Чингиз Абдуллаев - Тверской бульвар Страница 22

— Как это — погиб? — Я не знала, как мне реагировать. До сих пор это дело казалось мне трагедией подростков, злоупотребляющих наркотическими средствами. А теперь еще и убийство. Хотя чему я удивляюсь? Наркотики всегда рядом с мафией, убийствами, деньгами, вымогательством, коррупцией. Все взаимосвязано. Звонок с вокзала из обычного автомата… Я вспомнила.

— Подождите, — от волнения я подняла руку, — ведь пропавшему Константину Левчеву тоже кто-то звонил. Даже два раза. И вы не смогли выяснить, кто именно ему звонил.

— Мы тоже об этом подумали, — согласился Игнатьев, — поэтому сейчас все проверяем еще раз. Вполне вероятно, что убийца использовал похожую схему. Вызвал Левчева на стройку и убил его там. Наши сотрудники уже проверяют стройплощадку. На всякий случай мы задержали обоих строителей. Это рабочие-таджики, которых мы тоже проверяем. Но они никогда не слышали ни о семье Левчевых, ни о семье Григорьевых.

— Может, эти таджики как-то связаны с наркоторговцами, которые поставляют наркотики и дети об этом узнали? — У меня сразу начало работать воображение, и я была готова начать расследование немедленно.

— Это типичные лимитчики, которые вообще плохо владеют русским языком, — пояснил Игнатьев. — Конечно, мы все проверим. Но такая версия представляется мне слишком экзотической. И знаете почему? Если бы за убийствами мальчиков стояла мафия, они не стали бы убивать таким образом. Зачем вызывать подростков на стройку, рискуя, что они просто не придут? Для чего устраивать такую нелепую казнь, когда можно этот вопрос решить гораздо проще. Если подростки каким-то образом достают наркотики или узнали нечто важное о наркоторговцах, их можно вызвать и ликвидировать прямо на месте. Мафия так и поступает. Профессионалы не выбрасывают своих обидчиков на стройках, тем более если это подростки. Правда, итальянская мафия любила «закатывать» свои жертвы в бетон, но те времена уже давно прошли. И здесь не Италия.

По-моему, он просто издевался надо мной. Выходит, я должна радоваться убийству мальчика? Иначе меня обвинили бы в его самоубийстве? Но я не могла этому радоваться, перед моими глазами стоял мой Саша. И взгляд Антона Григорьева. Если бы не его дедушка. Если бы не этот старый придурок, который все испортил.

— Зачем вы меня позвали? — начала я заводиться.

— О чем вы вчера говорили с мальчиком?

— Вам не кажется, что вы не имеете права меня об этом спрашивать? Есть обычная адвокатская тайна, и я представляю интересы семьи Левчевых в этом деле…

— Хватит, — перебил меня Сердюков, — здесь не в игрушки играют. Мальчика убили, а вы отказываетесь нам помочь…

— Не отказываюсь, — окончательно разозлилась я, — просто не забывайте, что я не лимитчик-таджик, а представитель адвокатской конторы Розенталя, знающая свои права. И поэтому не давите на меня. Я уже не говорю о вашем утреннем звонке. Нужно было сразу объяснить, что именно произошло. Мой муж из-за вашего звонка чуть сердечный приступ не получил.

— Извините, — произнес Денис Александрович, — это звонил дежурный. Он сообщил, что погиб мальчик, с которым вы вчера говорили. Только и всего. Понимаю, что информация была неполной. Но согласитесь, по телефону все равно ничего нельзя рассказать. Мы ждали, когда вы приедете.

— В следующий раз позвоните сами, — предложила я ему, — считайте, что ваши извинения приняты. Я говорила с Григорьевым о пропавшем Косте Левчеве. И мне показалось, что Антон знал, почему пропал его друг. Или по крайней мере знал, что в последнее время происходило с его бывшим товарищем.

— Он вам сказал?

— Нет, не успел. Я выбежала, чтобы отключить сирену моего автомобиля. А когда вернулась, мальчик уже спорил со своим дедушкой. У него дед практиковал «армейские» методы воспитания. Считал, что именно таким образом можно отучить подростка от употребления наркотиков. И в результате у него были постоянные конфликты с внуком.

— Выходит, дед был прав, если у внука были такие знакомые, — недобро улыбнулся Сердюков.

— Лучше бы внук дружил с дедушкой и не ходил ночами по стройкам, — возразила я майору. — И я думаю, что мы просто теряем время. Нужно срочно допросить третьего друга из этой компании. Все, с кем я разговаривала, в один голос утверждали, что Антон и Костя дружили с Икрамом Зейналовым из их класса. Нужно его срочно допросить. У мальчиков не бывает тайн друг от друга. Вполне возможно, что он знает нечто такое, за что могли убить его товарищей.

Игнатьев посмотрел на майора.

— Она права, — кивнул он, — нужно срочно выезжать. У тебя есть адрес этого парня?

