Марина Серова - Сердце красавицы склонно к измене Страница 22

Тут на компьютер пришло сообщение от киллера:

— «Белаза за такие деньги не купишь. Не меньше ста, и ударим по рукам».

— Оперативно отреагировал, — подивилась я сообщению, — чувствуется, что голодный парень. Для киллеров сейчас наступили не лучшие дни. Заказов мало, люди становятся все жаднее и жаднее. — Улыбнувшись, я решила поторговаться. Пальцы забегали по клавиатуре, составляя новое послание: «Последняя цена 50 000$. У меня полно других предложений». — Отправленное послание осталось без ответа. Наверное, перегнула палку.

Мои мысли прервал шорох, раздавшийся в противоположном крыле дома. Я прислушалась, посмотрела на Хикматова:

— Что за дерьмо, кто в доме?

Бандит пожал плечами, правдоподобно округлив глаза от удивления:

— Я ничего не слышал. Глюки от ацетона. У меня у самого в зобу дыханье сперло, а перед глазами пятна разноцветные.

— Не заговаривай мне зубы, козел. — Мой взгляд остановился на пустом чехле из-под сотового на поясе Хикматова. Я отлично помнила: когда бандит неожиданно сиганул в подвал, сотовый был в чехле. Значит, он не терял там зря времени, а потом припрятал телефон, хотел скрыть звонок. И окно он открыл, потому что звонок из подвала плохо проходил.

— Что, вызвал своих дружков, ну погоди же! — Револьвер уперся в нос перетрусившего Хикматова. Опустив одно колено на диван рядом с ним, я сунула левую руку в сумочку, болтавшуюся на плече. В следующую секунду дверь в комнату шумно распахнулась, врезавшись ручкой в стену, и в комнату ворвались трое — их вид не оставлял сомнений в роде профессиональной деятельности молодцов. На протокольных рожах бандитов можно было смело ставить клеймо — отъявленный. Стоявший впереди с помповым ружьем в руках, приволакивая правую ногу, сделал два нетвердых шага, покачнулся и замер со зверским оскалом, безобразно пьяный, практически невменяемый. Черная рубаха с воротником-стойкой, расстегнутая до пупа, открывала обзору мощную волосатую грудь и пивное брюхо размером с рюкзак. Белоснежные брюки в грязи, собранной по ходу дела. Его ружье смотрело прямо мне в лицо. Сзади за главным маячили двое товарищей потрезвее. У высокого, худощавого, с вытянутой лошадиной физиономией, был обрез, а другой, невысокий, со светлыми волосами, держал старинный автомат «скорпион» с глушителем.

— Скажи им, чтобы бросили оружие! — процедила я Хикматову, вжимая револьвер в щеку. — Быстро или стреляю!

Сообразив, что я не шучу, он крикнул своим головорезам, весь бледный:

— Эй, ребята, остыньте! Опустите стволы. Видите, у бабы крышу снесло! Хромой…

— А пошел ты, чмо! — проревел в ответ Хромой. Выпитое и маленький объем мозга в яйцеобразном, заостренном кверху черепе сделали подчиненного Хикматова неуправляемым. В таком состоянии он спокойно пристрелит и своего кореша, не говоря уж обо мне. Двое других вообще не знали, что им делать — слушать Тимура или обезумевшего Хромого. В глазах полное смятение. Начнись стрельба, станут стрелять куда попало — это уж точно.

— Бросай, сука, пушку, или щас тыквы не будет! — рявкнул на меня Хромой.

Я покорно положила револьвер на диван, глядя в жерло ствола ружья бандита. Другого мне ничего не оставалось. Любое резкое движение привело бы к трагической развязке. От выстрела дробью с близкого расстояния не увернешься. Однако сдаваться им — тоже чистое самоубийство.

— Вторую руку медленно покажи, тварь, — прорычал Хромой, угрожающе поводя ружьем, — ну-ка шементом!

Воодушевленный надвигающейся победой, Хикматов робко позволил себе спросить корешей, отчего они так долго не шли его спасать.

— Так мы в одном кильдиме бухали… — заикнулся тот, что с лошадиной мордой, но, завидев в моей медленно поднимающейся руке гранату, заткнулся, ахнув от ужаса.

— Мать твою! — потрясенно выдохнул Хикматов, проследив за взглядами остальных.

