Чингиз Абдуллаев - Тверской бульвар Страница 21

Целых пять минут я просидела на кровати полуодетая, размышляя, как мне быть. Если мальчик погиб после разговора со мной, то мне вполне могут инкриминировать статью «доведение до самоубийства». И адвокат понадобится уже мне самой. Причем очень хороший адвокат. Я действительно вчера вечером была у Григорьевых, даже пила у них дома чай с медом. И у нас действительно был непростой разговор. Потом Антон поругался с дедушкой и сбежал. Но формально сбежал после разговора со мной, что тоже правда. С дедом он ругался каждый день, а со мной поговорил только вчера. Вот так… Я посмотрела на Виктора:

— Ты опоздаешь на работу.

— Если хочешь, я поеду с тобой, — предложил он. Какой молодец! Но рядом с ним я буду чувствовать себя вообще незащищенной. Как будто и его могут посадить в тюрьму за мою глупую оплошность. Нужно будет доказывать, что наш короткий разговор не мог спровоцировать мальчика на самоубийство. И поэтому я решительно сказала:

— Нет. Не нужно. Я должна сама во всем разобраться. Иначе какой я, к черту, адвокат, если не смогу сама постоять за себя? У меня есть такой босс, как Марк Борисович. Он обычно своих в обиду не дает. А ты отправляйся на работу, но только не выключай свой мобильный.

Он явно колебался.

— Все будет в порядке, — я даже смогла улыбнуться, — уезжай. Я тебе перезвоню.

Виктор наклонился, поцеловал меня и молча вышел из комнаты. Потом я услышала, как он осторожно закрыл входную дверь. И вскочила с постели. Господи, как могло такое случиться? Надо прямо сейчас поехать в милицию, чтобы узнать, как погиб мальчик. Что он сделал? Воображение рисовало мне самые страшные картины. Я оделась, с трудом сдерживая свои эмоции. На всякий случай заглянула к Саше. Он спал, разметав руки по кровати.

Я успела забежать в ванную комнату, умыться, почистить зубы, навести некоторый порядок на лице, даже причесаться. Но все это делала машинально, продолжая думать о несчастном мальчике. Наконец уже через пятнадцать минут после ухода Виктора выбежала из дома. Я была в таком состоянии, что мне было бы лучше не садиться за руль. Но бежать до станции метро далеко. Поэтому я все-таки села за руль, стараясь успокоиться, сосредоточиться. Мне нельзя попадать в аварию. Сегодня никак нельзя. Я закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Нужно думать о чем-то приятном, но о чем я могла думать в такой момент? Только о несчастном подростке. Нужно переключиться. О чем мне вчера говорил Виктор? Что-то приятное и счастливое. Не могу вспомнить. Он говорил мне… Почему Антон так поступил? Что его толкнуло? Неужели наш разговор? Не может этого быть… Что мне вчера говорил Виктор? Что-то важное… Выходит, у Антона была какая-то тайна, которую я не смогла узнать. Может, и Костя так ушел из жизни и поэтому его не могут найти? Коллективные самоубийства подростков. Кажется, о таком писали. Но так бывает у девочек. Массовая истерия. Или у мальчиков бывает тоже? Особенно если психика нарушена приемом наркотиков… Так о чем же мне говорил вчера Виктор? Он собирается купить новую квартиру. Правильно. Новую квартиру на Тверском бульваре. Это моя мечта, о которой я ему давно говорила.

Я выехала, стараясь двигаться как можно более аккуратно, заставляя себя думать только о том, как я веду мой автомобиль.

В управление милиции я приехала не скоро. Но на этот раз не из-за пробок. В это утро я была осторожна как никогда. На этот раз новый дежурный ничего не переспрашивал. Как только услышал мою фамилию, так сразу и отправил меня в нужный кабинет. Когда я туда вошла, там кроме знакомого мне майора Сердюкова сидел еще мужчина лет сорока, невысокого роста, с гладко выбритым черепом. Он как раз сидел на месте Сердюкова, а тот расположился рядом с ним, из чего я сразу сделала вывод, что этот лысый либо начальник майора, либо приехал из прокуратуры. Сейчас такая мода: когда у вас мало волос, вы демонстрируете свое пренебрежение ко всему миру и к своей шевелюре, выбривая череп наголо. Мне не нравятся такие типы, и поэтому я нахмурилась. При моем появлении неизвестный поднял голову, и я увидела его глаза. Очень цепкие, колючие и проницательные. Такие глаза бывают у умных следователей и толковых прокуроров. Он и оказался прокурором, тем самым старшим помощником, о котором мне вчера говорил Сердюков.

— Здравствуйте, — негромко сказал он, — я Денис Александрович Игнатьев, старший помощник прокурора города. А вы, очевидно, госпожа Моржикова?

— Да. — Я вошла в комнату и уселась без приглашения на свободный стул.

