Тайна церковной мыши - Анна Васильевна Дубчак Страница 21

быть хоть в чем-то виноваты? Мы – обслуга! И надо стоять на своем, поняла? Могу представить себе, сколько времени они будут расследовать это убийство, и ты думаешь, что нам надо будет покинуть дом? Нет, будем оставаться здесь до последнего. Пока не появится наследник и не скажет: девочки, а не пора бы вам уже отсюда… Да и не факт, что он так сделает. Дом требует заботы, работы, а это значит, что у нас есть шанс задержаться здесь надолго. Вот бы узнать еще, кто будет наследником после смерти Ирины.

Таня, слушая Соню, вдруг задумалась.

– Соня, а ведь до меня еще не дошло, что Ирину убили. Понимаешь, она не умерла, а ее убили. Как ты думаешь, за что?

– Вариантов полно.

Соня взяла коробку с соком, ту самую, из которой Татьяна наливала Стрелку, и налила себе в стакан. Подумала, что у нее сейчас во рту так же сладко и вкусно, как было и ему. Если бы она была одна, то выпила бы сок прямо из его бокала. И тогда получилось бы, что она его поцеловала. Ну или почти поцеловала.

– Ау, ты где? – потрясла ее за плечо Таня.

– Да здесь я, здесь. Вариантов, повторяю, много. Во-первых, и самый главный – это наследники, конкуренты, понимаешь? Возможно, у Кречетова есть жена, о которой Ирина понятия не имела. Может, эта женщина, назовем ее для удобства «жена» или уже «вдова», поначалу была просто любовницей Кречетова. А потом они оформили свои отношения или даже обвенчались, никому об этом не сказали. И вот в этом случае, эта самая вдова и есть наследница номер один.

– Ну да, конечно! У нее хватило ума охомутать миллионера, а вот заявить свои права на наследство сразу после его смерти – нет? Этого просто не может быть.

– Таня, во-первых, она может быть просто скромным человеком, и ей ничего не нужно…

– Соня, да ты понимаешь, что говоришь? Она – это не ты! Это ты могла бы, потеряв любимого, горько его оплакивать и не думать о наследстве. Ты вообще сделана из другого теста, но другие – не такие.

– Тань, я уже тоже не такая. Если бы я не пожила в Москве и не насмотрелась на все, что вокруг меня происходит, то, может, и не согласилась участвовать в твоей афере. Но я же здесь, понимаешь? Здесь! И мне нравится находиться в этом доме, сидеть за этим столом и представлять себя частью этой шикарной жизни. Так что зря ты думаешь обо мне так… И если бы я, к примеру, была женой Кречетова, то после его смерти я вряд ли бы бездействовала. Зная, что у него есть племянница, которая считает себя единственной наследницей.

– Слушай, ты так много всего наговорила, что я не поняла: так что там с этой вдовой?

– Думаю, что ее просто не существует. Вот и все.

– Ладно, поехали дальше. Кто еще мог пожелать смерти Ирине?

– Она могла точно так же, как это было два дня тому назад, сбить человека? Скажем, ребенка? Ты можешь себе представить, какие чувства должны испытывать его родители, когда Ирину просто отпустили, она откупилась, вот как от тебя сейчас?

– Но найти того, кто мог бы отомстить за смерть ребенка, теперь просто невозможно! За деньги и дела-то не возбуждали! Ладно, этот вариант самый нереальный. Мы же его только что придумали. Может, что-то связано с деньгами? К примеру, обещала помочь, одолжить кому-то деньги, и не дала? Или наоборот…

– Таня, не смеши меня. Скажи еще, что она сама деньги у кого-то заняла и не отдала. Нет, это не про нашу Ирину. Это у нас с тобой вечно проблемы с деньгами, но не у нее.

– Может, парня увела?

– Запросто. А еще, как это иногда бывает, и никому это не приходит в голову, она могла быть свидетелем другого преступления! Понимаешь?

– Ее могли убить как опасного свидетеля?

– Ну да. Вот бы подсказать Стрелку…

– Что? Какая еще стрелка?

– Да нет. Я просто оговорилась. Хотела сказать: вот бы намекнуть следователю на этот мотив, – покраснела Соня.

– А зачем он вообще приезжал-то?

– Как зачем? Опросить свидетелей.

– Но какие мы свидетели?

– Да откуда же он знал, что мы здесь всего-то пару дней как работаем? Вероятно, он надеялся поговорить с той обслугой, которую Ирина уволила. Вот эти женщины точно знают многое.

– Так мы могли бы помочь следователю, – сказала Соня. – Разыщем этих людей, расспросим об Ирине.

– Да зачем это тебе нужно? Забудь об этой истории вообще! Хорошо, что нас оставили в покое и ни в чем не подозревают!

– Немедленно сотри компрометирующие фото с твоего телефона! Мало ли… Тань, а может, нам вообще смыться отсюда? Вот просто взять и уйти? Запереть дом, позвонить этому следователю и сказать, что мы боимся и все такое. Он же оставил тебе свою визитку?

Таня, которой Стрелок отдал перед тем, как уехать, свою визитку, машинально сунула ее в карман. Вот почему он отдал визитку именно Тане, а не ей, Соне? Может, она ему больше понравилась?

– Да что с тобой сегодня, Соня? Какая-то ты странная. Подумай хорошенько! Если мы сейчас все бросим и уедем, разве это не покажется странным? Словно мы бежим отсюда? Да мы должны вести себя как можно естественнее. Мы же устроились сюда ради денег, так? Ну, во всяком случае, так это должно выглядеть для всех. Мы получили высокооплачиваемую работу, и теперь взять вот так и все бросить? Нет-нет, как мы уже договорились, будем находиться здесь до тех пор, пока не объявится новый наследник, который и решит, оставить нас здесь или нет. Но поскольку он найдет дом в полном порядке, да и в саду будет все полито-подстрижено и ухожено, так зачем же нас увольнять? К тому же в доме много дорогих вещей, и мы все это сохраним. Разве после этого нас не оценят?

– Почему он не обыскал дом? – задумчиво спросила Соня, словно и не слыша подругу. – Он вел себя как-то непрофессионально. Как можно не обыскать дом, где можно найти так много всего интересного про жертву? Я столько фильмов просмотрела! И ноутбук надо бы взять, и все бумаги просмотреть, вещи взять на экспертизу, постельное белье, чтоб выделить ДНК мужчины, с которым у нее был половой акт… А он приехал, поговорил с нами и уехал!

– Хочешь сказать, что он никакой не следователь?

– Да не знаю… – Соня, открыв телефон, принялась набирать в поисковике фамилию Стрелка.

– Ну тогда ладно.