— Это граната с выдернутой предохранительной чекой. Вокруг разлит ацетон. Накроет всех, — пояснила я в основном для Хромого. Слишком уж у него был взор неосмысленным. Проигнорировав мои слова, он не шелохнулся. Вместо глаз будто мутные стеклянные шарики. В отличие от него, парочка сзади не собиралась прощаться с жизнью. Очень тихо и аккуратно они попятились, опустив оружие. Но как быть с Хромым? За доли секунды в моей голове сложился план, а в следующие три я привела его в исполнение. Так получилось, что моя правая рука покоилась на диване практически на пульте дистанционного управления телевизором. Большим пальцем я незаметно вдавила кнопку канала. Телевизор ожил, подчиняясь сигналу, и выдал оглушительным звуком вопль падающей с палубы корабля девушки из рекламы чипсов. Для исковерканной алкоголем нервной системы Хромого вопль послужил сигналом к действию. Резко развернувшись, он жахнул в телевизор от бедра. Довольное лицо кавалера, скинувшего свою спутницу и жующего в одиночестве чипсы, исчезло вместе с экраном в облаке дыма и осколков. На пол полетели искры. Повернуться назад бандиту не хватило времени. Точно брошенная граната угодила ему в голову, затем отскочила и подкатилась к ногам коллег Хромого.

— Валим! — бешено заорал бандит с лошадиной физиономией. Вдвоем с приятелем они чуть не вынесли дверь. Хромой, за которым я напряженно следила, замычав, рухнул как подкошенный. Муляж гранаты безобидно лежал в дверях у его головы и не думая взрываться. Хикматову происходящее, наверное, казалось страшным сном. Он зажмурился, заныл, закрываясь руками:

— Нет! Не надо! Нет!

С этого момента начались настоящие неприятности. Искры, сыпавшиеся на пол, воспламенили ацетон, и ревущий фонтан пламени выбросило в потолок. Я рванулась в коридор, но еле успела отшатнуться от автоматной очереди. Сзади пламя, гудя, бежало по коробкам с лакокрасочными материалами. В спину дохнуло нестерпимым жаром. Подхватив с пола ружье Хромого, я обернулась. Хикматов, кашляя, накрылся покрывалом и собирался устремиться в просвет в огне, чтобы попасть в подвал, но чадящие языки пламени, угадав его замысел, сомкнулись. Ситуация на грани катастрофы. Выход только один — через дверь, и время поторопиться. Задержав дыхание, я рывком перезарядила ружье и наугад пальнула в коридор. Мне ответил залп из обреза. Дробь расщепила часть косяка. Я пальнула снова и попала. Из коридора послышался крик боли.

Рвавшийся в подвал Хикматов подбежал ко мне и прохрипел со слезами на глазах:

— Деньги там, под дверным косяком. Хотел, чтоб в разных местах, понемногу лежало, блин! Достань, и я поделюсь!

Я глянула на ад, подступающий к нам, и бросила бандиту:

— Скажи своим придуркам, чтоб не стреляли. — Неосторожно вздохнув при этом немного раскаленного, ядовитого воздуха, я закашлялась, схватила валявшуюся при входе мокрую тряпку и приложила к лицу. Плевать на все. Еще немного, и легким настанет конец.

— Конь, Джерри, не стреляйте, вашу мать, я ща тут поджарюсь! — завопил Хикматов в коридор.

На моих глазах пластиковая канистра с растворителем, стоявшая с надувшимися боками на горящих коробках у дивана, со скрипучим визгом выбросила язык пламени. Было похоже на выстрел из огнемета. Пламя ударило в спину Хикматову. Воя от боли, объятый огнем, он ринулся в коридор. Я поняла, что другого шанса не будет, и кинулась за ним, прихватив толстую матерчатую скатерть со стола. От пуль бандитов меня прикрывал их пылающий главарь.

— Конь, валим отсюда на хрен! — закричал один стрелок второму, увидев рвущегося по коридору Хикматова. Второй из стрелков отозвался стоном. Видно, я его хорошо зацепила. В нас не стреляли. Налетая на коробки, расставленные вдоль стен, и оставляя на них язычки пламени, Хикматов тщетно старался скинуть с себя горящее диванное покрывало, однако оно как-то ухитрилось повиснуть на его золотой цепи в палец толщиной, зацепившись, верно, за крест, и тащилось за ним. Я помогла ему дойти до двери, дав хорошего пинка. Затем выпихнула на улицу и выскочила сама с ружьем наготове. Только стрелять было не в кого. Через открытые настежь ворота было видно, как подельники Хикматова отъезжают от двора на своем внедорожнике. Из-под колес у них аж щебенка летела. Подсечкой я свалила Хикматова на землю и сбила пламя скатертью.

— Господи, что случилось-то? — заорала с соседнего участка женщина в домашнем халате, подбегая к ограде. — Кошмар! Я вызвала пожарных. Боже, хоть бы мы от вас не загорелись!

За женщиной к забору подбежал мужчина.

— Тимур, как ты? Что случилось?

Я, заслоняя лицо, специально склонилась над невнятно бормочущим бандитом и громко ответила любопытным хриплым голосом:

— Мы это, бухали и хотели проверить — водка горит или фуфло. Плеснули на стол и подожгли, а она как загорится, мать ее так!

Соседи замолчали с открытыми ртами. Я бросила взгляд на ядовито-красный кабриолет, стоявший перед воротами. Мне он мог сейчас очень пригодиться. Ощупав дымящиеся джинсы Хикматова, я нашла ключи от машины.