Летние расследования - Наталия Николаевна Антонова Страница 21

– Ты меня, конечно, извини, подруга, – Наполеонов покачал головой, – но вспомни себя! Много ты во время учебы в школе общалась с завхозом?

– Не много, – согласилась Мирослава, – но тем не менее детей тоже нужно было опросить!

– Мы не имеем права, – напомнил ей следователь, – опрашивать детей без присутствия взрослых!

– Никто не мешал тебе поговорить с ребятами, особенно со старшеклассниками, в присутствии кого-нибудь из учителей.

– По-моему, это пустая трата времени! В полиции и так не хватает сотрудников! Если мы будем заставлять их еще и такой ерундой заниматься…

– Занялся бы этим сам! – бесцеремонно оборвала его Мирослава. – Тебе ли не знать, что в следственной работе может пригодиться любая мелочь!

Шура обиженно насупился. Но потом все-таки нашел в себе силы признать:

– Пожалуй, ты права, – проговорил он нехотя.

– Кто еще стал жертвой этого городского сумасшедшего? – спросил Морис.

– Тебе мало этих жертв? – взъярился Наполеонов.

– Значит, пока это весь список? – уточнила Мирослава.

– Вот именно что пока! Славка! Я боюсь! Понимаешь?

– Понимаю.

– Не за себя, что меня с работы выпрут! А за людей! На кого эта сволочь еще точит свой нож?!

– Шура! Так сразу с бухты-барахты ничего сказать нельзя.

– Я понимаю. Надо было раньше попросить тебя о помощи.

– Не факт, что я справлюсь с этим делом лучше тебя, – остудила она его пыл.

– Но если не ты, то никто. – Наполеонов схватился за голову.

– Погоди, Шура, – сказала Мирослава, – нужно все обдумать и разложить по полочкам. Давай запишем все контакты потерпевших и их знакомых.

– Я уже все записал, – ответил он, – вот подробный список, – зная, что она отдает предпочтение бумажным носителям, Наполеонов все скрупулезно, ничего не пропуская, записал на бумаге.

Мирослава взяла лист из его рук и пробежала его глазами.

– Я поеду, – сказал Шура.

– Куда?! – удивились оба детектива.

– В город.

– Нет, мы тебя не отпустим. Ложись в постель. Завтра утром поедешь.

И он покорился. Однако коттедж подруги следователь покинул чуть свет, наскоро проглотив приготовленный Морисом завтрак.

У Миндаугаса сложилось такое впечатление, что большой любитель хорошо и вкусно поесть на этот раз даже не чувствует, что именно он жует. С таким же успехом Морис мог бы выложить на тарелку вместо сочных отбивных столь нелюбимую Шурой брюссельскую капусту. Несмотря на всю ее полезность, Наполеонов, будучи неисправимым мясоедом и сладкоежкой, ее на дух не переносил.

Когда Морис или Мирослава уже в который раз начинали читать ему лекцию о пользе овощей, он просто затыкал уши.

Мирослава этим утром тоже поднялась рано. Едва «Лада Калина» Наполеонова выехала за ворота их участка, как она спустилась вниз.

– Доброе утро, Морис.

– Доброе, – ответил он и спросил: – Что, не спится?

– Знаешь, как-то не очень, – призналась она.

– Творожная запеканка в духовке. Доставать?

– Доставай.

– На десерт черешня, – предложил он.

– Нет, я, пожалуй, только чай с кусочком шоколада попью, – ответила она.

Морис достал из шкафа плитку темного шоколада «Особый». Уже года два, как Мирослава отдавала предпочтение шоколаду Питерской фабрики имени Крупской и отказывалась от любого другого.

Морис быстро смирился с ее выбором, хотя для себя время от времени покупал «Белорусский горький шоколад».

Допив чай, Мирослава на несколько секунд замерла возле открытого окна. Миндаугас знал, как она любила это короткое время, когда приятное тепло гармонично сливалось с отсутствием изнуряющего зноя, свойственного Среднему Поволжью засушливым летом.

Конечно, в коттедже, утопающем в зелени сада, жара ощущалась не так сильно, как в раскаленном мегаполисе, но тем не менее Мирослава жаркое время года не жаловала.

