — Я тут просматривала флэшку…

Матвей закатил глаза. Опять! Сейчас она ловко подведет случай в клубе под «пророчества», записанные на видео сумасшедшим убийцей. Кельтская символика, языческая магия и прочая дребедень… Он успел забыть ее излюбленный лейтмотив. Сейчас она заговорит о потустороннем мире, о том, что оттуда можно проникнуть сюда и обратно. Что эти миры пересекаются, а интересы людей в значительной степени обусловлены причинами, которые далеко не очевидны…

Астра не обманула его ожиданий.

— Там есть эпизод с русалкой, вернее, бронзовая статуя девушки с чешуйчатым хвостом, которая сидит посреди круглого водоема. Помнишь?

— М-м… смутно…

— Древние кельты, кроме богов, верили в существование разных духов, эльфов, фей, не рассматривая их как исчадия зла, но считая весьма опасными. Феи, например, могли насылать на людей чары, заманивать в лес или внутрь волшебных холмов, откуда тем было уже не выбраться.

— И при чем тут русалки?

— Кельтские жрецы отправляли свои ритуалы в священных рощах, обожествляли деревья, а в их кронах жили дриады, лесные нимфы. Чем не прообраз русалок? Пушкин же не зря писал: «Русалка на ветвях сидит»!

— Я думал, они в воде живут, — неосмотрительно высказался Матвей.

— И в воде тоже. Кельты почитали Рыбу как символ природных сил и женской сексуальной энергии. В языческих гробницах находили изображения женоподобного божества, похожего на рыбу. А в древнем Вавилоне поклонялись могущественной богине луны Атаргатис, полурыбе-полуженщине. Позже ее отождествляли с Афродитой…

— Так это же богиня любви.

— Но родилась-то она из пены морской!

Матвей выпустил из виду столь весомый аргумент, и, посрамленный, молчал.

— И вообще, Рыбы входят в зодиакальный круг, замыкая его и одновременно давая ему начало, новый виток. Упоминания о русалках содержатся в фольклоре всех стран мира. Греки называют их сиренами; славянские народы — вилами, духами озер, чистых родников и колодцев; в Прибалтике и Германии — ундинами и наре. Лунными ночами они выходят из воды и поют, — соблазнительно прекрасные, блистая и сверкая всеми цветами радуги. Многие мечтают полюбоваться их красотой, да редко кому это удается. Русалки завлекают мужчин сладостными голосами, обольстительной внешностью и запахом своего тела.

— Чем же от них пахнет? Водорослями?

Астра снисходительно усмехнулась:

— Вряд ли. Таких циников, как ты, они хватают за ноги, затягивают в глубокий омут и топят. А еще они любят выходить из воды и, сидя на камне, расчесывать свои длинные волосы золотым гребнем. Любопытного могут защекотать до смерти. Если какой-нибудь мужчина влюбится в русалку, то ни один знахарь его не спасет.

— Бедный Вишняков, — с наигранным сочувствием произнес Матвей. — Перспектива у него более чем печальная. И твои попытки заведомо обречены на провал.

— Я не знахарь. У меня есть шанс.

У Астры на тарелке выросла горка утиных костей. Она с удовлетворением отодвинулась от стола и прислонилась к спинке кухонного диванчика.

— Ты хотя бы знаешь, что от тебя требуется?

— Расплывчато, — призналась она. — Господин Вишняков жил — не тужил, зарабатывал деньги, развлекался, волочился за молоденькими девочками… и в какой-то момент в его приятное существование вкралось нечто враждебное и пугающее. Он встревожен, но не в состоянии определить причину этой тревоги. Человеку свойственно всему искать объяснение. Непонятное вызывает страх. Естественно, что он обратился ко мне…

— Ты полагаешь?

В глазах Матвея прыгали искорки смеха.

— Я не психиатр, не экстрасенс и даже не совсем сыщик, а что-то среднее между ведьмой и детективом, — она прыснула. — Какой чудесный гибрид!

— Ведьмы в тебе больше.

— Спасибо! Пока я применяю традиционные методы. Побывала в клубе, поговорила с официантом, который в ту ночь обслуживал посетителей. Молодой человек подтверждает версию Вишнякова. Все, с кем мне удалось переброситься парой слов о том происшествии, повторяют одно и то же.

