Томас Энгер - Мнимая смерть Страница 21

Тишина, которая осталась позади, громом отдается в его голове. Хеннинг может только воображать, что Гундерсен и Хейди скажут о нем после его ухода. Но это неважно.

Он рад, что вышел оттуда.

Глава 23

Хеннинг выходит на улицы Гренланда до того, как Хейди и Гундерсен заканчивают беседу в зале заседаний. С того времени, как он пришел на работу, потеплело на несколько градусов. Воздух наполнился влагой. Хеннинг поднимает голову. Облака, белые и серые, проносятся по небу. Скоро девять. Тарик Мархони наверняка еще не встал.

Хеннинг не нашел ничего интересного о нем в Сети. Тарик приехал в Норвегию из пакистанского Исламабада в середине 1990-х, его брат приехал на пару лет раньше, и они вместе успели пожить по трем адресам. Упоминаний о Махмуде не было ни в газетных статьях, ни на форумах, ни на домашних страницах, ни в списках налогоплательщиков, а вот маленькая фотография Тарика обнаружилась в одном из номеров газеты «ВГ», вышедших несколько лет назад, — он был одним из респондентов во время опроса об отношении жителей Норвегии к вступлению в ЕС.

Тарик отнес себя к категории «не знаю». И больше Хеннингу не удалось отыскать ничего. Иными словами, братья Мархони вели тихое существование, но Хеннинг прожил достаточно, чтобы понимать, что отсутствие упоминаний в Сети еще ничего не значит. В любом случае Тарик может рассказать больше других о Махмуде, который на данную минуту остается единственным подозреваемым. И именно поэтому Хеннингу необходимо узнать о нем все.

Стрелка часов преодолела девятичасовую отметку, и он решает все-таки наведаться к Тарику. В худшем случае, если брат Мархони не ответит на его вопросы из-за того, что спит или отсутствует дома, Хеннинг сможет зайти в ближайшее кафе и перекусить, пока есть время. Боже правый, ему давно пора поесть.

По дороге на улицу Ослогатен он проходит мимо Управления полиции и видит, как человек в жилете со светоотражающими вставками косит траву перед зданием. Взад и вперед снуют автомобили. Хеннинг двигается по направлению к Средневековому парку. В последние годы в этом районе города произошли большие перемены: фасады домов отремонтировали, неподалеку началось новое жилищное строительство, что повысило привлекательность района. Всего в нескольких сотнях метров отсюда находится район Бьервика. До нового здания Оперного театра, имея здоровые легкие, можно дойти за десять минут.

Хеннинг находит дом номер 37 и отключает звук своего мобильного. Слишком много интервью было испорчено или сбилось с ритма из-за пронзительных звуков, раздающихся из портфелей с ноутбуками или из карманов.

Двери во внутренний двор открыты. Он неспешно заходит. В проходе, соединяющем выход на улицу с выходом во внутренний двор, темно. По дороге ему никто не встречается. Из одного окна доносятся звуки музыки, напоминающие о Ближнем Востоке. Слышно, как в той же квартире идет спор. Пахнет чем-то сладким.

Хеннинг подходит к лестнице Б, где, как ему известно, живут братья Мархони. Он собирается нажать на кнопку домофона, но дверь внезапно распахивается. Из нее выходит мужчина с рыжей бородой. Он не обращает внимания на Хеннинга, но оставляет дверь позади себя открытой, и Хеннинг успевает схватить ее за ручку до того, как та захлопнется.

На лестнице стоит резкий запах специй. Бедро возражает против подъема по лестнице, и он ругает себя за то, что забыл утром принять таблетки. Но эта мысль исчезает, как только Хеннинг видит табличку с фамилией Мархони на одной из дверей на первом этаже. Он останавливается и переводит дух. Первый визит домой. Вчера ты был скованным, Хеннинг. Может, сегодня ты станешь посвободнее.

Он звонит в дверь. Тишина. Он ждет и прислушивается. Звука шагов из квартиры не доносится. Хеннинг звонит еще раз. Кажется, звонок не работает. Он решает постучать, складывает ладонь в кулак и довольно сильно трижды ударяет по двери. Костяшкам пальцев больно.

Ему показалось или внутри произошло какое-то движение? По звуку похоже. Как будто кто-то перевернулся в постели. Он снова стучит. Босые ноги шлепают по полу. Он делает шаг назад. Дверь открывается. На пороге стоит заспанный Тарик Мархони. Хеннингу кажется, что тот еще не проснулся. Глазки узкие. Тарик зевает. На нем только трусы и грязная майка. Физиономия помята, под глазами большие мешки, а растительность на лице свидетельствует об отчаянных попытках отрастить бороду. Он полный, кудрявые волосы на его голове растрепаны. Похоже, что с того времени, когда парень последний раз мылся в душе, прошло немало дней.

