Галина Романова - Гнев влюбленной женщины Страница 21

Глава 11

– О, ты чего это?!

Геральд стоял на пороге своей квартиры в одних джинсовых шортах, босиком и с недоумением рассматривал вырядившегося племянника. Он только что собрался поужинать. И тут звонок в дверь! А за дверью племянник Васька, который ни разу не был у него, насколько он помнит. Ванька был, а Васька ни разу. Хотя…

Хотя, может, и наоборот.

– Привет, – поздоровался Вася и шагнул через порог. – Я войду?

– Уже вошел. – Гера закрыл дверь и пошел в кухню. – Ты чего пришел-то? Мать послала?

– Не-а. – Васька следовал по пятам. – Никто меня не посылал, я сам себя послал.

– Макароны с сыром будешь? – Гера полез в сушку за второй тарелкой.

– Буду. – Василий вспомнил, что, движимый азартом, сегодня не ел вообще. – Руки можно вымыть?

– Нужно, – буркнул Гера и удивленно глянул в широкую спину племянника.

С первого января они не виделись. Прошло почти десять дней. Сейчас был вечер десятого. Никто из них за эти дни не позвонил ему ни разу. А тут вдруг – явление.

Он положил в тарелки макароны, по куску масла и посыпал тертым сыром. Все, больше в его доме есть было нечего. Если не считать белого хлеба и кофе, которого он сварил полтора литра в старом эмалированном кофейнике. Кофейник остался от матери, и он его Алине не отдал.

Они расселись, стали есть. Гера понимал, что Васька не просто так явился. Что-то таил в себе его шкодливый ускользающий взгляд. Что-то он ему уготовил. Либо новость, либо пакость. Либо то и другое вместе, то есть какую-нибудь пакостную новость.

Денег он ему не даст, твердо решил Гера, доедая макароны. У него их в принципе и нет. Накоплений было негусто. И те уйдут теперь на адвоката, которого он нанял Оле. Ее пока держали в СИЗО, но обвинение было уже предъявлено, шло следствие. Носов – мерзкое животное – обманул его по всем статьям. Мало того что поторопился, хотя его просили об обратном. Так еще и следствием почти не занимался, переключившись на другие дела. Это Геральду опера из их отдела насплетничали по старой дружбе.

– Ты бы на него, Гера, особенно не надеялся. Мелкий человечишко! Обманет все равно. Да, болтают, жена его бросила. Он теперь совсем сволочь! Не верь ему, Гера.

Гера и не верил. А про жену Носова узнал одним из первых. Вторым узнал, что Оле предъявлено обвинение, что ее скоро, на время следствия, перевезут из следственного изолятора. И он этого очень боялся.

Вообще все было очень плохо! Свиданий ему с ней не давали, хотя он пытался добиться и стучался не в одни двери. Информацией Носов не делился. Сам попытался что-нибудь разузнать, так его тут же начальству сдали. Такое было!..

– Что?! Дел никаких больше нет? Да? У тебя два подозреваемых по жестокому убийству, работай их, работай, умник! – орал на него полковник так, что вены на шее вздувались и темнели. – Если узнаю, что суешься в соседний отдел с советами и уговорами, выговор влеплю!

Да плевал бы он на все выговоры, если бы свидетели с ним шли на контакт. А так…

Витька его послал, не стесняясь в выражениях. Рожи корчил одна поганее другой, скорбь изображал старательно по безвременно ушедшей любовнице. Олины сослуживцы отказались говорить с ним в частном порядке. И больше всех негодовал господин Скоробогатов, хотя в принципе не должен был. Он под протокол Носову ни одного плохого слова не сказал об Оле. Не то что ее помощница. Та надрывалась, будь здоров! С ее слов, Оля получалась настоящим чудовищем.

Гера поехал к соседям Оли – говорить не пожелали. Сунулся к соседям убитой, так там тоже было все плохо. Двое из троих опрошенных утверждали, что видели молодую женщину, приехавшую на машине, которая по номерам оказалась Олиной. Видели, как эта женщина входила в подъезд, а потом выбегала оттуда и размахивала зажатым в руке предметом, который потом будто бы зашвырнула в багажник. Нет, узнать женщину они, конечно же, не смогли бы. Ночь, темно, освещения уличных фонарей недостаточно для того, чтобы рассмотреть цвет волос и глаз. Ну да, женщина была высокая, худенькая, с длинными волосами; в брюках и то ли в шубке, то ли в курточке. В принципе, по описанию подходила под Олину внешность.

– Но под это описание может подойти половина женщин нашего города! – кипятился потом в кабинете Носова Гера.

– Ага, и все ездят на такой же точно машине с номерами, зарегистрированными на ее имя, так? – оставался непреклонным Носов.

– Внешность женщины не рассмотрели! – фыркал Гера. – А номера все увидели!

