Павел Шестаков - Остановка Страница 21

- Погоди, Наташа, погоди! Лена совсем не злая. Для нее твой муж подлинный отец. Она говорила. Но есть и другой человек...

- Нет другого человека!

- Да, уже нет. Тем более. Почему бы не знать о нем правду?

- Потому что он подлец.

"Как же он обидел ее! А так любил..."

- Наташа! Я много лет дружил с Сергеем.

- Что из того, что ты дружил с Сергеем?

Мне вопрос показался риторическим.

- Мне трудно представить его подлецом.

Она довольно долго молча смотрела на меня.

- Что ты сказал?

- Наташа, поверь, я все понимаю. Лена не зря мне доверилась.

- Что она тебе сказала?

- Так, как есть. Как было. Ее отцом был Сергей. Зачем нам скрывать правду?

И я снова повернулся к окну. Оттуда доносились звонкие удары игроков в домино.

- Откуда же она все это... узнала?

- Я не расспрашивал. Кажется, началось с даты рождения и сопоставления...

- Чего?

- Со временем твоего отъезда.

"Козлы!" - заорали под окном.

А в комнате зашуршала бумага. Наташа наконец развернула газету.

- Что это?

Я думал, что в пакете фотография, взятая у Полины Антоновны, и не ошибся. Но завернуты были не одна, а две фотографии. Наташа посмотрела обе и повторила вопрос.

- Что это? Откуда?

- Вот эту Лена попросила у Полины Антоновны, а другую... позволь, я посмотрю.

Второй снимок - любительский, старый, пожелтевший - я видел впервые, ему было много лет, но запечатленная картина совсем недавно восстанавливалась в моей памяти, и узнать событие было нетрудно, сфотографированы были похороны Михаила. Наташа стояла чуть в стороне с ребенком на руках.

Я перевернул снимок. На обратной стороне были две надписи. Одна едва просматривалась - дата похорон, нанесенная, видимо, в то время, когда снималось фото. Вторая вполне современная, тонким фломастером. "Похороны М. До рождения Л. - шесть с пол. месяцев".

"Вот и доказательство". Она собиралась говорить с матерью, а тут я попался".

- Взгляни, - сказал я Наташе.

Она прочитала короткие записи, на которые сначала не обратила внимания.

- Понятно. Обличительный документ. Никогда не думала, что такой снимок существует. Кто это снимал?

Я тоже не знал. До того ли тогда было! А вот нашелся кто-то, щелкнул "лейкой", не предполагая наверняка, какую роль придется сыграть этому проявленному и отпечатанному изображению скорбного момента.

- Понятия не имею. Во всяком случае, не я и не Сергей. Оба мы здесь. А какое значение это имеет?

- По делу - никакого. Но интересно все-таки...

И я вдруг понял, что действительно интересно. Случайно попал снимок к Лене или с целью? Кто написал на обороте главное? Не сама же она, раз о ней говорится в третьем лице.

- Может быть, снимок был у Сергея? - предположил я.

- И надпись его? Зачем?

"В самом деле! Зачем Сергею такие доказательства..."

- На его почерк это не похоже.

- А написано точно. И в точку. Мы не раз рассказывали Лене, как познакомились с Олегом, когда меня вызвала больная мама. Кто бы мог подумать, что ей придет в голову сравнивать все эти числа!..

- Что поделаешь. Но стоит ли драматизировать? Главное, отнеситесь спокойно. Жизнь идет. Все образуется. Неплохо, что с жильем легче станет.

- Каким жильем?

Я подумал, что сказал лишнее. Хоть этого-то можно же было избежать! Но, с другой стороны, я приехал слушать. Все. В том числе и по этому поводу. Хотя какой уж теперь повод! Почти все ясно. Если бы не этот дурень Женька, который скорее всего благополучно нашелся и страдает дома с похмелья. А если не нашелся?

- Лену и Вадима согласилась пустить на квартиру Полина Антоновна.

Из кухни аппетитно тянуло поджаривающимся пирогом. Но, боюсь, он мог и пережариться, потому что Наташа все реже оборачивалась к кухонной двери.

- Ничего не знаю.

Я рассказал, по возможности смягчая напористость Вадима. Можно сказать, мне редко случалось иметь такого внимательного слушателя.

- Вот видишь, как дела повернулись. А пирог у тебя не сгорит?

- И эта... тетка Сергея признала Лену родственницей?

Вопрос о пироге она пропустила мимо ушей. Я понимал ее, хотя испытывал уже некоторый аппетит.

- По всей вероятности. Раз согласилась.

Наташа потерла пальцами виски.

- Ты, однако, наговорил мне.

- Зато теперь ты знаешь все.

- Невероятно.

- Посмотри пирог.

- Что? А... Сейчас.

Она вернулась из кухни и задала вопрос, на который я предпочел бы не отвечать.

- Они будут жить там все втроем?