Чтобы не потерять равновесия, Тарик упирается одной рукой о стену.

— Привет, меня зовут Хеннинг Юль.

Тарик не отвечает.

— Я работаю в «123новости» и…

Тарик делает шаг назад и захлопывает дверь. Он с грохотом запирает замки.

Великолепно, Хеннинг. Просто великолепно.

— Всего две минуты, Тарик!

Шаги удаляются. Он ругается про себя и снова начинает стучать. Ответа нет. И Хеннинг решает воспользоваться последним оружием, имеющимся в его распоряжении.

— Я здесь, потому что думаю, что твой брат не виноват!

Он кричит немного громче, чем собирался. Отзвук его слов эхом бьется между стенами. Он ждет. И ждет. Из квартиры не доносится ни звука. Хеннинг снова чертыхается.

Обычно такое получалось у него легко.

Он выжидает минуту или две, а потом решает уйти. Он уже собирается открыть дверь на улицу, когда позади него раздается звук. Он поворачивается. Дверь приоткрывается. Тарик смотрит на него. Апатии во взгляде как не бывало. Хеннинг решает воспользоваться моментом. Он поднимает руки.

— Я здесь не для того, чтобы писать всякое дерьмо о твоем брате.

Голос его мягок, полон сочувствия. Кажется, Тарик осознает сказанное.

— Ты думаешь, он не виноват?

Он говорит высоким голосом с сильным акцентом. Хеннинг кивает. Тарик медлит, раздумывает. Под майкой раздувается живот.

— Если ты напишешь какое-нибудь дерьмо про моего брата…

Он придает лицу агрессивное выражение, но не заканчивает предложение. Хеннинг снова поднимает руки. Должно быть, достаточно посмотреть в его глаза, чтобы понять, что он не шутит. Тарик заходит в квартиру, но оставляет дверь позади себя открытой. Хеннинг следует за ним.

Хорошо, Хеннинг. Ты становишься прежним.

Он входит внутрь, закрывает за собой дверь и смотрит на потолок. И видит то, что ищет.

— Сейчас, только оденусь! — кричит Тарик. Хеннинг проходит в квартиру и удивляется, насколько в ней чисто. По правую сторону коридора расположены две двери, ровный ряд обуви выстроился вдоль плинтуса. Дверь напротив входа открыта. Он украдкой заглядывает в нее. Сиденье на унитазе поднято. Слабый запах лимонного освежителя воздуха льется в коридор.

Он проходит мимо кухни. В раковине стоит блюдце с какими-то крошками и стакан прокисшего молока. Хеннинг направляется в гостиную и усаживается на стул, такой низкий, что кажется — его зад вот-вот коснется пола. Он может держать в поле зрения коридор, ряд обуви и входную дверь. Кругом чистота.

Он осматривается, как делает всегда, когда оказывается в чужом доме. Детали, как говорил его старый учитель Ярле Хегсет. Весь смысл в деталях. Первое, что удивляет его в квартире, где проживают два брата, — это обилие комнатных растений и цветов. На подоконнике стоит здоровенная пеларгония со свежими розовыми цветками. На столике в углу — ваза с орхидеями. Розовые розы. Братья определенно любят розовый цвет. Два подсвечника с белыми свечами. Большой телевизор, скорее всего 45-дюймовый, у стены. Домашний кинотеатр фирмы «Пионер», естественно, по одной большой узкой колонке по бокам от телевизора и две позади. Хеннинг ищет сабвуфер, но тот, скорее всего, спрятан под коричневым диваном. Если бы он был в доме в Западном Осло, то увидел бы технику фирмы «Болиа». Или «Р. О. О. М.».

В гостиной низкий азиатский столик с гнутыми ножками и квадратной столешницей; он когда-то был черным, но его перекрасили в белый цвет. Посередине стоит чистая стеклянная пепельница. Еще цветы. Еще один подсвечник. На ванильно-белой стене висит фотография большой пакистанской семьи, скорее всего, это исламабадские родственники. В углу комнаты овальный, покрашенный в белый цвет камин.

Но здесь нет ни одной фотографии Хенриэтте Хагерюп.

Квартира, в которой находится Хеннинг, оказывает на него какое-то воздействие. Он думал, что попадет в сточную канаву с пылью, грязью и беспорядком. На самом же деле это жилище убрано гораздо лучше, чем его собственная квартира в последние полгода, а может, и дольше.

Хеннинг знает, что у него множество предрассудков. Но ему нравятся предрассудки, ему нравится необходимость пересматривать или менять свои взгляды с течением времени, после того как он узнает что-то новое о ком-то или чем-то, способное перевернуть его первоначальное представление. Знание, которое он приобрел, изучив квартиру братьев Мархони, похоже на карамель, малоаппетитную снаружи, но потрясающую на вкус, стоит только снять с нее обертку и положить в рот.