– Не все, не все, Геральд Эдуардович, – удовлетворенно скалился Носов и вытирал влажной салфеткой вспотевший жирный лоб. – Один мужчина приехал позже вашей подзащитной, уж позвольте мне так ее называть. И припарковал свою машину рядом с ее. И номера отлично рассмотрел. И одна женщина, живущая прямо напротив автостоянки, номера рассмотрела. Собаку она выгуливала тогда, когда машина там стояла. Полноте, Геральд Эдуардович, вам надо взять себя в руки и признать факт свершившимся…

Какой факт? Какой, к черту, факт он должен признать? Что Оля убийца?

Это неправда! Этого быть не может! Где-то что-то он просто просмотрел. Что-то не так с этой чертовой машиной и окровавленным молотком в ней. Что-то не так.

Эх, добраться бы до Оли, поговорить с ней, тогда пусть не многое, но кое-что встало бы на свои места…

– Вкусно, спасибо. – Васька отложил вилку, отодвинул тарелку и тут же шумно втянул носом воздух. – Чую запах кофе. Нальешь, дядюшка?

– Налью, – буркнул Гера.

У него окончательно испортилось настроение, стоило прокрутить в голове все, что у него имелось. Имелась одна дрянь! Тут еще Васька со своим весельем, плещущим через край из его черных глазищ.

Он налил ему большую чашку кофе, отрезал ломоть батона.

– Извините, пирожных нет, – изрек он ядовито и склонился к племяннику. – Тебе чего надо, дорогой? Денег нет, и были бы, не дал! Работать пора, понял?

Васька громко хлебнул кофе, черного, как ночь, удовлетворенно зажмурился. Кажется, новость, что денег ему тут не обломится, не очень его расстроила. Чего тогда?

– Кофе потрясающий, дядя, – хлеб он есть не стал, кофе выпил в четыре глотка. – Это единственное, что получается у тебя классно.

– Да?! – Гера опешил от такой наглости. – А что же получается у меня так себе?

– Устройство личной жизни, к примеру. Это первое, – сказал Васька. – Женился бы на Оле вовремя, и не случилось бы ничего. Ни Витьки этого зажиревшего, решившего, что ему можно дома гадить, в собственной супружеской постели. Ни коллег, которыми Оля себя окружила в надежде на доброе сотрудничество. Ни убийства этого непонятного. Ничего бы этого не было, дядя! Если бы ты вовремя на ней женился. А то все в дружбу играл, чудил, понимаешь.

– Это первое, – посерев лицом, сказал Гера, – что у меня не вышло. А что второе?

– А второе, дядя Геральд… Ты вдруг стал казаться мне посредственным сыщиком, так вот! – И это чудовище, вымотавшее все нервы его сестрице, закатилось счастливым смехом. – Нет, ну правда! Любимую женщину ни за что посадили за решетку, а ты сделать ничего не можешь?

– Я пытаюсь, – едва слышно обронил Гера, признав упрек справедливым. – Но, куда ни сунусь, везде тупик. Просто заколдованный круг какой-то! Коллеги ее со мной говорить отказываются. У меня и прав нет, их допрашивать. Соседи погибшей в один голос утверждают, что Оля там была. Олины соседи меня на порог не пустили.

– Почему?

– Не любят меня, – пожал плечами Гера, рассматривая кофе в чашке. – Я только рот открыл, они дверь перед носом захлопнули и больше, сколько я ни звонил, не открыли. К Оле не пускают. Одна надежда на адвоката. Буду через него связь с ней держать.

Гера посмотрел на пухлый численник, который он прикрепил к притолоке пару дней назад.

– Завтра у него судебный процесс, а потом он займется моим делом. Толковый мужик. Я с ним в суде сталкивался. Дотошный, – с надеждой добавил Гера и глотнул кофе.

– Понятно. – Васька широко улыбнулся, наклонился к нему и, заговорщически подмигнув, спросил: – А если я успею раньше адвоката, мне обломится?

И, вальяжно откинувшись на спинку стула, он довольно хихикнул.

– Что успеешь? Что обломится? – вытаращился на него Гера, почти не обратив внимания на наглую позу племянника.

– Деньжонок, – мяукнул сладенько Василий.

– С какой стати?

Гера прищурился, наконец-то сообразив, что физиономия сестринского отпрыска нагло светится не просто так. Что-то принес ему в клювике оболтус.

– Говори! – приказал он и, резко выбросив руку вперед, схватил того за воротник рубашки. – Васька, говори!

– А то че? – недовольно огрызнулся тот и осторожно выпростал воротник из пальцев родного дядюшки. – Отшлепаешь? Я повторю вопрос: денег дашь?

– За что?

– За результат, – скромно потупился Васька.

– И?

– Денег дашь? – племянник сунул ему ладонь лодочкой.

Пришлось пожать ее и пообещать, что в случае положительного исхода тот может рассчитывать на премиальные.