— Конечно. Мы его допрашивали в первый день, когда поступило заявление об исчезновении Левчева. Ничего он не знал, был очень напуган. А в коридоре его ждал отец и еще двое братьев. Они обычно ходят такой большой компанией, как будто могут помочь своему родственнику, если его решат задержать, — сказал с некоторым пренебрежением Сердюков.

На этот раз я подумала, что его нельзя подпускать не только к детям, но и ко всем остальным. Вообще к работе с людьми.

— Поехали, — решил Игнатьев, — не будем терять время. Я думаю, госпожа Моржикова согласится с нами проехать? Может, вы сумеете поговорить с мальчиком лучше, чем мы? Нужно понять, что происходит. Сейчас мы отправили тело на вскрытие, но уже понятно, что мальчик погиб в результате падения. И свидетели уверяют, что его именно толкнули.

— Может, этот азербайджанец и толкнул? — недовольно вставил Сердюков. — Нужно проверить, где он был вчера.

Ему явно не нравилось, что этим делом будут заниматься вместе с ним еще двое людей из прокуратуры и адвокатуры. Сердюков предпочел бы своих костоломов, чтобы обработать и свидетелей-таджиков, и мальчика-азербайджанца.

— Вызывай машину, — приказал Игнатьев, — и позвони ребятам на стройку. Может, они там что-то уже обнаружили.

Я подумала, что этот лысый прокурор начинает мне нравиться своим отношением к делу.

ГЛАВА 12

Стереотипы существуют у всех. Я подсознательно запомнила фразу об отце и двух братьях, приехавших во время допроса Икрама в милицию. Воображение рисовало небритых мужчин с рынка, от которых плохо пахнет и которые вообще не знают русского языка. Но семья Зейналовых жила в обычном двенадцатиэтажном кирпичном доме на четвертом этаже в неплохой четырехкомнатной квартире. Нам открыла дверь миловидная женщина средних лет. Волосы у нее были аккуратно уложены, и я отметила, что она красит их хорошей краской. Или пользуется хной — это такое средство из Ирана, которое окрашивает волосы гораздо лучше любой краски. Про хну я знаю, много о ней слышала и даже привозила ее подругам из Баку, куда дважды ездила за последние десять лет по поручению Марка Борисовича.

— Здравствуйте, — приветливо произнесла женщина, глядя на нас. По-русски она говорила почти без акцента. — Вам кого?

— Это квартира Зейналовых? — уточнил Денис Александрович.

— Да. — Женщина вдруг поняла, зачем мы пришли, и нахмурилась. — Вы опять за Икрамом? Только мучаете бедного мальчика, совсем его задергали.

— Он дома? — недовольно спросил Сердюков.

— Вы из милиции? — Было заметно, что она нервничает. Как будто милиция хуже бандитов. Хотя для кавказцев, наверное, наша родимая милиция иногда бывает хуже обычных грабителей.

— Я из прокуратуры, — пояснил Игнатьев, — извините, что вынуждены беспокоить вас дома. У нас очень важное дело. И я думаю, что вы должны нам помочь.

— Должна? Почему? Почему вы думаете, что я должна вам помогать?

— Дело в том, что сегодня ночью погиб второй товарищ вашего сына. Из той же самой компании, в которой был ваш мальчик. Двое из троих погибли, и у нас есть все основания полагать, что их убили. Вы понимаете, как нам важно поговорить с вашим сыном, отбросив все формальности?

— Убили? — Женщина даже вскрикнула, настолько ее поразило это известие. — Кого убили? Антона?

— Тише, — попросил Денис Александрович. — Нас может услышать ваш сын. Не нужно, чтобы он узнал об этом раньше, чем мы с ним увидимся.

— Входите, — разрешила она, — только, пожалуйста, снимите обувь. У нас так принято. Я знаю, что в Москве неудобно об этом просить гостей, но у нас нельзя ходить по квартире в обуви. Извините меня еще раз. Я дам вам тапочки.

Мы переглянулись. Вот так. И нужно снимать обувь. Раз пришел в чужой дом без санкции на арест или обыск, будь добр подчиняться требованиям хозяев. По большому счету, я считаю это требование очень разумным. Почему нужно нести грязь с улицы в квартиру? Ведь у себя дома вы надеваете тапочки уже в прихожей. В общем, мы переобулись и стали выглядеть довольно смешно. Особенно Сердюков. Он выше меня ростом на целую голову, но размер ноги у него сорок первый, почти как у меня. Можете себе представить? Такой косолапый медведь с очень маленькими ступнями. Хозяйка явно не рассчитала, выдав ему самые большие тапочки, ведь ростом он выше нас всех. И в этих тапочках майор выглядел несколько неуклюже и смешно. Очевидно, он это понимал и поэтому злился еще больше. Мы прошли в гостиную, где было чисто и убрано. Я тут же вспомнила статьи наших журналистов о приезжих кавказцах и азиатах, которые привыкли жить в грязи и не соблюдают правила санитарных норм, принятых в наших домах. Мы сели за стол.