Продолжая наблюдать за ней, Морис ждал, что вот-вот она озвучит план работы на сегодня.

Но в ту минуту, когда Мирослава начала поворачиваться, зазвонил стационарный телефон. Это заставило ее ускорить свое движение. Вопросительный взгляд лишь на миг встретился со встревоженным взглядом Миндаугаса.

Морис поднял трубку и проговорил, как всегда, ровным голосом:

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.

– К черту! – прозвучало яростно из трубки.

– Шура? – полувопросительно произнес Миндаугас.

– Шура! Шура! Слез с абажура!

– Ты… – растерянно протянул Морис, – здоров?

– Как бык! Как слон! Как бегемот!

Морис отвел руку с трубкой подальше от уха и бросил в сторону Мирославы несколько растерянный взгляд.

Она сразу поняла, что случилось что-то очень нехорошее. Взяла трубку из рук Миндаугаса и попросила:

– Шура! Говори по делу! Не засоряй эфир!

Как ни странно, этот окрик мгновенно отрезвил следователя, и он произнес унылым голосом:

– Еще одно убийство.

– Кого убили и где?

– Мать троих детей в собственном дворе.

– Опять во дворе, – тихо проговорила Мирослава. – Ты, конечно, не можешь назвать имя, – начала было она.

– Еще как могу! – перебил ее Наполеонов. – Если бы вы удосужились прослушать утренние новости, то и сами бы уже его знали.

– Тогда говори! – жестко велела она и нажала на громкую связь.

– Таисия Максимовна Огуревич – мать троих детей! Учти, мать-одиночка! Детям теперь одна дорога – в детский дом! А там, сама знаешь, не мед.

– Знаю, – тихо ответила Мирослава и положила трубку. – Слышал? – задала она риторический вопрос Морису.

Он молча кивнул.

Она не стала спрашивать, есть ли у него какие-либо соображения по делу, так как пока их и у нее самой не было, просто предложила:

– Пойдем в Интернете посмотрим на места преступлений.

По пути Миндаугас прихватил ноутбук из приемной, и они вместе прошли в ее кабинет и разместились за столом.

Морис сказал:

– Дайте мне пять минут, я просмотрю сводки криминальных новостей за вчерашний и сегодняшний день.

Мирослава кивнула, давая понять, что подождет. Прошло чуть больше четырех минут, прежде чем он прочитал:

– Ночью убита молодая женщина, мать троих детей. Убийство совершено с особой жестокостью: женщине перерезали горло.

– Почему журналисты не могут обходиться без шокирующих подробностей? – тихо спросила Мирослава.

– Потому что это репортеры криминальных новостей, – так же тихо ответил ей Морис, – работа у них такая.

– Вот поэтому я и не интересуюсь криминальными сводками без особой необходимости.

– Это вы, а на свете, к сожалению, немало людей, которые не прочь пощекотать себе нервы чужими бедами.

– Ты прав, – сказала Мирослава, – хотя в наше время на любом сайте и канале столько негатива, что нервы можно защекотать до полного бесчувствия.

– Я нашел на карте расположение двора, – сказал Морис, – вот, посмотрите.

Мирослава немного подумала и сказала:

– По-моему, это не так далеко от места первого и второго убийств.

– Ну да, – согласился Морис, – ведь два первых убийства совершены в одном дворе.

– Да и школа, в которой работал убитый завуч, в двух шагах от этого двора.

– Можно подумать, что маньяк обитает где-то поблизости.

– А как же правило – не совершать злодеяния поблизости от того места, где живешь?

– Бывают исключения, особенно, если человек не дружит с головой.

– Морис, ты можешь найти виды всех дворов поблизости?

– В принципе, могу, – ответил он, – если надо.

– Надо.

Сначала они долго изучали ближайшие дворы. Потом Мирослава почему-то заинтересовалась тем, как они выглядели год, два назад и совсем недавно. Она о чем-то раздумывала, вздыхала, Морис не спрашивал, что именно ее не устраивает или огорчает. Зачем? Захочет, сама скажет.

Потом, по просьбе Мирославы, Морис отыскал одно за другим