На Сердюкове был все тот же мятый костюм и короткий галстук, что и вчера. Неужели он и рубашку не меняет два дня? А вот в Европе считают, что нельзя два раза подряд появляться на работе в одной и той же одежде, иначе коллеги могут решить, что вы не ночевали дома. Я понимаю, что у нас не Европа, но все равно нельзя в таком виде приходить на работу. Но Сердюков в подобные тонкости явно не вникал. Он носил свой мятый костюм и свой короткий галстук, не думая о том, какое впечатление его одежда производит на окружающих.

— Вы представляете интересы семьи Левчевых? — спросил меня Денис Александрович.

— Да. Что случилось? Почему погиб мальчик? Мне позвонили утром и сказали, что погиб Антон Григорьев. Это правда?

Игнатьев мрачно кивнул. Сердюков, сидевший рядом с ним, громко засопел.

— Вы вчера после разговора со мной отправились домой к Григорьевым, — угрожающе начал майор, — нам сообщили об этом его родные. Мальчика не было дома, и вы его довольно долго ждали. А потом потребовали у его родственников разрешить вам поговорить с ним наедине. После вашего разговора он сбежал из дома…

— Это неправда, — устало перебила я его, — мы с ним действительно поговорили без свидетелей, но потом грузовик, стоявший рядом с моим автомобилем, задел мою машину и я вынуждена была выйти из дома, чтобы отключить сирену. У меня на машине до сих пор свежая царапина. А когда я вернулась, то услышала, как внук пререкался с дедом. И когда я, войдя, попыталась продолжить разговор, он сбежал.

Сердюков взглянул на Игнатьева.

— Нам рассказали несколько иначе, — сообщил мне помощник прокурора. — Согласитесь, что родственников можно понять. Они в таком состоянии…

— Я, конечно, понимаю. Но обвинять меня в том, что я сознательно подтолкнула мальчика к самоубийству…

Они снова переглянулись. Ой как мне не понравились их взгляды! Почему они так переглянулись? Я сказала что-то не так? Что именно я неправильно сказала?

— Кто вам говорил, что вас обвиняют в самоубийстве подростка? — вдруг спросил Игнатьев.

Я ожидала любого вопроса, какого угодно, но только не этого. Надеюсь, что они понимают, зачем меня сюда позвали. Если мальчик жив, то к чему нужно было меня так срочно вызывать в милицию?

— А он жив? — Я готова простить им все мое волнение, лишь бы Антон оказался жив.

— Нет, — развеял мои надежды помощник прокурора, — он погиб. Сегодня ночью. Но он не покончил самоубийством. — Следующие два слова повергли меня в шок: — Его убили.

— Что? — Мне показалось, что я ослышалась.

— Его убили, — мрачно подтвердил Игнатьев. — И никто вас не обвиняет в его самоубийстве. Поэтому мы и пригласили вас, чтобы узнать подробности вашего последнего разговора с ним.

— Как это — убили? — Мне казалось, что я готова к любым неожиданностям. К любому развитию ситуации. Но убийство?!. Кто и зачем мог захотеть убить несчастного подростка?

— Повторяю, — ровным голосом произнес Денис Александрович, — вчера ночью Антона Григорьева убили. Сразу после разговора с вами он выбежал из дома и отправился на Курский вокзал. У него был с собой мобильный телефон, но он никому не звонил. Кто-то позвонил ему. Мы уже проверили — это был звонок из телефонного автомата на вокзале. Там идет стройка, рядом с вокзалом. Он вошел туда примерно в десятом часу вечера. И поднялся наверх. Двое работавших там строителя увидели его примерно на высоте четвертого этажа. Парень с кем-то там разговаривал. Затем этот неизвестный вдруг резко толкнул Антона. Тот полетел вниз. Строители не успели задержать убийцу, но сразу позвонили в милицию и вызвали «скорую помощь». Однако мальчик погиб еще до того, как туда приехали врачи и сотрудники милиции.

— Как это — погиб? — Я не знала, как мне реагировать. До сих пор это дело казалось мне трагедией подростков, злоупотребляющих наркотическими средствами. А теперь еще и убийство. Хотя чему я удивляюсь? Наркотики всегда рядом с мафией, убийствами, деньгами, вымогательством, коррупцией. Все взаимосвязано. Звонок с вокзала из обычного автомата… Я вспомнила.

— Подождите, — от волнения я подняла руку, — ведь пропавшему Константину Левчеву тоже кто-то звонил. Даже два раза. И вы не смогли выяснить, кто именно ему звонил.

— Мы тоже об этом подумали, — согласился Игнатьев, — поэтому сейчас все проверяем еще раз. Вполне вероятно, что убийца использовал похожую схему. Вызвал Левчева на стройку и убил его там. Наши сотрудники уже проверяют стройплощадку. На всякий случай мы задержали обоих строителей. Это рабочие-таджики, которых мы тоже проверяем. Но они никогда не слышали ни о семье Левчевых, ни о семье Григорьевых.