Я вынужден был сказать правду.

- Полина Антоновна собирается в дом престарелых.

- Значит, внучка ее не устраивает?

Наташа спросила спокойно, даже, я бы сказал, иронично, но я счел нужным защитить Полину Антоновну.

- Ты не знаешь этого человека. У нее своеобразный характер.

- И, судя по твоим словам, разумная голова?

- Дай Бог нам с тобой.

- И она не знала, что Лена... не чужой человек Сергею?

- Получается, так. Если он не сказал.

- Он не сказал.

- Ты уверена?

- Да, я уверена.

- Не можешь простить?

- Ах, Коля... Пора пирог вынимать.

Но она не ушла, а подумав, сказала:

- Как же он ее убедил?

- Вадим?

- Да. Зять.

Слово "зять" она сказала так, как другие произносят "негодяй" или "мерзавец".

- Лена говорила, что ты не жалуешь его.

- А ты в восторге?

О своих "восторгах" я распространяться не хотел.

- Нужно считаться с ее отношением.

- Эх, Коля! Тебе этого не понять. Это мое разбитое сердце.

- Ты, прости, рассуждаешь как теща.

- Как мать я рассуждаю. Не хочу, чтобы никчемный человек Ленке всю жизнь испортил.

- Она считает, что он трудно адаптируется...

- К чему? - перебила Наташа, и было видно, что вопрос для нее больной. - К жизни? Да он совсем не адаптируется, потому что жизнь идет сама по себе, а он сам. Ты его видел раз, а я почти столько, сколько он живет на свете. Он еще мальчишкой был у нас свой, они ж выросли вместе, учились вместе. Было время, я лучшего для Ленки не желала...

- Что же случилось?

- Гниль завелась.

- Откуда?

- А откуда все зло берется? Из рюмки.

- Ну, алкоголиком я бы его не назвал. На пути, может быть.

- На пути с односторонним движением. Да, на улицах его пока не подбирали, милиция не задерживала. Язык тоже вроде не заплетается, а без рюмки дня нет. Она для него не выпивка, не праздник, она - горючее, на котором он существует, которое мозги его питает, а на таком поливе что вырасти может?

"Имею право", - вспомнилось мне.

- На таком поливе, Коля, сорняк вырастает, паразит. Современный, конечно, нового типа, с философией. Он, видишь ли, себя личностью мнит, работягу презирает и работу вообще, о свободе и независимости может часами распространяться, а сам кто? Захребетник!

- А Лена...

- Лена, видишь ли, не может допустить, чтобы он погиб по ее вине. А погибать он будет всю ее и свою жизнь.

- Да, на погибающего он пока не похож.

- Потому что погиб уже. И это не игра слов. Вот такие мертвые и кусают живых.

"Зря Лена надеялась, что Наташа смягчится к зятю", - отметил я, но и желания переубеждать ее не нашел. Сказал только:

- В таких случаях компания много значит.

- У него компания? Да он плевал на всех, кроме этого подонка старого... Ты, наверно, помнишь Перепахина?

"Вот тебе и раз! Откуда эта взаимность?"

- Я знаю, что они знакомы. А ты-то его как знаешь?

Тут я вспомнил, что Наташа жила с Женькой по соседству, но ведь это когда было...

- Имею счастье. Между прочим, не от него ли ветер дует? Не понравилась мне эта квартирная история. Очень на Вадима похожа. Нетрудовую пользу извлекать. А ну-ка взгляну я еще раз на эту фотографию. Честное слово, на его почерк смахивает. Неужели он воду замутил?

"Все-таки она очень пристрастна, - думал я. - Пусть даже мысль о Сергеевом отцовстве возникла у Вадима. Что из этого? Лена имеет право знать истину".

- О ком ты? О Вадиме или о Перепахине? Кто воду замутил?

- Не знаю. Но вижу, своим открытием мой зять уже пользуется, как говорится, на всю катушку.

Я понимал ее. Конечно, "открытие" тревожило Наташу, грозило смутой в доме. Признание Сергея отцом, косвенное вступление Лены в какие-то права, да еще вместе с мужем, от которого она не ждала для дочери ничего хорошего, - все это Наташу расстроило, и я мог только сожалеть о своей миссии вестника печалей. А "сверхзадача", с которой я, собственно, и предпринял свою поездку, представлялась в этой атмосфере чисто семейных проблем вообще надуманной.

"Детективщина..." Это слово снова раздражающе возникло у меня в голове. И надо же, чтобы опять повторился круг нелепых совпадений. Как в истории, где фарс нередко пародирует недавнюю трагедию. Так считают мыслители. Но одно дело - история, а совсем другое - запутавшиеся личные дела. Тут священного трепета не ощутишь. Мысли об истории вызвали в голове еще одну аналогию.

- Знаешь, Наташа, в древности гонцов, принесших дурные вести, нередко казнили.