Оскал тьмы - Алексей Николаевич Наст Страница 21

— Почему — к сожалению? — удивилась Александра.

— Дружбы между людьми как таковой не было. Когда человека три-четыре связаны между собой, тогда по-настоящему дружба, преданность, общность интересов. У нас же на базе группировок не было — психологи постарались. Вот и выходит — коллектив ровный, можно сказать, монолитный, а взглянуть по-другому — каждый сам за себя. Потому моя мысль, товарищ следователь, что действует здесь убийца-одиночка. Это я вам говорю, как думаю… И эта лапа дурацкая. Явно кто-то на Прозоровского наводит.

— А вдруг не наводит? — без интереса спросила Александра.

Игин усмехнулся.

— Если бы Прозоровский захотел вырезать базу, он бы вырезал ее за десять минут! Только он на такое не способен, он не псих, а нормальный офицер.

— Тогда кто, по-вашему?

Игин сразу стушевался.

— Нет, вы что, я так не скажу. Я одно думаю, а на деле выйдет совсем другое, — он явно не хотел называть фамилии.

— Почему же вы о Прозоровском высказались, а о других не хотите?

— А что можно сказать о других? Все факты лишь не в пользу Прозоровского.

— Вы это заметили?

— Все заметили. Да и он сам сказал.

Александра напряглась.

— Так, вы сами заметили о косвенных уликах или после разъяснений Прозоровского?

Игин растерянно захлопал ресницами, оказавшись в тупике. И тут Александра повела атаку на самого Игина:

— А ведь и против вас кое-что имеется.

Игин побледнел.

— Не может такого быть. Я не убивал никого.

— Я вам верю. Но ведь Прозоровский убил медведя, а вам и Фарафе подарил каждому по медвежьей лапе. Убийца же оставляет медвежий след. Вы можете показать лапу, подаренную вам Прозоровским?

Игин был потрясен.

— Нет.

— Почему?

— Ее украли. И у Фарафы, и у меня.

— А может ведь быть и так, что вы скрываете злосчастную лапу, чтобы по ней не могли вас обвинить в преступлениях?

— Я не убивал никого! Клянусь!

— Успокойтесь, Владимир Исаич, не надо так волноваться и кричать, — миролюбиво заговорила Александра, тем не менее крайняя нервозность капитана показалась ей странной, — я говорю, что верю вам, но я вам сейчас показала, что ни один Прозоровский с его талантами на заметке. И у вас не меньше шансов быть подозреваемым номер один, и у Фарафы.

— Но те лапы украли, правда.

— Потому припомните, как это произошло и когда?

Игин неуверенно пожал плечами. На его простоватом лице читалась напряженная работа мысли. Как его растрясло от намека на возможность стать подозреваемым номер один. Перепугался. Но пусть успокоится, нельзя вызывать преждевременную настороженность. Для Александры все эти офицеры особо подозреваемые. Ведь даже принимая версию об угонщиках вертолета, кто-то из офицеров орудует с ними заодно. Похож Игин на такого перевертыша? Еще как — строит из себя расчувствовавшегося, а сам внутри твердый гранит. До него все допрашиваемые вели себя естественно: Бабкин — работяга и простой мужик, Синицын — забитый и разуверившийся, Пастухов — нагловатый хам, а Прозоровский — вальяжная, надменная личность, лелеющая свой эгоизм… Кто же Игин? Перевертыш?

Игин снова пожал плечами.

— Было это три недели назад. А обнаружил пропажу, когда вернулся с дежурства. Все в домике на месте, а лапы нет. У ребят поспрашивал, поискал, думал, куда завалилась. И все. А после и Фарафа пожаловался: «И мою кто-то спер». Решили — шутят. Ругались, мол, хватит. Без толку.

— Понятно… Теперь о дне перед убийством… Нет, давайте о среде. — Александра аккуратно записывала показания Игина, тихо касаясь клавиатуры ноутбука.

— В среду я и Викторов дежурили на объекте номер один. Все, как обычно. В четверг на базе я взял паек, пообедал, отдохнул и в паре с Гущиным переехал на объект номер два.

— Ничего подозрительного не заметили?

— Нет. Гущин, как всегда, рассказывал о рыбалке и отпуске. Он про рыбалку и отпускные приключения часами может рассказывать… А в пятницу случилось убийство.

Александра отвлеклась от компьютера, ухмыльнулась, качнула головой осуждающе:

— Да, товарищ капитан, не много вы рассказали.

— Что видел.

— Хорошо, можете отдыхать. Идите, Владимир Исаич…

Оставшись одна, Александра задумалась. Ей осталось переговорить еще со Степушкиным и Гущиным. Здоровяка Гущина она намеренно оставила напоследок. Что же она предпримет дальше? Может, что отыщет Ваня, какой-то неосторожный отпечаток, хотя вряд ли. Итак, следующие шаги: тщательный осмотр жилища Игина и Фарафы. Нет времени на детальный обыск всех помещений базы. И еще ей хотелось бы повнимательнее осмотреть место убийства радиста Сапина. На базе должна быть аппаратура слежения, если убийца не стер данные за среду, там могут быть следы вертолета золотодобытчиков, если он действительно приземлился недалеко от базы. Если данные не стерты и на них нет следов вертолета, значит, версию с захваченным «золотым» вертолетом можно будет смело отбросить и сосредоточиться на поиске маньяка-одиночки.

Дверь отворилась, вошел усталый Петя, хлопнул на стол папку с протоколом осмотра склада.

— Чаек пьешь? И мне нацеди.

— Где Фарафа?

— С Бабкиным вопросы бытовые решает.

— Что склад?

— А что? И так было ясно — не хватает изрядного количества взрывчатки и взрывателей.

Александра радостно щелкнула пальцами, озарившись догадкой:

— Они хотят взорвать базу!

— Что-то хотят взорвать, это точно, — согласился Петя, устало опускаясь на стул.

Александра налила Пете в кружку чаю. Тот обхватил ее ладонями, поднес к лицу, втянул носом аромат, заулыбался.

— А у тебя, начальница, как дела?

— Дела, как сажа бела. Вот что, Петя, быстренько пей чай и дуй в радиорубку и на пункт слежения. У них где-то есть локатор, который засекает воздушные цели. Надо посмотреть его базу данных за неделю.

— Все вертолет ищешь?

— Ну, если там пусто, я его перестану искать.

— Сделаю. Фарафу подключу.

— Вот-вот. Какие бы ни были результаты, сразу мне на стол.

— Слушаюсь,