— А что говорит зеркало? — не преминул съязвить Карелин.

— Показывает Деда Мороза и Снегурочку…

— Это я уже слышал. Новый год на носу. Где будем отмечать?

Астра потупилась.

— Ты не против совместить праздник с работой? Господин Вишняков приглашает нас в одно современное поместье. Хозяин — его приятель, помешанный на русских обычаях. Главное, что туда должны приехать «Русалки»! Разумеется, мой клиент просил хозяина сохранить его присутствие в тайне. Иначе Калганов откажется от выступления, даже потеря большого гонорара его не остановит.

— Вишняков там будет инкогнито? — не поверил Матвей. — Всю новогоднюю ночь?

— Почему бы и нет? Маскарад как раз в традициях этого праздника.

— А потом, когда все откроется?

— Наверное, разразится маленькая скандальная сцена… Впрочем, не обязательно.

— Какова наша роль?

— Пить, есть, веселиться и внимательно наблюдать за гостями, особенно за «Русалками».

— Вишняков хочет воспользоваться моментом и поговорить со своей зазнобой?

— Он еще не решил.

Ворох карнавальных масок, кафтанов, камзолов, шаровар, военных мундиров и расшитых звездами плащей привел Егора Николаевича в ужас. Заведовала всем этим богатством его тетка, Марианна Даниловна, которую он по-семейному называл Марьяшей. Шитье и выдача театральных костюмов напрокат приносила кое-какие деньги, и пенсионерка потихоньку подрабатывала. Ассортимент был невелик, зато качество не страдало. Марьяша, всю жизнь посвятившая истории одежды, и выйдя на пенсию, продолжала шить по индивидуальным заказам. На всякий товар есть купец.

— Что же мне выбрать? Не хочу в глаза бросаться… — растерялся Вишняков.

Пожилая дама задумчиво подперла рукой щеку.

— Тебе для чего? Разыграть кого-нибудь или так, покрасоваться на костюмированной вечеринке?

— На вечеринке, — кивнул племянник. — Подбери что-нибудь поскромнее, но желательно закрыть лицо.

— Шлем с забралом? Извини, Гоша, рыцарских доспехов у меня нет.

Вишняков поморщился. Он терпеть не мог, когда его называли Гошей, но делать тетке замечание не стал — стара она уже привычки менять.

— Какие доспехи? Мне бы костюмчик попроще, чтобы за столом было удобно сидеть, двигаться, танцевать.

Он питал надежду приударить в новогоднюю ночь за Леей, оставаясь неузнанным. При любом раскладе он сумеет хотя бы поговорить с девушкой, выяснить, почему она избегает его.

— Вот, возьми шута! — предложила тетка. — Или звездочета. Куда уж проще.

— Нет…

Вырядиться в дурацкий колпак? Вишнякова передернуло от одной мысли об этом. Наряд звездочета тоже не подходит. Может, взять гусарский мундир?

— Знаю, что тебе нужно! — Марьяша сняла с плечиков облачение волхва: длинный балахон с широкими рукавами, с вышивкой на груди. — Здесь много складок, а вот этот вышитый круг — солнце, окруженное знаками Зодиака, — с гордостью расхваливала она костюм. — К нему парик есть и маска только на верхнюю часть лица. А нижняя будет открыта, — сможешь и есть, и пить, и никто тебя не признает.

Вишняков собрался возражать, но она ловко нахлобучила на его голову парик и подала зеркало.

— Смотри. По-моему, замечательно! Тебе очень идет.

— Н-да, идет, как же…

— Бери, не сомневайся. Родная тетя плохого не посоветует.

Племянник сдался на ее уговоры, примерил наряд и смирился. В гусарских лосинах он будет выглядеть совсем глупо. Если бы не насущная потребность скрывать лицо, он бы ни за что не согласился на пошлое переодевание. Все это только ради встречи с Леей, разговора с ней. Запала она ему в душу, лишила сна, покоя…

Стоило ему подумать о ней, тотчас словно кто-то зашептал в ухо: «Плету… плету саван покойнику… плету покров мертвецу…»

— Тьфу ты… ч-черт! — выругался Вишняков.